Том 5. Литургия мне - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 46

46

Чернецов. Ты не совсем права. Из этой среды все ж таки выходили…

Лилит тихо подходит к Михаилу, — он идет позади своих родителей; Лилит дотрагивается до его руки. Михаил останавливается. Чернецов и Чернецова уходят; они, увлеченные своим разговором, не заметили, как подошла Лилит, и не видели, как отстал от них Михаил.

XXIV

Тихо спрашивает Лилит:'

— Михаил, ты ее любишь?

Михаил (отвечает). Люблю.

Лилит. Ты ее любишь. Я сегодня стояла перед нею на коленях. Я поцелую, склонясь до земли, ее ноги. Не бойся, Михаил, я не убью ее. Я не ревную. Все, что ты любишь, для меня свято. (Тихо уходит.)

Михаил (зовет негромко). Лилит!

Лилит не отвечает и уходит.

Михаил. Лилит! Какая ты странная!

XXV

Заря догорела. Сумерки сгущаются. Из дому выходит Катя. В прохладе и прозрачности ясного вечера отчетливо слышит Михаил, как скрипнула ступенька террасы, как на дорожке шелестят песчинки под босыми Катиными ногами. Сладостно холодея от восторга и печали, Михаил улыбается Кате.

Катя (молча обнимает Михаила, плачет и говорит). Я не разлюблю тебя никогда, никогда. На жизнь и на смерть мы с тобою вместе.

Михаил. Вместе. Умрем вместе. Я не могу жить без тебя. Лучше умереть. Все в этой жизни так противно.

Катя. Я не хочу умирать, Миша!

Михаил. Что же нам делать?

Катя. Я еще так мало жила. Я еще хочу жить. Не надо смерти. Брось тот яд, который ты принес.

Михаил. Катя, разве страшно умереть вместе? Как умер этот день, и мы умрем. Разве тебе страшно умереть со мною?

Катя. Я хочу жить. Счастия хочу и победы над жизнью. Мы молоды и сильны, и победим. Разве не мы хозяева жизни? Разве не нам принадлежит завтрашний день, когда мы будем сильны и свободны?

Михаил. Катя, ты же сама говорила, что нам надо умереть! Соглашалась со мною. А как до дела дошло, так ты и на попятный двор. Трусиха!

Катя. Я не трусиха. Умереть не страшно. Никакой храбрости не надо. Для жизни больше надо храбрости.

Видно, что Михаил обиделся. Тяжелая пауза. Катя в замешательстве. Порывается сказать что-то и не знает, как начать.

Михаил (долго и сурово молчит. Наконец говорит угрюмо). Я могу и один.

Катя (плача). Глупый, не надо! Не надо умирать. Разве для того пришли мы на эту землю, чтобы умереть так рано? А где же та красота, которую ты должен повесить над безднами на паутине из стальных канатов? А где та жизнь новая, прекрасная, свободная, счастливая, которую мы с тобою должны создать? Михаил, прекрасный мой, мы должны жить.

Склоняется к его коленям и целует его руки. На сцене совсем стемнело.

Михаил. Тогда уйдем отсюда вместе.

Катя. Нам еще учиться надо. Куда же мы пойдем? Я тебе только мешать буду. В годы борьбы и достижений ты должен быть один и работать, а я буду ждать. Тридцать лет готова ждать, как в английском романе. (Плачет и смеется.)

Михаил. Я поступлю в институт, ты — на курсы.

Катя. Я — маленькая глупая девочка. Книги — хорошо. Ах, как много в них хорошего! Учиться, узнавать — какая в этом радость! Но это и такой большой, большой труд. Если я буду сидеть у тебя на коленях, как же ты будешь учиться? Мы будем ждать.

Михаил. Чего ждать?

Катя. Пока мы будем сильными.

За сценою слышен голос Чернецова:

— Михаил, где же ты?

Михаил. Я буду сильным. Я буду сильным. Я вернусь к тебе победителем. Если мы не сумели умереть, мы будем жить, — и победим. (Порывисто целует ее и убегает.)

XXVI

Катя (плачет долго и напевает тихо, сидя на ступеньке террасы и покачиваясь).

Если б, сердце, ты лежало На руках моих, Все качала бы, качала Я тебя на них, Словно мать дитя родное С тихою мольбой, — И затихло б, ретивое, Ты передо мной. Но в груди моей сокрыто, Заперто в тюрьму, Ты доступно, ты открыто Одному ему. XXVII

Входит Лилит. Говорит негромко:

— Катя, не плачь. Не стоит плакать. Хочешь, я тебя утешу?

Поднимается луна. Катя быстро встала со ступеньки и прислушивается. Тихий голос Лилит кажется ей чужим и незнакомым.

Робко и тихо спрашивает Катя:

— Кто это? Кто здесь?

Лилит. Это я, Лилит.

Катя. Ах, Лилечка! Я тебя не узнала.

Лилит. Ты подремли, я тебя утешать буду, песенку спою.

Катя. Чем ты меня утешишь?

Лилит. Смотри, какие у меня большие глаза, какие у меня тонкие руки. Смотри, какая сказка я, тихая, лесная. Сядь здесь, на ступени, и дремли. (Усаживает Катю на ступеньки террасы, сама садится у ее ног и нежно гладит ее руки. Напевает тихо.)

Острою секирой ранена береза, По коре сребристой покатились слезы. Ты не плачь, береза, бедная, не сетуй, Рана не смертельна, вылечишься к лету, Будешь красоваться, листьями убрана, Лишь больное сердце не залечит раны.

Склоняется тихо и целует Катины ноги.

Катя (сидит неподвижно, как зачарованная, и говорит, — и страх слышен в ее голосе). Лилит, что ты делаешь? Не пугай меня, сказка моя милая, мечта моя лунная. Зачем ты целуешь мои босые ноги? Они в пыли.

Лилит. Ведь и я его люблю.

Катя. Ты? Михаила? (Быстро встает.)

Лилит (осталась у Катиных ног и отвечает ей). Да. А он на меня и смотреть не хочет. А ведь я же не плачу!

Катя. О, ты его любишь! Ты смеешь его любить!

Лилит. Глупая, чего же ты сердишься? Ведь я тебе не мешаю. Люби его, люби моего милого.

Катя. Ты не смеешь его любить! Он мой.

Лилит. И пусть будет твой. И возьми его. Я ведь ничего не требую. Я только люблю.

Катя. Никому его не отдам.

Конец первого действия.

Действие второе

I

Прошло четыре с половиною года. Конец декабря. Зимний день, морозный, белый, ясный. Рогачевы живут в городе, и Катя еще у родителей, хотя им и хочется поскорее выдать ее замуж.

Рогачевы влачат странное существование людей, проживающих последнее. Рогачев служит по выборам. Получает жалованье, которое кажется ему ничтожным. К службе он относится небрежно, да и ладить с людьми не умеет. Им недовольны и вторично не выберут.

Имение, конечно, в упадке, — обременено долгами, не раз назначалось к продаже, но пока Рогачевым удавалось кое-как спасать имение. Теперь окончательное разорение близко, и Рогачевы мечтают выдать Катю замуж за Сухова, надеясь, что он поможет им освободить имение хоть от части долгов. Городская квартира Рогачевых обставлена старыми вещами, вывезенными из имения, дорогими и интересными. Нет нагромождения вещей, и вся обстановка обличает хороший, строгий вкус.

Катя выросла, похорошела. Ей уже двадцать лет. Она — сильная и здоровая девушка. Теперь она обвеяна мечтами и все время находится в мечтательно-эротическом настроении. Она уже не такая смешливая, как прежде, но все еще веселая и жизнерадостная. Ей жалко родителей и хочется спасти имение, но она верит в победу свою над жизнью.