Таинственный цилиндр - Куин (Квин) Эллери - Страница 39

– О, да! – быстро ответила Франсес. – Как вы понимаете, он произвел на меня довольно сильное впечатление, так что я его хорошо запомнила. Ростом он был немного выше меня – то есть чуть больше метра семидесяти, – склонен к полноте. Лицо одутловатое, большие синеватые мешки под глазами. Я еще не видела человека, на котором лежал бы столь явный отпечаток порочной жизни. Он был чисто выбрит. Черты лица – самые заурядные. Разве что нос был длинный и вздернутый.

– Судя по всему, это Монти Фильд, – кивнул инспектор. – А сейчас будьте особенно внимательны. Мне нужны точные ответы, мисс Франсес. Вы когда-нибудь встречали этого человека раньше?

Девушка ответила без малейшего промедления:

– Тут и раздумывать нечего, инспектор. Могу вас заверить, что никогда раньше не видела этого человека.

Тишину, которая наступила после этих слов, нарушил спокойный голос Эллери. Все головы сразу же повернулись к нему.

– Простите, мисс Айвз-Поуп, что я прерываю вас, но мне бы очень хотелось знать – не обратили ли вы внимание, как был одет человек, досаждавший вам?

Теперь Франсес улыбнулась Эллери, приведя его в некоторое смущение.

– Я особенно не разглядывала его гардероб, – сказала она, демонстрируя белоснежные зубы. – Но помню, что он был во фраке – на сорочке несколько пятен от виски – и в цилиндре. Одет он был с большим вкусом – разумеется, если не брать во внимание пятен на сорочке.

Очарованный Эллери поблагодарил за ответ и снова прислонился к шкафу с книгами. Инспектор бросил на сына проницательный взгляд и встал.

– Похоже, на этом все, дамы и господа. Думаю, мы можем считать инцидент исчерпанным.

Раздались всеобщие аплодисменты, все бросились к Франсес, которая так и сияла от счастья. Она двинулась к выходу, а Барри, Пил и Эва Эллис, примкнув к ней, составили нечто вроде триумфального шествия. Стэнфорд с улыбкой великомученика заботливо предложил матери руку.

– Итак, первое заседание подошло к концу, – с совершенно серьезным видом объявил он. – Обопрись на мою руку, матушка, пока тебя не поразил обморок!

Негодующая на что-то миссис Айвз-Поуп, тяжело опираясь на руку сына, покинула комнату. Финансист крепко пожал руку инспектору, а потом – Эллери.

– Значит, вы полагаете, что все уже позади, и больше не надо будет тревожить мою маленькую девочку? – спросил он.

– Я исхожу из этого, мистер Айвз-Поуп, – ответил Квин. – Итак, сэр, я благодарю вас за вашу любезность. Мы вынуждены откланяться – нас еще ждет множество работы. Ты с нами. Генри?

Спустя пять минут Квин, Эллери и прокурор Сампсон уже спускались по Риверсайд Драйв по направлению к 72-й улице, подробно обсуждая на ходу события сегодняшнего утра.

– Я рад, что эта часть расследования оказалась безрезультатной, – с воодушевлением сказал Сампсон. – Боже правый! Я просто восхищен самообладанием этой девочки, мистер К.

– Да, славный ребенок. И что же ты думаешь, Эллери? – Инспектор повернулся к сыну, который рассеянно созерцал речной пейзаж, – О, она просто восхитительна, – сказал тот, не раздумывая ни секунды. Его отсутствующий взгляд сразу засветился.

– Я имею в виду не девушку, – раздраженно сказал отец. – Я имею в виду общее положение после проведенной нынче утром работы.

– Ах, вон ты о чем! Эллери улыбнулся.

– Ты не рассердишься, если я отвечу тебе словами из басни Эзопа?

– Давай! – вздохнул отец.

– «И льву, бывает, есть за что благодарить простую мышь».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в которой все разговоры ведутся у Квинов дома

Вечером того же дня в семь часов в дверь квартиры Квинов позвонили. Джуна как раз убрал со стола посуду после ужина и намеревался подавать кофе. Он поправил свой галстук, одернул куртку – причем инспекторы Эллери искренне развлекались, наблюдая за его приготовлениями, весело перемигиваясь, – после чего торжественно прошествовал в прихожую. Вскоре он вернулся с серебряным подносом, на котором лежали две визитные карточки. Инспектор взял их.

– Вот так дела, Джуна! – проворчал он. – Славно, славно! Выходит, доктор Праути привел с собой гостя. Приглашай их скорей, малыш!

Джуна удалился снова и вернулся в сопровождении полицейского врача и высокого, до невозможности тощего человека, который был совершенно лыс, зато имел коротко подстриженную бородку.

Квин и Эллери встали.

– А я уже ждал от вас новостей, док! – Квин улыбнулся Праути. – И, если мне не изменяет зрение, передо мною профессор Джонс собственной персоной! Добро пожаловать в наш дом!

Тощий человек поклонился.

– Это мой сын и ближайший друг, – представил Квин-старший. – Эллери – доктор Таддиус Джонс. –Доктор Джонс протянул Эллери длинную вялую руку.

– Значит, вы и есть тот мальчуган, о котором то и дело говорят мне Квин и Сампсон! – прогудел он на удивление низким голосом. – Чрезвычайно рад познакомиться с вами, сэр.

– А меня уже давно обуревает желание быть представленным нью-йоркскому Парацельсу и широко известному токсикологу, – улыбнулся Эллери. – В вашу честь все скелеты этого города, должно быть, бьют в свои костлявые ладоши.

Представив себе эту картину, он сам содрогнулся и стал предлагать гостям кресла. Все четверо сели.

– Выпейте с нами кофе, господа! – предложил Квин и подозвал Джуну, который с сияющим видом подглядывал сквозь окошечко в кухонной двери.

– Джуна! Негодник! Кофе на четверых!

Джуна расплылся в улыбке и исчез, чтобы тотчас же появиться с четырьмя чашечками, полными дымящегося кофе, словно чертик из коробочки.

Праути, напоминающий своим обликом Мефистофеля, извлек из кармана одну из своих черных, устрашающего вида сигар и окутался густыми клубами дыма.

– Ваша великосветская болтовня, господа мои, возможно, приятна для людей пустых и бездельников, – сказал он между двумя решительными затяжками, – но я, к примеру, целый день работал, как зверь, занимаясь анализом содержимого желудка убитого, и теперь мне просто не терпится пойти домой и лечь спать.

– Слушайте, слушайте! – закричал Эллери, подражая депутатам британского парламента, ожидающим услышать важное сообщение. – Из того факта, что вы привели с собой подкрепление в лице профессора Джонса, я умозаключаю, что при анализе бренных останков мистера Фильда вам пришлось столкнуться с определенными трудностями. Выкладывайте все начистоту, эскулап!

– Я и выкладываю, – хмуро сказал Праути. – Вы совершенно правы: я натолкнулся на определенные сложности. Хотя у меня есть некоторый опыт в исследовании внутренних органов – позволю себе такое скромное замечание, – я должен признаться, что никогда еще не видел их в столь плачевном состоянии, как у этого Фильда. По крайней мере, Джонс не даст мне соврать. Весь его пищевод, к примеру, равно как и область трахеи, выглядят так, будто по ним кто-то прошелся паяльной лампой.

– Что же это было? Какое-то ртутное соединение? А, док? – спросил в нетерпении Эллери, который обыкновенно хвастался своим полным невежеством в области точных наук.

– Вряд ли, – проворчал Праути. – Впрочем, дайте мне рассказать все по порядку. Я провел пробы на все известные яды. Хотя данное вещество некоторыми свойствами напоминало керосин, я не смог точно классифицировать его. Да, друзья мои, я сел в калошу! И доверю вам еще одну служебную тайну: мой шеф, который решил, что я просто переутомился, взял проведение опытов в свои чуткие итальянские руки, но и в этом случае результат оказался нулевым. По сей причине мы передали решение загадки главному авторитету в данной области. Но предоставляю ему самому рассказать о своих успехах.

Доктор Таддиус Джонс грозно откашлялся.

– Благодарю вас, друг мой, за предисловие, в высшей степени драматическое. Да, инспектор, труп был передан мне, и я сразу должен заявить здесь со всей определенностью, что сделанное мною открытие представляет собой самую большую сенсацию в токсикологическом институте за последние пятнадцать лет!

– Вот так новость! – пробормотал Квин, беря понюшку табаку. – Постепенно я начинаю испытывать настоящее благоговение перед умом этого нашего убийцы. Сколько открытий за последние дни! Но что же открыли вы?