Любовь как закладная жизни (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 94

— Вячеслав Генрихович, — с запинками и прерываясь, тихонько протянула она. — А что вы делаете?

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Теперь, когда он ее получил в полной мере, это дурное обращение снова стало резать ему по нервам, напоминая о том, насколько она девчонка.

— Знаешь, нам стоит что-то решить с этим. С выканьем твоим, Бусинка, — заметил он, выпрямившись. — Ты сейчас ванну прими. Или душ, что хочешь. Я на пять минут отойду. И вернусь. И мы поговорим. Про все. И про обращение тоже, — медленно распорядился он, стараясь удерживать глазами ее взгляд, хоть малышка то и дело пыталась потупиться, все еще стесняясь. — Ясно?

Боров дождался, пока она кивнула. Притянул ее лицо к своему, пользуясь тем, что из-за ванны она была почти на одном с ним уровне, и вновь поцеловал.

Столько сдерживаться… Елки-палки. Его б воля, он бы ее сейчас бы в постель снова затащил и три дня не выпускал, наверное. Но и то, что теперь таиться не надо, и целовать ее можно, когда припечет, и остальное все — уже неплохо. А девочке точно передышка нужна. И уму, и телу. Вряд ли он сумеет исправить ее впечатление о первом разе, если тут же, по «свежему и живому» опять полезет.

Агния на поцелуй ответила. Неуверенно и робко, не совсем так, как уже целовала там, на кухне. Но и не отпрыгнула, что не могло его не радовать.

Оторвавшись от малышки, Боров включил душ, по ее сжавшемуся виду, серьезно заволновавшись, что она совсем замерзнет, и еще раз сказав, что сейчас вернется, вышел.

Агния ошарашенно смотрела на закрытые двери ванной. Сверху лилась горячая вода, стекая по волосам, лицу, напряженному телу. Затекая в глаза и ручейками сбегая к губам, которые немного щипало от этого. А она все смотрела на дверь.

Сквозь шум воды она услышала, как хлопнули входные двери.

Агния неуверенно оперлась о кафельную стену, постояла так несколько секунд и села на дно ванны, не доверяя ногам, которые еще дрожали после всего, что случилось.

Почему он ушел?

Она не понимала. Что Агния не так сделала? Ведь сделала, наверное, если он не ответил ничего на ее вопрос и сейчас куда-то ушел. Совсем ушел? Не вернется, хоть и пообещал? Или вернется?

Агнии захотелось закричать, громко, в голос, от непонимания!

Господи! Что не так? Что она не так сделала? Коснулась его? Целовала? Так она же сдерживалась, сама не тянулась. Только если он целовал, отвечала. Хотя, касалась, да. Сама его обнимала. Он сердится? Или не в этом дело? А в чем тогда?

Разве все так бывает после этого?

Ей хотелось точно знать, понравилось ли ему, доволен ли Боруцкий? А если нет, чтобы он рассказал, объяснил ей, что от нее хочет, а не исчезал куда-то.

Как понять? Она не могла этого сделать. Не могла сопоставить что-то с чем-то, совместить факты и сделать выводы. Тело тянуло, а влагалище саднило. Все мышцы дрожали мелкой дрожью, и не ясно — от холода, или от того, что Агния все больше нервничала.

А если Вячеслав Ген… Вячеслав, не вернется?

Она подтянула колени к груди и обхватила себя руками, сидя под колючими струями горячей воды.

Во время того, как он находился в ее теле, Агнии было как-то легче называть его для себя по имени. Сейчас это вызывало внутреннее смущение, усиливая растерянность. Из-за этого всего, не зная как поступить и что делать, она вдруг ощутила страшную усталость от этого вечера. Словно и страх, когда увидела у себя двух чужих мужчин, и ужас при мысли, что у нее отобрали квартиру, и облегчение, когда появился Боруцкий, и все что было потом, на кухне — все это разом навалилось на нее, придавило. Агния не заметила, как спрятала голову в коленях, не в силах больше держать ее поднятой, а по щекам побежали растерянные и горькие слезы.

Вячеслав вернулся минут через двадцать. Не так просто оказалось добиться от продавца в аптеке того, что ему было надо. Особенно, если учесть, что Боров сам не особо понимал, чего хочет. Но твердо нажимал на продавца, уверенный, что что-то же должно быть для таких вариантов. Заодно и презервативов купил. Зайдя в квартиру малышки, он удивился, услышав, что вода в ванной все еще льется. Судя по звуку, Бусинка сидела под душем.

— Ты не растаешь, малышка? — с усмешкой спросил он, зайдя в ванную, полную пара, и привалился к косяку.

Девчонка аж подскочила, услышав его голос, и уставилась на него, моргнула пару раз. И резко лицо опустила. Только поздно. Может он за водой из душа и не увидел бы, так она сама себя выдала, шмыгнув и потянувшись к щекам пальцами. И по херу, что отдернула руки, не донеся до лица. Он уже понял, что она плачет.

Вячеславу как кулаком под дых врезали. Он ни хрена не понял, с какой стати ей реветь? Неужели, она все-таки не хотела? А он в угаре не понял? Желаемое за реальное выдал? И девочка теперь жалеет? Или сильно больно было? И она теперь боится его, придурка, и всего того, что Боров может от нее захотеть?

Оттолкнувшись от двери, он чуть ли не рухнул на пол у ванной, присев на корточки.

— Бусинка, маленькая моя, ты чего? Малышка, ты зачем плачешь? — враз осипнув, он поймал ее мокрое лицо ладонями, наплевав, что одежда промокает. — Что?

— Вы вернулись, — всхлипывая, протянула она, все-таки начав вытирать щеки. Хоть смысл? Вода с душа все равно лилась.

— Ты поэтому плачешь? — нахмурился он. — Мне уйти? Я испугал тебя, маленькая? Больно сделал? — обреченно сжав зубы, процедил он.

— Нет! — она вскочила с дна, встав на колени, и обхватила его руками за шею. — Не уходите, пожалуйста! — глянула на его растерянное лицо, и дернулась назад, сцепив руки за спиной. — Не уходите, Вячеслав Ген… Вячеслав, не уходи, пожалуйста, — Бусинка снова на него уставилась с отчаянием в глазах. — Я что угодно сделаю. И трогать больше не буду, правда. Я просто не поняла, что можно, а что нет. Но скажите… скажи мне, и я буду делать так, как вы… ты хочешь. Я всему научусь, правда! — робко глянув на него, Агния вдруг зажмурилась. — Не уходи, пожалуйста. И к другим не ходи. Я все для тебя сделаю, только скажи, что.

Боров выругался и с размаху саданул кулаком по ближайшей стене. Все вопросы сами собой закрылись. Поднявшись, он сел на край ванны и притянул к себе свою малышку, ощутив все ее напряжение и дрожь, бьющую ее тело.

— Видела, значит, — хмыкнул Вячеслав, прижавшись ртом к ее лбу. И плевать ему сейчас было, что сверху вода льет, и свитер, да и джинсы, в момент стали мокрыми. — Много?

— Я не специально, Вячеслав Генр… Вячеслав. Правда. Просто подарок принесла, а потом ваш голос услышала. Думала, что в руки отдам… — Бусинка снова всхлипнула. — Но я не… Вы не думайте. Я ушла. Просто — это так больно было. Вы с другой. А перед этим ночью меня целовали. И я растерялась…Очень больно, — она снова бормотала, глядя вниз.

— Бусинка, — Вячеслав прочистил охрипшее горло, снова подумав, а чтобы он бы ощутил, застав ее в такой ситуации? Точно не ушел бы. Однозначно…

— Нет, я не маленькая, и понимаю, что у вас, вам… надо… Тебе, — она вцепилась в мокрый свитер у него на груди. — Просто, эта женщина… Мне хотелось ей так же больно сделать. Очень, — еле слышно призналась его девочка, так, что Борову пришлось пригнуться к ее лицу, чтобы услышать. — Просто… я для тебя все-все сделаю, не надо… Пожалуйста, — она придушенно вздохнула.

Против воли уголки его губ дрогнули. Девочка, девочка. Это он мог понять. Сам, наверное, тупо мордобой бы устроил. Если не хуже.

— Агния, — надавив на ее щеки, он поднял лицо малышки. — Девочка моя, грозная ты, как я погляжу, — попытался пошутить Вячеслав, и провел по щекам Агнии большими пальцами, пытаясь стереть слезы. Хоть, хрен там разберешь, где слезы, а где просто вода. — Малышка, я тебе даю слово, что не уйду. Только так, на минутку, ты в курсе, вообще, что это преступление? — он подмигнул ей. — То, че я на кухне с тобой делал. Подсудное дело…

— Вам страшно? Тебе, — вот, только плакала, а теперь наглости хватает прятать лукавую улыбку, хоть и шмыгает еще носом.