Прямо к цели - Арчер Джеффри - Страница 95

Миссис Трентам вскочила на ноги и, сжав кулаки, с угрожающим видом двинулась вперед. Дэниел стоял, не шелохнувшись.

— Без истерик, бабушка. Не забывайте, что мне известно о вас все, — он остро почувствовал, как мало он знает в действительности.

Миссис Трентам остановилась и даже сделала шаг назад.

— И если я соглашусь с вашими требованиями?

— Я уйду из этой комнаты, и вы никогда больше не услышите обо мне до конца вашей жизни. Даю вам слово.

Она тяжело вздохнула, но ответила не сразу.

— Вы победили, — наконец сказала она, демонстрируя замечательную выдержку. — Но у меня тоже есть свое условие, коль скоро я должна подчиняться вашим требованиям.

Для Дэниела это оказалось неожиданным. Он не рассчитывал ни на какие условия с ее стороны.

— Что это за условие? — спросил он с подозрением.

Внимательно выслушав ее требование и несколько удивившись ему, он, тем не менее, не нашел оснований для тревоги.

— Я принимаю ваше условие, — заявил он в конечном итоге.

— В письменном виде, — добавила она спокойно. — И сейчас.

— В таком случае я тоже требую, чтобы наше маленькое соглашение было оформлено в письменном виде, — сказал Дэниел, пытаясь получить очко в свою пользу.

— Согласна.

Неуверенной походкой миссис Трентам прошла к своему письменному столу и, выдвинув средний ящик, достала два листа бумаги с вензелями в верхней части. Тщательно изложив каждое соглашение в двух экземплярах, она отдала их Дэниелу. Он медленно прочел. Она включила все пункты, на которых настаивал он, ничего при этом не опустив, и изложила также витиеватое положение, которое выдвинула сама. Дэниел согласно кивнул головой и вернул ей листы.

Подписав оба экземпляра, она передала свою ручку Дэниелу, который тоже поставил свою подпись на обоих листах. Вернув один экземпляр Дэниелу, она встала из-за стола и потянула за шнур звонка у камина. Через секунду появился дворецкий.

— Гибсон, вы нужны нам, чтобы засвидетельствовать наши подписи на двух документах. Как только вы это сделаете, джентльмен покинет нас, — объявила она. Дворецкий поставил свою подпись на обоих листах без каких-либо вопросов или комментариев.

Несколькими мгновениями позже Дэниел оказался на улице с неприятным ощущением, что все прошло не совсем так, как он ожидал. Возвращаясь на такси в отель «Дорчестер», он вновь перечитал лист бумаги, под которым они оба расписались. Его требования представлялись исчерпывающими, а вот условие, на включении которого настояла миссис Трентам, казалось ему бессмысленным и несколько озадачивало его. Но вызванное этим беспокойство он старался отодвинуть на задний план.

Прибыв в отель «Дорчестер», он, уединившись в номере 309, быстро сменил военную форму на свой гражданский костюм и впервые за день вздохнул с облегчением. Уложив затем форму и фуражку в чемодан, он спустился в вестибюль, где сдал ключ и расплатился за номер.

Еще одно такси доставило его в Кенсингтон, где, к неудовольствию парикмахера, он попросил убрать все следы обесцвечивания, ликвидировать волны, а заодно и пробор.

Последнюю остановку по пути домой Дэниел сделал на заброшенной строительной площадке в Пимлико. Постояв возле огромного крана и убедившись, что никто его не видит, он бросил форму с фуражкой в кучу мусора и поджег фотографию.

По телу пробегала легкая дрожь, когда его отец исчезал в языках алого пламени.

Миссис Трентам

1938–1948

Глава 32

— Цель, с которой я пригласил тебя в Йоркшир на этот уик-энд, состоит в том, чтобы познакомить тебя с тем, что я отписал тебе в своем завещании.

Отец располагался за столом, а я сидела напротив в кожаном кресле, которое всегда предпочитала моя мать. Он назвал меня Маргарет Этель в честь нее, но на этом всякое сходство кончалось, как не уставал он напоминать. Я смотрела, как отец набивает табаком свою трубку из корня эрики, и гадала, что же он может сообщить мне. Помолчав еще какое-то время, он поднял на меня глаза и объявил:

— Я принял решение оставить все свое состояние Дэниелу Трумперу.

Я была настолько оглушена этим сообщением, что в течение нескольких секунд не могла найти, что сказать.

— Но, отец, ведь теперь, когда умер Гай, законным наследником должен быть Найджел?

— Законным наследником был бы Дэниел, если бы ваш сын поступил, как полагается человеку чести. Гаю следовало вернуться из Индии и жениться на мисс Сэлмон тотчас же, как ему стало известно, что она носит его ребенка.

— Но отцом Дэниела является Трумпер, — запротестовала я. — И он никогда не отрицал этого. Свидетельство о рождении…

— Он никогда не отрицал этого, тут я с тобой согласен. Но не делай из меня дурака, Этель. Свидетельство о рождении только доказывает, что, в отличие от моего покойного внука, Чарли Трумпер обладает чувством ответственности. Как бы там ни было, те из нас, кто видел Гая в его детские годы, а также следил за развитием Дэниела, вряд ли усомнятся в наличии кровных уз между ними.

Я не поверила своим ушам.

— Ты действительно видел Дэниела Трумпера?

— О да, — ответил он деловито, взяв со стола коробку спичек. — Я дважды посетил школу Святого Павла. Однажды, когда мальчик выступал в концерте, я сидел в первых рядах и наблюдал за ним больше двух часов — он был действительно хорош. И затем, год спустя, в день основания школы, когда его наградили Ньютоновской премией по математике, я следил, как он сопровождал своих родителей в директорский садик на послеполуденный чай. Так что могу заверить не только в том, что он как две капли воды похож на Гая, но и в том, что он унаследовал некоторые из манер своего покойного отца.

— Но ведь Найджел должен рассматриваться наравне с ним? — Я ломала голову, как заставить его пересмотреть свое решение.

— Найджел не годится ему в подметки и никогда не будет равным ему, — ответил отец, зажигая спичку, прежде чем начать свое бесконечное посасывание, чтобы раскурить трубку. — Давай не будем обманывать самих себя, Этель. Нам обоим уже давно известно, что парень не заслуживает даже места в правлении фирмы Хардкаслов, не говоря уже о том, чтобы стать моим преемником.

Пока мой отец усиленно пыхтел трубкой, я смотрела невидящими глазами на картину с изображением двух лошадей в загоне, висевшую на стене за ним, и пыталась собраться с мыслями.

— Я уверен, что ты не забыла, дорогая, что Найджел даже не смог закончить школу в Сандхерсте, что совсем нелегко в наше время. Меня также проинформировали недавно, что он удерживается на своем нынешнем месте в «Киткэт энд Эйткен» только благодаря тому, что вы убедили старшего компаньона, что они со временем получат в свое распоряжение портфель Хардкасла. — Он завершал каждую фразу клубом дыма из трубки. — Но могу заверить вас — этого не случится.

Я не могла смотреть ему в глаза. Мой взгляд перебегал от Стаббза на стене за ним к рядам книг, которые он собирал всю свою жизнь. Диккенс — все первые издания; Генри Джеймс — современный автор, которого он обожал, и бесчисленные книги Блейка, начиная от редкостных рукописных сборников писем и кончая юбилейными изданиями. И тут на меня обрушился второй удар.

— И поскольку среди членов семьи нет ни одного, кто бы мог в настоящее время заменить меня в качестве главы фирмы, — продолжал он, — я пришел к заключению, что в условиях надвигающейся войны мне необходимо пересмотреть будущее фирмы Хардкаслов. — В воздухе висел едкий запах табака.

— Но ты ведь не позволишь, чтобы дело попало в чьи-то другие руки? — произнесла я с недоверием. — Твой отец никогда бы…

— Мой отец поступил бы так, как было бы лучше для всех, без исключения, кого это касается, и отнюдь не в первую очередь руководствовался бы при этом родственными соображениями. — Трубка у него потухла, и в ход была пущена вторая спичка. После нескольких посасываний на лице у него появилось удовлетворение, и он вновь заговорил. — Я несколько лет просидел в правлениях «Харрогейт Холидж» и Йоркширского банка, а все последнее время провел в руководстве «Джон Браун инжиниринг», где, как мне кажется, нашел наконец своего преемника. Сын сэра Джона, может быть, и не прирожденный председатель компании, но он способный работник и, что самое важное, выходец и Йоркшира. Как бы там ни было, я пришел к выводу, что слияние с этой компанией явится наилучшим решением для всех, кого это касается.