Сфера - Валентинов Андрей - Страница 82

Броневик грозно рычит, разводит пары. До поселка ровно двадцать километров. Проверено! Как там с бензином? Полбака? Хватит!

– Ты такой твердокаменный, дед-медвед? А знаешь, от кого я услыхал первый в жизни политический анекдот? Да от тебя же! Вспомни! Летят, значит, в самолете Хрущев, Кеннеди и Вильсон… Тот, где наша пехота по дну океана в Америку идет!

Дед уже не смеется – хохочет. Ярко блестят голубые живые глаза.

– А я тебе, солдат Яшка, еще один расскажу; по «Свободе» вчера передавали. Летят, значит, в самолете…

[…………………………..]

78. НАВСТРЕЧУ

(Chor: 6'24)

Собака? Здесь нет никакой собаки!

Темно… Совсем темно, даже забор, тот, что на другой стороне улицы, не разглядишь. Кажется, штакетник, некрашеный, старый.

Грузовик стоит у забора, за ним – темные кроны яблонь, острая крыша двухэтажного дома.

[…………………………..]

Самое страшное – если, кошмар повторяется. Как во сне… Во сне – как во сне. Ближе, ближе, ближе… Не убежать, не шелохнуться.

[…………………………..]

Придется уходить. Здесь, в мертвом саду, мы не одни, и это внезапно пугает. Земля под ногами начинает шевелиться, проваливаться знакомыми ямами – неглубокими, поросшими высохшей травой…

Но это не кладбище, тут не должно быть могил!

[…………………………..]

Помню! Мертвый сад, заброшенное кладбище, непогребенные трупы…

[…………………………..]

Как же я не заметил? Яма! Там могила, я точно знаю!

Земля меняется, горбится неровными холмиками. Кладбище? Все-таки кладбище, правда, старое, заброшенное.

…Оборачиваться нельзя! Нельзя!

Ямы стали глубже, земля уходит вниз, вот-вот оттуда, из глубины, проступят черные, сгнившие доски, ноздри забивает тлен.

[…………………………..]

«Здесь» не всегда утро, не всегда солнце, не всегда пустые троллейбусы на улицах. От себя не уйти. Страх приходит со стороны – как эта ночь. Как Смерть. Но эта сторона, оборотная, черная – тоже я. И никуда не деться.

[…………………………..]

Трупы надо спрятать. Скорее спрятать! Это нетрудно, у нас есть лопата, яму можно вырыть тут же, у старых могил, никто и не заметит. Тела холодные, очень холодные – и очень тяжелые, запах тления стал сильнее…

Надо спешить! Один труп, совсем тяжелый, закопаем тут же, рядом с палаткой…

[…………………………..]

Детский страх, смешной страх… Нет, страх не бывает детским, он лишь меняет маски. От заледенелой волчьей шкуры – до пустого балкона, с которого тебе уже не помашут вслед. Такие мы есть, такими останемся – и «там», и «здесь».

[…………………………..]

Собака найдет трупы! Я знаю – она найдет, ее для этого и приведут!

Рука… Почему эта рука не желает уходить под землю? Закаменевшая черная рука со скрюченными пальцами? Яма глубокая, копать легко, тут клумба, из серой земли дыбятся засохшие цветы…

[…………………………..]

Ужас повторяется, возвращается вновь – так же, как возвращается солнце. Утро, солнце, полет – Рай. Ночь, страх, могилы – Ад. Все вместе – жизнь.

[…………………………..]

Мы зря пошли туда. На старом кладбище, слева у палатки – труп! Который мы зарыли первым. Он лежит совсем неглубоко, песок присыпан листьями, но его легко разрыть, очень легко…

Собака!..

[…………………………..]

Не уйти! Разум молчит, тонкая пленка сознания рвется на части, подступают темные волны океана. И никакие платформы над бушующей водой…

Платформы? Звездочка в темном небе?

Пульт. Пульт!!!

[…………………………..]

Откуда гроб? Мы зарывали труп без всякого гроба, но, я его вижу, до гнилых досок – всего несколько горстей песка!

Цветы? Но здесь мы закопали!.. Там рука!

Собака роет, значит, пора уходить, иначе не успеть…

[…………………………..]

Красная кнопка! Анальгинчик-героинчик, бабочка-выручалочка. Хорошо, что вовремя вспомнил! Сейчас уйду, исчезну, не увижу ТО, что встанет из-под земли!..

И что дальше? Скоро все вернется, и я вновь буду убегать, убегать, убегать!.. От кого? От самого себя? Все это во мне, спрятаться негде.

Если не можешь убежать…

[…………………………..]

Уходим! По аллее, к воротам, к узорной железной решетке. Там тоже тьма, но там нет собаки, там нас не найдут, только бы не…

[…………………………..]

Так чего бояться? Страх уже «здесь», не рядом – в тебе самом. Чем еще могут напугать? Белым городом на широкой реке? Траншеями в знакомом с детства дворе?

Я все это видел. Увижу еще. Ну и что? Завтра все равно взойдет солнце.

Если не можешь убежать – иди навстречу!

[…………………………..]

РУКА!!!

А где рука-то? Нет никакой руки!

[…………………………..]

3 ДЕКАБРЯ 2002 ГОДА. 2.27 А. М.

-…Алло? Да, меня зовут именно так. Нет-нет, ваш русский понимаю, только говорите, пожалуйста, чуть медленнее… «Добрый день», вероятно, у вас. Уже. А у нас – еще. Ничего, я все равно проснулся. Не из Австралии телефонируете? Намекаю? Нет, ни Джеймса не знаю, ни Джона. Так что случилось-то? Обещаю и слушаю, причем очень внимательно… И это обещаю, звонок из другого полушария в полтретьего утра сам по себе достаточно удивителен… Вы не стажер из ЦРУ? ЦРУ – это CIA, Central… Стажер потому, что директория «Inie» в компьютере действительно есть, а вот файлы от Влада еще не перебросил. Они у меня на дискете, так что не угадали… Именно в расширении jpg. Влад сказал, что это какие-то картинки для релаксации, но я даже не заглядывал… Как ее зовут, повторите? Стойте-стойте! Я действительно получил сегодня письмо от какой-то Елены Беранек, но еще не читал. Поздно получил, ночью. Глаза устали, письмо очень большое, а буквы все – латинские. По-русски, но латиницей, есть такая опция «Translit». Так вы ее знаете? Нет, я точно не знаю и буду очень благодарен… Диктую адрес… Честно говоря, думал, это какая-то ошибка… Готов! Как?! Погодите, погодите… «Boots – boots – boots – boots – movin' up and down again! There' no discharge in the war!» Могу по-русски: «Пыль-пыль-пыль-пыль – от шагающих сапог! Отпуска нет на войне!» Редьярд Киплинг, бард империализма. «Infantery columns», кажется… Что с вами? Конечно, слышал! Альдо Мануцио, знаменитый издатель из Венеции, его книги называются «альдины»… Ну, буду ждать письмо, вы меня, честно говоря, здорово заинтриговали. Обещаю! Честное слово… Spellyng, please! Не волнуйтесь, пожалуйста, я же обещал. Повторю! Обязательно повторю. И перед сном – и сейчас. Могу даже с восклицательным знаком: «Я АЛЬДА! Я ЖИВА!» Не волнуйтесь, обязательно повторю, такое повторять приятно. Может, во сне что-нибудь хорошее увижу. Жаль, я никогда не запоминаю сны!

А кто это – Альда?