Сфера - Валентинов Андрей - Страница 67

На улицу? Все лучше, чем тут оставаться, чемоданы искать. Надо найти дверь, но двери пропали, только что видел, и вот – ничего, сплошные стены… Коридор, коридор, коридор, облупленная краска, двери исчезли, исчезли цвета, на часах 2:35, письмо я хотел сразу отправить в «Удаленные» и даже очистить папку, не люблю такие письма!..

Доктор Джекиль, запасся пультом? Как же, даже не вспомнил о файле, эгоист паршивый! Самое время протянуть руку, нащупать красную кнопку – и нажимать, нажимать, нажимать.

– …Тимми!..

Тимми? Нет никакого Тимми, незачем его звать, а мне надо проснуться, сейчас будет нечто плохое, хуже, чем в доме «Salve» или в ночной церкви. Там – обычный кошмар, слишком теплое одеяло, кулак под сердцем. Все по Диккенсу, которого так любит бабушка.

Выйти на улицу! Скорее… Тут слишком темно. На письмо надо было ответить, но я не знал, совершенно не знал, что именно! Сейчас наверняка поздно, разве что сумею проснуться, включить компьютер, модем…

– …Тимми! Тимми!..

Дверь! Фу ты, чуть не испугался. Вот и улица, чуть пройти налево – проспект, там светло, горят фонари, светятся витрины. Я знаю этот город, и общежитие знаю, и проспект. Мы бывали тут с Л, дальше река и мост, за ними – поле, собор, маленький музей. Это не мой город, но в нем нет ничего опасного, сюда легко попасть, надо очень захотеть, взять Л за руку…

– …Тимми! Тимми! Тимми!..

Вперед! Возвращаться нельзя, там темные коридоры, там безликие двери. Я всегда теряю вещи в общежитии, не найдешь, как ни старайся. Весь двор завален вещами, тени снуют, исчезают, густеют, подступают все ближе, ближе.

Я не знаю никакой Елены Беранек! Зачем мне прислали письмо? На него нужно ответить, но я даже не представляю…

[…………………………..]

Как запомнить песню из Сумеречной зоны? Песни всегда простые – и никогда не похожи на колыбельные. Слова исчезают сразу, как только услышишь, и музыка исчезает, и даже память о них…

[…………………………..]

– Здравствуй, Тимми!

– Вы… Вы Елена Беранек?

Рыжие волосы ежиком, седины нет и в помине. И лицо – молодое, ни единой морщинки.

…Не молодое – окаменевшее, фарфоровое, недвижное. Лишь глаза…

– Я Елена Беранек. Ты называл меня Мирцей.

…Я не ответил на письмо!!! Но что я мог написать, Мирца? Как отвечать на ТАКИЕ письма?

На фарфоровом лице – фарфоровая улыбка. В глазах… Нет, не смотреть!

– Я выпросила твой адрес у Джимми. Несколько дней назад. Запомнила, а потом записала, когда проснулась. На подобный случай. Извини… И за письмо извини. Представляю, что значит получить такое, но… Но ведь – в последний раз!

Отвечать нечего. Совсем нечего. Нечего – и некому.

– Я научилась летать, Тимми. Благодаря тебе! Я снова летала, как прежде, – и мне почти не было страшно.

– А разве летать страшно, Мирца?

Глаза на миг становятся живыми, добрыми, очень старыми.

– Не летать, глупый Тимми! Не было страшно, когда я диктовала письмо. И теперь – не страшно! Почти…

Протягиваю руку, пытаюсь коснуться ее щеки. Пальцы уходят в пустоту, в никуда. Фарфоровая улыбка медленно гаснет, лицо темнеет, покрывается серой дымкой.

– Прощай, маленький Тимми! Пожелай своей тетушке счастливого полета!..

– Мирца! Мирца! Не смей, не смей, не смей! Мирца!..

[…………………………..]

Проснуться! Проснуться! Проснуться! Кричи, дурак, кричи! Ори!..

[…………………………..]

66. БЕССМЕРТИЕ

(Arie: 6'27)

– …Нимми-нимми-нот!

– Вас также, – поморщился я, неуверенно оглядываясь. Какого черта я тут делаю? Зарок же дал – акул не лицезреть!

[…………………………..]

…Зеленая кнопка. Я должен нажать зеленую кнопку. Должен обязательно нажать…

[…………………………..]

Нажал. Появился. Лицезрю. На месте Акула – в шезлонге, сок из трубочки потягивает, ноги на скамеечке складной пристроила. Кайфует джинсовый? А почему зубы не светят?

[…………………………..]

Зеленая кнопка! Спроси, немедленно спроси!..

[…………………………..]

– Не помешал?

– Нет, Том Тим. Напротив.

Медленно приподнялся, устало повел плечами, сгорбился. Что это со сверхчеловеком?

– Очень хорошо, что вы здесь. Хотел написать, но у вас сейчас ночь. Знал бы телефон, позвонил. Нужна ваша помощь, Том Тим!

Ого! Выходит, не только мне – и ему требуется? А что надо мне? Зачем зеленая кнопка?

– Мирца умерла.

Господи… Вспомнил! Ее письмо!.. Я проснулся, сунул голову под кран, включил проклятый компьютер.

– Три часа назад. Мне позвонили… Я ведь, друг Том Тим, решил наплевать на всякую конспирацию и к ней в гости слетать. Десять часов в самолете – пустяки.

– Елена Беранек, – пробуя незнакомые слова на язык, с трудом выговорил я. – Елена Беранек.

– Да.

Поморщился, зачем-то поправил идиотский узел на брюхе. Какой из тебя плейбой, Джимми-Джон? Меняй шкуру, джинсовый!

– А кто-то фрак надевал, – едва сдерживаясь, проговорил я. – Рожи корчил, пророка Моисея изображал. Избранная нация бессмертных, да? Где же твое бессмертие, Мессия хренов?

Усталый взгляд. Загорелая ладонь на миг коснулась места, где у людей бьется сердце.

– Бессмертие? Да, бессмертие… Пойдемте в дом, Том Тим.

Представился старый колченогий стол, накрытый газетой. Поверх выцветшего шрифта – открытая бутылка, три стопаря, краюха черняшки.

– Мирца!

Кого зовешь, Джимми-Джон? Поздно звать!..

– Мирца, я Том Тима привел…

На раскладной месопотамской койке – некто знакомый, маленький, укрытый с головой. Только рыжая макушка…

– Проснись, открой глаза! Том Тим, понимаете…

– На хер! – заорал я, отталкивая джинсового. – Пусти меня, пусти!..

– …Мирца, Мирца, какого беса? Прекрати всех пугать, дура гребаная! Прекрати!..

Под ладонью – теплая кожа, колкие после соленой воды волосы. Закрытые веки еле заметно подрагивают.

– Я тебе морду разобью, Елена Беранек. Будешь знать, как слать такие письма!

– Физию, – шевельнулись белые губы. – Физию, Тимми… Не бей, я не смогу ответить. Я умерла, Тимми, я…

– У меня нет лекарств, – из неведомой дали – растерянный голос Джимми-Джона. – Не думал, что реакция будет столь сильной.

– Реакция?!

И тут я ПОНЯЛ.

[…………………………..]

– …Все получилось, Том Тим, вы же видите! А у меня даже нет сил, чтобы радоваться… Если хотите, все подробно объясняю. Помните файл Альды? Я решил попробовать, можно ли сохранить сущность, душу человека в таком искусственном сне… Не сердитесь, Том Тим, понимаю, что говорю не то и не о том. У меня нет лекарств, я не врач, а Мирце плохо. Да что я вам объясняю, у вас же все перед глазами! Я ждал, что реакция будет очень непростой, но все же не предполагал, что такой… Я ничего не могу сделать, меня она даже не слышит. А вы… Зачем же я вас звал, Том Тим? Я ведь совсем не умею ладить с людьми.

[…………………………..]

Дано: мертвый Ежик на раскладной койке, бесполезный австралийский гений за порогом, стакан воды со льдом. Все? Все!

…Глаза плотно зажмурены, пальцы вцепились в покрывало, окаменели, в уголках губ – то ли слюна, то ли…

Хватит видеоряда, диагност вшивый. Действуй!.. Что у меня есть? Стакан воды? Так чего жду, козел?

Покрывало – на хрен! Нечего цепляться, все равно сдеру.

– Водички выпьешь, трупик?

Вновь дрогнули губы.

– Нет…

– А придется!

Кусок льда – в расчетную точку, в ямку между шеей и ключицей. Бинго!..

– Н-не надо!..

Дернулась, медленно открыла глаза. Взгляд такой же, как во сне, как на пустой улице в чужом городе. Но на этот раз не отвернусь.

– Два вопроса, и можешь разлагаться дальше… Давай, давай, чемпионка! «Пошел на хуй, Тимми!» или хотя бы «Сволочь!»

Застонала, с трудом подняла руку, сбросила лед, попыталась отряхнуть капли.