Рецепт дорогого удовольствия - Куликова Галина Михайловна - Страница 22

– Эй! – закричал тот. – Вы что, дамочка, опупели? Больно же!

– Там... – прошелестела Глаша, выпучив все, что у нее выпучивалось, – там... Лучше не оборачивайтесь!

Прямоходов, конечно, мигом повернулся и, увидев привидение, веселым голосом сообщил:

– А! Это студенты. Балуются, шельмецы. Один тип им что-то такое проспорил, и они его заставили ночью идти на кладбище. Теперь подкарауливают, хотят поржать.

Глаша оперлась спиной об оградку могилы и обессиленно сползла вниз.

– У вас тут... очень оживленно! – пробормотала она.

– Мне за это плотют, – деловито пояснил Прямоходов. – И студенты сотню заплатили. Что ж я им, за сотню не разрешу над другом поглумиться?

Привидение между тем подплыло поближе и сказало человеческим голосом:

– Гутен абенд, фройнде! Спешу сообщить вам, что представление завершено и клоуны прощаются с публикой.

– Что, повеселились? – поинтересовался Прямоходов, который, судя по всему, обирал все, что заходило на вверенную ему территорию. Глаша подумала, что, будь привидение настоящим, он бы и с него что-нибудь слупил.

– Ты личико-то открой, – сказал между тем Прямоходов. – Вишь, дамочка у меня тут впечатлительная.

– Мадам! – заявило привидение, взмахивая «руками». – Вам незачем волноваться.

Простыня откинулась, явив Глашиному взору симпатичного молодого человека с кудрявым чубом.

– Вуаля! Меня зовут Павлик.

– Здрасьте! – пропищала Глаша, оглаживая юбку двумя руками.

На дорожке тем временем показались еще двое парней. Они толкались локтями и гоготали.

– Кого пугали-то? – поинтересовался Прямоходов. – Толстого?

– Толстого! – охотно подтвердил Павлик, стащив с себя простыню и повесив ее себе на руку. – Толстый, расскажи людям, ты сильно испугался?

Парни подошли поближе и стали взахлеб рассказывать, как пугали толстого и как толстый подрапал, побив олимпийский рекорд по бегу на короткие дистанции.

– Еле догнали его, чтобы успокоить!

– Я его за пятку схватил, – хохотал Павлик, – а он из тапочек выскочил, как будто они ему на пять размеров велики были.

– Ладно-ладно, вы тут не очень орите! – одернул их Прямоходов. – Царство мертвых все ж, не цирк какой-нибудь. И осторожнее, смотрите! За следующим фонарем могилка справа разрытая. Покойника дожидается.

– Давайте и мы уже пойдем, – предложила Глаша, пытаясь увязаться за студентами. Они были молодыми, бесстрашными, и их было трое.

– Щас, только тайник закрою. А то увидит кто-нибудь, расковыряет. Народ-то, знаете, какой! Народу только что-нибудь покажи, он тут же украсть захочет. А если украсть не сможет, тут же изгадит или сломает. Люди, они, понимаешь, ум свой постоянно куда-то прикладывают. Или руки.

Он закрыл тайник и ласково погладил рукой оградку.

– Все, можно двигать.

Между тем студенты дошли до разрытой могилки, и раздухарившийся Павлик наклонился и крикнул в черную яму:

– У-у-у!

Яма тут же ответила ему почти таким же завыванием:

– Э-э-э!

Павлик отскочил в сторону и с нервической улыбочкой на лице сказал товарищам:

– По-моему, могилку уже кто-то занял.

– Эй, ты! – крикнул толстый, делая два осторожных шажка к яме.

– Э-э-э! – снова жутко закричало что-то, притаившееся на дне.

– Свят, свят! – пробормотал третий парень по имени Коля. – Пойдемте, мужики, отсюда побыстрее.

Тем временем подтянулись Глаша с Прямоходовым.

– Слушай, начальник! – сказал Коля преувеличенно небрежным тоном. – В этой могилке кто-то есть.

– Ага! – сказал Прямоходов. – Черт с рогами, кому еще там быть!

Он включил фонарик и направил его на яму. Фонарик, кстати сказать, уже еле-еле светил, и свет давал желтый и тусклый. И вот в этом тусклом и желтом свете они увидели рога и черную всклокоченную шерсть. Фонарик выпрыгнул у Прямоходова из руки и, описав широкую дугу, свалился в траву. Напоследок в его свете блеснули два круглых зеленых глаза, и студенты, завопив в три горла, бросились наутек. За ними следом метнулся поддавшийся панике Прямоходов.

Одна Глаша ничего не разглядела, но зато услышала, как в яме что-то возится и дышит.

– Мамочки, – простонала она, чувствуя, что не может никуда бежать. Ноги не гнутся и не идут. Не идут, и все тут.

Студенты и Прямоходов, отбежав на почтительное расстояние, махали ей руками и прыгали на месте, как четыре обезьяны.

– Дамочка, сюда! – вопил комендант кладбища, не осмеливаясь ни на миллиметр приблизиться к Глаше. – Бегите, что же вы!

– Бэ-э-э! – неожиданно раздалось из ямы.

В этом «Бэ-э-э!» была такая жалоба, что Глаша мгновенно пришла в себя. «Господи! Да это козел! – внезапно догадалась она. – Бабкин козел, убежавший с поля!»

– Да-мо-чка! – снова позвал Прямоходов, сложив ладошки рупором.

– Козел! – крикнула Глаша во всю силу своих легких и освобожденно засмеялась.

– Я козел? – пробормотал Прямоходов. – А что я такого сделал?

– Вы видели рога? – шепотом спросил Коля, двумя руками изображая, какие были рога.

– Люцифер! – простонал тот. – На моем кладбище!

– Надо в милицию позвонить! – предложил толстый.

– А может, на телевидение? – сообразил Прямоходов. – Вы не знаете, они за интересные сюжеты гражданам не плотют?

– Смотрите, он ее заманивает! – закричал Павлик, показывая пальцем на Глашу, которая медленно шла по направлению к яме, растопырив руки. – Он подавил ее волю и зовет к себе!

– Да-мо-чка! – снова завопил Прямоходов, уже загоревшийся идеей заработать капиталец на демонстрации живого черта. – Вы, смотрите, не повредите ему чего-нибудь! Не кидайтесь в него ничем, слышите?

Глаша между тем подошла к краю ямы и, встав на четвереньки, начала чмокать губами.

– Чего это она? – недоуменно спросил толстый.

– Хочет с ним поцеловаться, – шепотом ответил Коля. – Сейчас она туда прыгнет, вот увидите!

– Надо же что-то делать! – рассердился Павлик.

– Я туда не пойду! – запротестовал толстый.

– И я не пойду! – поддержал его Коля.

– Тогда побежали за помощью!

– А я тут пока побуду! – сообщил Прямоходов, топчась под фонарем. – Покараулю.

Лида и Жора, возвратившиеся к тому времени из своего продуктового вояжа, с увлечением поглощали картофельные чипсы, запивая их газировкой из двухлитровой бутылки. Газировка была теплой и била в нос, и Лида вся облилась, но ей все равно было весело. Она чувствовала себя так, будто ей семнадцать лет и вся жизнь раскинулась впереди, словно непаханое поле.

Жора тоже лучился радостью и рассказывал ей истории из своего бурного прошлого.

– Подожди-ка! – внезапно сказала Лида. – Там что-то происходит, смотри!

Они замерли и прислушались. На кладбище кричали.

– Это женский голос? – напряженно спросила Лида.

– По-моему, нет. По-моему, мужики орут! – покачал головой Жора. – Надо пойти, поглядеть. У тебя есть что-нибудь тяжелое?

– Теннисная ракетка есть.

– Сгодится, – кивнул Жора. – Давай ее сюда.

Только они вылезли из машины, вооруженные теннисной ракеткой, как из кладбищенской калитки вылетели три фигуры и со всех ног помчались к ним.

– Люди! – кричали они. – Помогите! На помощь!

– Давай в машине закроемся! – предложила Лида дрожащим голосом.

– Да ты знаешь, как я дерусь? – выпятил грудь Жора. Кажется, ему даже хотелось побуянить, поэтому он слегка расстроился, когда понял, что драки не будет.

– Люди! У вас мобильный есть?

– Там на кладбище такое!

– Там черт в могиле!

– А женщина к нему собирается прыгнуть! – загалдели наперебой запыхавшиеся студенты.

– Какая женщина? – испугалась Лида. – В светлой кофточке?

– Да! В светлой! – закивали те. – Черт ее к себе подманивает!

Лида дикими глазами посмотрела на Жору.

– А ну-ка пойдем! – велел тот, и все сразу послушались. Наверное, потому, что Жора был большой и смелый. При взгляде на него становилось понятно, что нет на свете ничего такого, что может заставить его бежать сломя голову.