У кого как... - Корсунская Жанна - Страница 33

– Витя... Но это же чудовищно!

– Да. Я тоже опешил, когда Дов рассказал мне о своих планах. А потом подумал-подумал и понял, что он прав. Израильский спутник будет бороздить пространства Вселенной и фотографировать меня, своего создателя, разгружающего мусорные баки.

– Неужели у него будут такие возможности?!

– У него? Да. У него будут возможности. Собственно, почему будут? Уже есть. Он ведь почти готов. Через полгода запуск.

– Кто-то еще из ученых, задействованных в проекте, знает, что спутник взорвется?

– Так, как я, никто.

– Откуда же Швыдко узнал об этом?

– Это для меня загадка. Не представляю... Хотя, может, старые связи на Байконуре...

– И что теперь с ним будет?

– – Думаю, Дов уволит его, если он не уймется... Швыдко взяли полгода назад. Нам очень не хватало механика... хорошего механика. Вячеслав Семенович – гений в своей области. Надо отдать ему должное. Кстати, тот парень из интерната, Алеша, многому у него научился.

– Значит, он и Алеше сообщил, что спутник взорвется?

– Нет. Ему не сообщил.

– Почему?

– Я уговорил Швыдко не трогать парня. Зачем омрачать юношеские надежды! И какой Швыдко прок, если Лешка узнает?

– Да... А остальные как реагируют?

– Молчат. Держатся за свои места и не лезут не в свое дело. Кому охота спорить с начальством из-за кляуз какого-то Швыдко? Тем более договор с Россией никто из них не видел. Его и не положено видеть сотрудникам проекта. Запуск спутника совершенно не относится к теме его разработки.

Мы молчим. Как странно все складывается. В детстве Витя спасал меня на контрольных, теперь вот я должна спасти его от мусорной машины. Должна ли?

– ...Знаешь, мне наш главный редактор пообещал: если я принесу какую-нибудь информационную бомбу, меня зачислят в штат газеты на место одного журналиста, который уходит на пенсию.

– Эта история отлично подходит для информационной бомбы.

– Еще как... Помнишь, в седьмом классе ты объяснял мне математическое понятие бесконечности? Так понятно и просто объяснил.

– Не помню. Как?

– Нарисовал треугольник, а в нем еще один, а потом еще и еще. Этот треугольник был очень похож на очертания современного Израиля. И все остальные, которые внутри. Такие глубокие... до бесконечности. Вспомнил?

– Нет.

– Сегодня я вписала в этот треугольник еще один.

– Понятно. Пойдем обедать, философ. Я тебе все рассказал, а ты поступай как знаешь.

... В девять вечера равнина уступает место Иудейским горам. Я приближаюсь к Иерусалиму. Теплое чувство Дома окутывает меня, как нежнейшее пуховое одеяло. Белые облака лежат на дороге. Светлячки огней мерцают в прохладном ночном воздухе.

Что делать? Как поступить?

Переключаю радио на религиозную волну. В этот ночной час знаменитые раввины обычно читают лекции, интересные лекции. Хочется отвлечься от своих гамлетовских вопросов.

«Жена – главный человек в доме, – звучит бодрый голос раввина, – жене нужно дарить подарки, выполнять ее желания, но самое важное – внимательно прислушиваться к ее просьбам, потому что просьбы жены – это всегда забота о сохранении целостности и покоя вашего дома. Приведу простой пример. Ты возвращаешься с работы уставший, раздраженный. Уже поздно. Садишься на диван, берешь газету, читаешь и засыпаешь. А что жена? Она весь день трудилась, заботилась о детях, готовила обед и ужин, убирала дом и ждала тебя, чтобы поделиться своими проблемами. И где ты? Ты рядом, но тебя словно и нет... Какой выход? Простой. Водить жену в ресторан или в кафе. Обязательно. Хотя бы раз в неделю, а если есть возможность, и чаще.

Дети уложены спать. Всегда есть кафе недалеко от дома. Жена наряжается. Вы приходите вдвоем и вместе окунаетесь в теплую, красивую, уютную атмосферу. Садитесь за столик, заказываете пирожное, кофе и начинаете разговаривать. Вокруг много народу, оживление. За каждым столиком своя беседа. Но, заметьте, никто никогда не засыпает в кафе, каким бы усталым туда ни пришел.

Вы пьете кофе, едите пирожные, и жена, ваша милая, принарядившаяся жена, спокойно делится с вами семейными проблемами, и вместе вы находите правильное решение».

Облака оседают росой на придорожные сосны. Легкий воздух наполнен запахами розмарина.

Да, точно, в кафе никто не засыпает. Хорошая идея для будущей семейной жизни. Эх, Гера, я уже знаю столько идей для счастливой семейной жизни, что могла бы осчастливить целое поколение.

Переключаюсь на следующую религиозную волну. Голос раввина слышен не очень хорошо. Помехи из-за того, что дорога проходит в горах. Но слова зацепляют меня, начинаю напрягать слух.

Раввин рассказывает о благодеяниях, которые может совершать человек.

«Правильнее всего жертвовать деньги нуждающемуся так, чтобы он не знал, кто его облагодетельствовал. Человек, берущий подаяние, чувствует себя униженным и должным, но ведь вы жертвуете деньги не для этого, а прежде всего для себя. Как все, что делает человек, он делает в конечном счете для себя».

Опять отвратительный треск в радиоприемнике. « «...Но самое большое благодеяние – помочь человеку найти работу. В таком случае вы даете ближнему свободу, независимость и возможность уважать себя, самому содержать свою семью, а это дорога к удовлетворению своей долей, к покою и счастью...»

Треск опять захлестывает и без того слабый голос раввина, но словно какой-то щелчок раздается в моей голове...

Неужели я позволю лишить Виктора и еще сорок ученых из новых репатриантов возможности работать над вторым проектом? Неужели я могу позволить себе стать причиной мучений и страданий этих людей? И они не будут иметь возможности еще три года заниматься любимым делом, жить в уважении и покое? Нет, конечно! Ни за что, никогда не встану я на их пути.

А деньги? Огромные деньги государства и двух американских спонсоров? Деньги, о которых твердил Швыдко. Но разве предназначение денег не в том, чтобы давать людям возможность жить в уважении и свободе? Нет ничего важнее покоя и счастья человеческой души.

Я еще найду свою сенсационную бомбу. Конечно, найду. Он поможет мне. Как помогал всегда. Мой Великий Всевышний. Я вдруг понимаю, что еще там, в горах Кармиэля, приняла это решение, а всю дорогу просто пыталась убедить себя.

Нет, этому спутнику не суждено бороздить просторы Вселенной.

Сотовый звонит не умолкая. Не хочется просыпаться. Если что-то важное, оставят сообщение, убеждаю себя во сне. Опять звонит. Который час? Может, что-то случилось? Не дай Бог...

– Але...

– Фира, здравствуй, это Алена.

– О! Привет! Ты откуда звонишь?

– Из интерната.

– А... я думала, из Иерусалима.

– Нет еще, но собираюсь приехать.

– Когда?

– В эту пятницу.

– Прекрасные планы. Я тебя встречу на автобусной станции. Останешься у меня на субботу. Можешь?

– Могу.

– Очень хорошо! Отлично! Как у вас вообще дела?

– Нормально.

– Голос у тебя что-то грустный.

– Алешу вчера в армию призвали.

– Как это? Не прошел на аэродинамический?

– Нет. Недобрал в психотесте. Его могли на многие факультеты взять, кроме этого, а он не захотел на другие. В армию пошел.

– В какие войска?

– В боевые. Но точно еще не знаю куда. Сейчас будет проходить курс молодого бойца.

– Понятно. Продержись до пятницы. Не грусти, ладно?

– Постараюсь.

– И выброси из головы свои дурацкие опасения по поводу Алешиных знакомств с другими девушками.

– С другой девушкой.

– Алена, пожалуйста...

– Ладно... постараюсь.

– Что еще? Ты что-то еще хочешь мне сказать.

– Да... Спутник взорвался. Тот, что Алеша делал.

– Надо же. А почему?

– Какая-то авария произошла при выводе его на орбиту.

– Ясно. Жаль...

– Лешка чуть не плакал, когда узнал.

– Бывает. Слава Богу, людей в спутнике не было.

– Да. Это точно. Одни железки дорогущие.

– Приезжай, Аленушка, я буду ждать.

– Приеду.