Том 1. Стихотворения - Жуковский Василий Андреевич - Страница 56

56

К Воейкову («О Воейков! Видно, нам…») *

О Воейков! Видно, нам   Помышлять об исправленье! Если должно верить снам,   Скоро Пиндо-преставленье, Скоро должно наступить!   Скоро, предлетящим громом, Аполлон придет судить   По стихам, а не по томам! Нам известно с древних лет,   Сны, чудовищей явленья Грозно-пламенных комет   Предвещали измененья В муравейнике земном!   И всегда бывали правы Сны в пророчестве своем.   В мире Феба те ж уставы! Тьма страшилищ меж стихов,   Тьма чудес… дрожу от страху! Зрел обверткой пирогов *   Я недавно Андромаху. Зрел, как некий Асмодей   Мазал, вид приняв лакея, Грозной кистию своей   На заклейку окон Грея. * Зрел недавно, как Пиндар, *   В воду огнь свой обративши, * Затушил в Москве пожар, *   Всю дожечь ее грозивший. * Зрел, как Сафу бил голик, *   Как Расин кряхтел под тестом, Зрел окутанный парик   И Электрой и Орестом * . Зрел в ночи, как в высоте   Кто-то, грозный и унылый, Избоченясь, на коте   Ехал рысью; в шуйце вилы, А в деснице грозный Ик;   По-славянски кот мяукал, А внимающий старик *   В такт с усмешкой Иком тукал. Сей скакун по небесам   Прокатился метеором; Вдруг отверзтый вижу храм,   И к нему идут собором Феб и музы… Что ж? О страх!   Феб — в ужасных рукавицах, В русской шапке и котах;   Кички на его сестрицах! Старика ввели во храм,   При печальных Смехов ликах В стихарях амуры там   И хариты в черевиках! На престоле золотом   Старина сидит богиня; Одесную Вкус с бельмом,   Простофиля и разиня. И как будто близ жены,   Поручив кота Эроту, Сел старик близ Старины,   Силясь скрыть свою перхоту. И в гудок для пришлеца   Феб ударил с важным тоном, И пустились голубца *   Мельпомена с Купидоном. Важно бил каданс старик   И подмигивал старушке * ; И его державный Ик   Перед ним лежал в кадушке. Тут к престолу подошли   Стихотворцы для присяги; Те под мышками несли   Расписные с квасом фляги; Тот тащил кису морщин,   Тот прабабушкину мушку, Тот старинных слов кувшин,   Тот кавыки юсовкружку, Тот перину из бород,   Древле бритых в Петрограде; Тот славянский перевод   Басен Дмитрева в окладе. * Все, воззрев на Старину,   Персты вверх и, ставши рядом: «Брань и смерть Карамзину! —   Грянули, сверкая взглядом. — Зубы грешнику порвем,   Осрамим хребет строптивый! Зад во утро избием,   Нам обиды сотворивый!» Вздрогнул я. Призра́к исчез…   Что ж все это предвещает? Ах, мой друг, то глас небес!   Полно медлить… наступает Аполлонов страшный суд,   Дни последние Парнаса! Нас богини мщенья ждут!   Полно мучить нам Пегаса! Не покаяться ли нам   В прегрешеньях потаенных? Если верить старикам,   Муки Фебом осужденных Неописанные, друг!   Поспешим же покаяньем, Чтоб и нам за рифмы — крюк   Не был в аде воздаяньем. Мук там бездна!.. Вот Хлыстов *   Меж огромными ушами, Как Тантал среди плодов,   С непрочтенными стихами. Хочет их читать ушам,   Но лишь губы шевельнутся, Чтобы дать простор стихам, —   Уши разом все свернутся! Вот, на плечи стих взгрузив,   На гору его волочит Пустопузов * , как Сизиф;   Бьется, силится, хлопочет, На верху горы вдовец —   Здравый смысл — торчит маяком; Вот уж близко! вот конец!   Вот дополз — и книзу раком!.. Вот Груздочкин-траголюб *   Убирает лоб в морщины И хитономсвой тулуп   В угожденье Прозерпины Величает невпопад;   Но хвастливость не у места: Всех смешит его наряд,   Даже фурий и Ореста! Полон треску и огня   И на смысл весьма убогий, Вот на чахлого коня   Лезет Фирс коротконогий * . Лишь уселся, конь распух.   Ножки вверх — нет сил держаться; Конь галопом; рыцарь — бух!   Снова лезет, чтоб сорваться!.. Ах! покаемся, мой друг!   Исповедь — пол-исправленья! Мы достойны этих мук!   Я за ведьм, за привиденья, За чертей, за мертвецов;   Ты ж за то, что в переводе Очутился из Садов *   Под капустой в огороде!..