Наследники Великой Королевы - Костейн Томас - Страница 130

— В таком случае вы для меня самый желанный гость, — взволнованно ответил я. — Вы, как я понимаю, видели его.

— Да, я видел его. Примерно два месяца назад. В Тунисе.

— Я хочу услышать о нем все. Давайте найдем место, где нам никто не помешает и спокойно побеседуем за бутылкой вина.

Это предложение понравилось капитану Смиту и когда мы удобно расположились за столиком близлежащей таверны, он начал свой длинный рассказ.

— Удивительный человек, этот Джон Уорд. Гроза морей, — сказал капитан. — Он произвел на меня очень сильное впечатление. Он напомнил мне одновременно дружелюбно настроенного Юпитера в наряде из бархата и кружев и Ноя, которому воспретили построить ковчег, и он вынужден плавать вокруг горы Арарат на обыкновенном плоту.

— Но как он поживает? Он здоров?

Капитан Смит мрачно взглянул на меня.

— Насколько мне известно, капитан Уорд мертв.

История, которую он мне поведал изобиловала таким количеством отступлений от темы и туманных метафор, что я предпочитаю изложить ее своими словами.

Джон Уорд находился у причалов Гулетты, когда какой-то европеец спустится на берег с каботажного судна, прибывшего из Триполи. Уорд проложил себе дорогу через толпу вопящих и жестикулирующих туземцев и уже через несколько секунд оказался рядом с вновь прибывшим.

— Вы — англичанин. Вам здорово повезло, что я оказался здесь, иначе они могли бы разорвать вас на куски. Я — капитан Уорд.

Европеец взглянул на враждебно настроенную толпу.

— Я сомневался, стоит ли мне спускаться на берег. Думаю, вы правы насчет того, что мне повезло. Я сразу же догадался, что вы Уорд.

Догадаться было не трудно, так как бывший предводитель флибустьеров был одет так же роскошно, как всегда, а на его шляпе сиял огромный бриллиант.

— Думаю, нам лучше покинуть набережную. Не нравится мне это толпа, — сказал Уорд.

Когда они отошли на порядочное расстояние от толпы, незнакомец спросил.

— Как вы догадались, что я англичанин? Плащ на мне венецианский, туфли — испанские, а этот ятаган я вывез из Турции.

— Святой Олаф, дружище, да в вас по лицу за милю узнаешь соотечественника. Как вас зовут?

— Капитан Джон Смит.

— Я слышал о вас. Вы путешественник и пишите книги.

Смит ухмыльнулся.

— Я самый выдающийся путешественник в мире. Что же до моих писаний, то здесь я далеко не так честолюбив.

— Поедемте со мной. Во-первых, мне приятно снова видеть английское лицо, а кроме того, гак будет безопаснее для вас самого. Местное население вообще враждебно относится к белым, а сейчас они настроены еще более фанатично, чем всегда.

Они переплыли через озеро, а затем верхом пересекли городские предместья, добравшись наконец до дворца, расположенного под стенами города. По пути Смит забросал своего спутника многочисленными вопросами.

— Вы очевидно пользуетесь здесь неприкосновенностью?

— Да, я весьма полезен бею. Но в настоящее время наши отношения значительно ухудшились и сказать, что моя жизнь в безопасности было бы сильным преувеличением.

— Вы по-прежнему плаваете?

— Нет, я отставной пират. — Джон невесело усмехнулся. — К этому меня вынудили обстоятельства. Моя первоначальная команда распалась, а набрать и подготовить новую из иностранцев у меня не хватило терпения, хотя по началу я носился с этой идеей. Я продал «Королеву Бесс» бею, который использует ее для личных целей.

— Могу я спросить, что вы получили взамен?

— Нечто гораздо менее осязаемое. Право жить в Тунисе, не меняя религию. — Он горько покачал головой. — Нечестивцы покрасили «Королеву» в карминный цвет, будто это не боевой корабль, а старая шлюха. Я не появляюсь в порту, когда она приходит в гавань. Не могу смотреть на флаги, которыми ее украсили.

Когда они подошли к дворцовым воротам, Смит с удивлением оглядел огромный замок.

— Не говорите мне, что это ваш дворец, Уорд.

— Он мой, — равнодушно ответил Уорд. — Несколько лет назад здесь произошла страшная трагедия, и я поклялся не жить здесь больше. Но я знавал здесь и хорошие времена. Поэтому в конце концов решил поселиться здесь навсегда.

Он улыбнулся своему спутнику.

— Дворец приобретен мною на испанское золото. Я довольно богатый человек, Смит.

Смит был весьма наблюдательным человеком, и от его взгляда не могла укрыться ни одна мелочь. Дворец имел очень внушительный вид, но на всем лежала печать небрежения. Под фонтаном Смит заметил каблук чьей-то желтой туфли. Там же валялась голубая перевязь для шпаги и разбитый стеклянный бокал. Трава на лужайке была не скошена. На стенах тоже можно было заметить следы запустения. Внутри в комнатах ощущался слабый запах плесени.

Смит внимательно вгляделся в хозяина дворца и увидел, что Уорд тоже находится далеко не в лучшей форме. Он сильно растолстел, лицо стало одутловатым, под глазами появились большие мешки.

— А что у вас есть, кроме денег? — поинтересовался гость.

— Определенная власть. Бей советуется со мной по многим вопросам. Я живу в роскоши и наслаждаюсь всем, чем только может наслаждаться человек. Сам английский король может мне позавидовать. Когда-то я решил, что если мне придется жить с неверными, я не стану отказывать себе ни в чем. И не отказываю. У меня даже гарем есть.

— До меня дошли обрывки слухов об этом, — с любопытством произнес Смит. Во время своих странствий по Востоку он многое повидал, но о жизни гаремов он знал все-таки довольно мало.

В это время к ним присоединился Джоралемон Сноуд. Джор явно сам заботился о своем гардеробе. Серый камзол из домотканного сукна был весь испещрен ручной штопкой. Он сильно похудел. Щеки у него впали. Нос заострился.

Быстро темнело. Был накрыт стол. Все трое уселись за него на балконе. Там я часто обедал с Кристиной. Было так душно и влажно, что гость дышал с явным трудом. Джоралемон произнес длинную молитву. Когда он закончил, Джон произнес: «Аминь», и все принялись за еду. Еда была непривычная для Смита, но очень вкусная. Начали с густого коричневого цвета супа с белыми пятнышками, разбросанными по поверхности. Джон щедро сдобрил его тертым имбирем. Смит, хотя и был знаменитым путешественником, пробовал это блюдо не без колебаний. Тем не менее он нашел его ароматным и приятным на вкус.

— Поваром у меня служит испанец, который принял ислам, — объяснил хозяин, — но готовить этот мерзавец умеет. Правда английские блюда ему не удаются.

Затем принесли целиком зажаренного молочного барашка. Поджаристая золотистая корочка хрустела, но мясо было нежное и сочное. Потом подали огромную карфагенскую пулярку. Оба эти блюда отличались каким-то особым пикантным вкусом. Джон объяснил, что дело здесь в особо приготовленной чесночной приправе. На десерт были поданы великолепные пирожные и печенье, а также пахнущий гвоздикой шоколад в изящных чашечках. Таких прекрасных вин, какие они пили за ужином, Смит еще не пробовал.

Было нестерпимо душно. Смит с которого градом лил пот, ел очень мало. Джоралемон весь ужин просидел молча и почти не прикасался к еде. Зато Джон ел за четверых, без устали осушая свой кубок.

— Он погубит себя чревоугодием, — подумал Смит, глядя на нездоровый цвет его лица и внушительный живот. При этом он испытывал легкую грусть: ведь в Англии Джона Уорда все еще почитали великим героем.

Беседа не очень клеилась. Поначалу хозяин решительно отказался вести разговор о делах на родине, утверждая, что его это не интересует. Вместо этого он принялся обсуждать положение в Средиземноморье, излагая свой план мирного урегулирования в этом районе.

Его план предполагал отделить Венецию от Испании и таким образом добиться давней цели. — обеспечить свободу мореходства на Средиземном море. Джон говорил, казалось, с увлечением, но Смит сомневался в том, так ли уж сильно интересовал его этот вопрос.

Наконец Джон жестом пресытившегося человека швырнул через перила балкона огрызок последнего пирожного и откинулся на спинку своего высокого золоченого тисненой кожи кресла. Это был трофей, захваченный им у испанцев. Кресло жалобно поскрипывало при каждом его движении. На небе появились звезды, и слуги развешивали по стенам корабельные фонари. Я до сих пор помнил их свет, пробивающийся сквозь ветви густых деревьев, на которых висят экзотические плоды! Джон протянул руку к круглому желтому плоду, свисавшему с ветки над балконом.