Разоблачение - Крайтон Майкл - Страница 38

– Какой?

– Воздержись от официального заявления. По крайней мере, не носи его в Комиссию по равным правам. Дай нам возможность провести свое местное расследование до того, как это выйдет наружу.

– Но вы же не проводите местного расследования.

– Проводим.

– Ты даже не захотел сегодня утром меня выслушать; ты сказал, что это не имеет значения.

– Это не так, – возразил Блэкберн. – Ты совершенно неверно меня понял. Конечно, это имеет значение. И, уверяю тебя, мы заслушаем твой рассказ как часть служебного расследования.

– Не знаю, Фил, – ответил Сандерс. – Не представляю, как компания сможет быть беспристрастной в таком положении. Все говорит против меня. Все верят Мередит и не верят мне.

– Уверяю тебя, что это несущественно.

– Мне так не кажется. Утром ты мне сказал, что у Мередит хорошие связи, что у нее много союзников. Ты упомянул это несколько раз.

– Наше расследование будет скрупулезным и беспристрастным. Но в любом случае мне кажется разумным просить тебя до объявления его результатов воздержаться от подачи заявления в государственные органы.

– И сколько я должен, по-вашему, ждать?

– Тридцать дней.

Сандерс засмеялся.

– Но ведь это общепринятый срок для расследования случаев сексуального преследования. – Если вы захотите, то сможете во всем разобраться за один день.

– Но ты же сам видишь, что со всеми этими совещаниями по слиянию мы все очень заняты!

– Это ваша проблема, а у меня проблема своя. Я был оскорблен вышестоящим начальником, и я имею право как работник старшего звена с большим стажем на внеочередное рассмотрение моей жалобы.

Блэкберн вздохнул.

– Ладно. С твоего разрешения, я зайду позже, – сказал он и торопливо вышел из кабинета.

Сандерс тяжело опустился на стул и уставился взглядом в пространство. Началось…

Пятнадцать минут спустя Блэкберн встретился с Гарвином в конференц-зале на пятом этаже. Кроме них, здесь присутствовали Стефани Каплан и глава управления по соблюдению прав человека в «ДиджиКом» Билл Эвертс.

Блэкберн начал совещание словами:

– Том Сандерс нанял адвоката и угрожает судебной тяжбой с Мередит Джонсон.

– О Господи!.. – воскликнул Гарвин.

– Он жалуется на сексуальное преследование.

– Вот сукин сын! – выругался Гарвин и пнул ножку стола.

– И что, по его словам, произошло? – спросила Каплан.

– Деталей я еще не знаю, – ответил Блэкберн. – Но суть его жалобы в том, что Мередит вчера вечером делала ему сексуальные закидоны у себя в кабинете, он ее отверг, и теперь она ему мстит.

Гарвин тяжело вздохнул.

– Вот дерьмо, – сказал он, – именно этого я и боялся. Это может стать опасным…

– Я знаю, Боб.

– А она это делала? – поинтересовалась Стефани Каплан.

– Боже! – воскликнул Гарвин. – Да кто может в этом разобраться? – Он повернулся к Эвертсу. – Сандерс к тебе с этим подходил?

– Еще нет, но думаю, что не заставит ждать.

– Мы должны не допустить огласки, – сказал Гарвин. – Это крайне важно.

– Да, это важно, – согласилась Каплан, кивнув. – Фил должен обеспечить гарантию того, чтобы это не вышло за стены фирмы.

– Я уже пробовал, – сказал Блэкберн, – но Сандерс обещает обратиться завтра в Комиссию по правам человека.

– Это значит официальную регистрацию жалобы?

– Да.

– Когда об этом станет широко известно?

– Возможно, в течение ближайших сорока восьми часов. Это зависит от того, как скоро в Комиссии управляются с бумажной работой.

– Господи! – воскликнул Гарвин. – Сорок восемь часов?.. Что с ним происходит? Он хоть понимает, что говорит?

– Думаю, что понимает, – ответил Блэкберн. – Отлично понимает.

– Шантаж?

– Вроде того. Нажим.

– Ты с Мередит говорил? – спросил Гарвин.

– С утра еще не говорил.

– Кому-то надо с ней поговорить. Я сам поговорю. Но как нам остановить Сандерса?

– Я просил его подождать с подачей официального заявления в Комиссию по правам человека до окончания нашего внутреннего расследования – дней на тридцать. Он отказался – говорит, что мы вполне можем уложиться в один день, – доложил Блэкберн.

– Ну, ладно, – зловеще сказал Гарвин, – у него есть на это право. Кстати, и у нас чертова гора причин, чтобы провести это расследование за один день.

– Боб, я не думаю, что это возможно, – предупредил Блэкберн. – Дело весьма сложное, и по закону фирма должна произвести независимое и глубокое расследование. Нас нельзя торопить или…

– Ай, брось, – поморщился Гарвин, – я не хочу и слышать все эти причитания насчет законности. О чем вообще разговор? Два человека, так? Свидетелей никаких, так? Ну и сколько времени уйдет на то, чтобы спросить двух человек?

– Ну, не все так просто, – со значительным видом сказал Блэкберн.

– Все проще пареной репы, – язвительно сказал Гарвин. – Все очень просто! «Конли-Уайт» – это компания, помешанная на своем имидже. Она продает учебники школьным советам, в которых верят еще в Ноев ковчег. Она продает детские журналы и владеет заводом по производству витаминов. Одна из их фирм производит детское питание. «Рэйнбоу Маш» или что-то в этом роде. Теперь «Конли-Уайт» хочет приобрести нашу фирму, и в самый разгар переговоров высокопоставленную женщину-администратора, которая по всем планам должна в течение ближайших двух лет стать директором, обвиняют в том, что она домогалась женатого мужчину. Да ты представляешь себе, что сделают люди из «Конли», если эта история выплывет наружу? Ты отлично знаешь, что Николс спит и видит, как бы найти повод дать задний ход. Вот ему радость будет!

– Но Сандерс уже поставил нашу беспристрастность под вопрос, – возразил Блэкберн, – и я не могу с уверенностью сказать, как много человек знают о… э-э… предыдущих инцидентах, которые мы…

– Довольно мало, – вставила Каплан. – Это ведь не всплывало на прошлогоднем совещании руководящего состава компании?

– Погодите минуту, – сказал Гарвин. – Насколько я помню, у нас не должно быть правовых проблем в отношении работников управленческого звена?

– Точно, – подтвердил Блэкберн. – Работающие в настоящее время сотрудники управления по закону не могут допрашиваться или свидетельствовать по подобным делам.

– И никто у нас с прошлого года не уходил? Никто не уволился, не перевелся на другую работу?

– Никто.

– Прекрасно. Ну так к черту его! – Гарвин повернулся к Эвертсу. – Билл, я хочу, чтобы ты пошерстил все документы и внимательно прочитал все, что как-либо касается Сандерса. Посмотри, не найдется ли какой-нибудь зацепки. В случае чего сразу дай мне знать.

– Конечно, – ответил Эвертс. – Но я думаю, он чист.

– Ладно-ладно, – повторил Гарвин, – ты, главное, посмотри. Так, а что может заставить Сандерса дать отбой? Чего он хочет?

– Боб, я думаю, что он хочет сохранить свою работу, – предположил Блэкберн.

– Он не может сохранить свою работу.

– В том-то и дело, – вздохнул Блэкберн. Гарвин фыркнул.

– Если он все-таки пойдет в суд, какие претензии щргут быть нам предъявлены?

– Я не думаю, что на основании происшедшего тогда в кабинете он может что-нибудь состряпать. Самая большая претензия может быть заявлена по поводу нашего отказа провести глубокое всестороннее расследование и дать делу надлежащий ход. Если мы не будем осторожны, Сандерс может одержать победу только за счет этого. Я так считаю.

– Вот мы и будем осторожны. Отлично.

– Послушайте, ребята, – предупредил Блэкберн, – я чувствую, что должен всех предостеречь: очень деликатная ситуация требует тщательного обдумывания каждой детали. Как сказал Паскаль: «Бог – в мелочах». И в данном конкретном случае относительное равновесие между двумя противоречащими друг другу официальными заявлениями вынуждает меня честно сказать, что нельзя заранее с абсолютной точностью предсказать…

– Фил, – оборвал его Гарвин, – не мельтеши.

– Майс, – вмешалась Каштан.