Грезы любви - Берд Джулия - Страница 57

Ричард продолжал стоять на коленях, пока не заныла раненая нога. Но он не хотел обращать на это внимания, хотел даже терпеть эту боль, чтобы хоть таким образом разделить страдания с Тэсс. Как он хотел вырвать ее из пасти смерти. Он молился, вспомнив свое обещание, что Тэсс не умрет в родах. Теперь же казалось, что он обманул ее. В дорожной одежде, забрызганной грязью, Ричард продолжал шептать молитвы и слова прощения, его спутанные волосы были мокрыми от растаявшего на них снега.

Он не знал, сколько времени прошло — для него оно остановилось. Он сам был в другом мире, где реальность превратилась в отчаянную мольбу. Из этого забытья Ричарда вывела старая повитуха, которая громко сказала:

— Ну посмотри, что ты наделал! — Старая женщина поставила на стол возле кровати таз со свежей водой. — Она совсем отключилась — теперь и тужиться не сможет…

— Нет, она дышит, — сказал Ричард, смахивая слезы. Он виновато взглянул на старуху. Повитуха не позволяла ему входить в комнату, где мучилась Тэсс, но Ричард настоял на своем. Тогда она, рассердившись, оставила его наедине с женой. И вернувшись, стала бранить Ричарда за трудные роды.

— Похоже, что ничего не получится, — задумчиво бормотала она.

— Ничего нельзя поделать? — спросил Ричард сквозь зубы. — Да что толку от тебя, если ты не можешь ей помочь…

— Я что, Господь Всемогущий? — огрызнулась старуха. — На вашем месте, милорд, я бы не ругалась, а молилась. Я уже сделала все, что могла. Пора подумать о спасении ребенка, которого можно извлечь только через живот.

От одной лишь мысли, что придет лекарь с ножом и, как мясник, вспорет Тэсс живот, Ричарду сделалось дурно. Нет, он ни за что не позволит этого сделать.

— Но должен же быть другой выход?

— Ребеночек идет вперед попкой, и его никак не перевернуть, — сказала старая женщина.

— Так переверните же его! — настаивал Ричард.

— Не могу, — ответила старуха. — Если бы могла, давно б перевернула.

Ричард побагровел от ярости, он готов был сам взяться за решение этой проблемы, но он тоже не мог. Принимать роды было посложнее, чем построить замок или разрушить его. Графу оставалось только молиться, чтобы ребенок и мать остались живы. Он молился, чтобы его не поставили перед выбором — ребенок или мать — и чтобы старуха не привела лекаря со здоровенными ножами, который вырежет ребенка из живота Тэсс, оставив ее умирать.

— Ричард, — шепнула Лукреция, заглядывая в дверь. Оторвав взгляд от неподвижной Тэсс, Ричард взглянул на женщину, которая показалась ему очень знакомой. Он присмотрелся. Ее синие глаза были очень похожи на его глаза, губы то же. Сердце учащенно забилось у него в груди — Люси…

Перед ним стояла зрелая женщина, которую в последний раз он видел ребенком. Он молча стоял на коленях, глупо моргая. Глядя на сестру, он не чувствовал ни радости, ни гнева.

— Ричард, выйди на минутку. Сейчас Тэсс отдыхает, и если что — повитуха позовет. Тебе надо переодеться и поесть. Ты уже сам похож на смерть.

— Да я и не чувствую себя живым, — сказал Ричард, глядя в угол на старуху, присевшую на стул. Повитуха, похоже, подобрев к нему, одобрительно закивала головой.

— Очень хорошо. Я тоже немножко отдохну.

Ричард попытался встать с колен, но раненая нога не слушалась, он зашатался. Люси подскочила к нему. Ричард с горечью подумал, как многого он был лишен, ведя одинокую жизнь.

— Пошли. Тебе уже приготовили ванну.

Ричард не спорил. При помощи пажа он помылся и переоделся в чистую одежду. Перкинс со стороны внимательно следил за мальчиком, то и дело одобрительно кивая. Бывший оруженосец наложил свежую повязку на открывшуюся рану, смазав ее бальзамом. Когда Ричард, полностью одевшись, сел поесть возле камина, вошла Лукреция, и стала внимательно разглядывать его угрюмое лицо. Перкинс откланялся и оставил брата с сестрой наедине.

— Теперь ты выглядишь намного лучше.

Ричард кивнул.

— Я никогда не думал, что ты так прекрасна.

Лукреция была стройной, гибкой, ее голубые глаза выражали мудрость, приобретенную в жизненных невзгодах. Ричард с болью подумал о том, что ей пришлось вынести. Он знал, что не вправе судить ее даже за то, что она скрывала от Тэсс его письма. Он понимал, что Лукреция желала Тэсс только добра. Поэтому Ричард не сердился на сестру.

Люси стояла, скрестив руки на груди и прикусив нижнюю губу.

— Ричард, я хочу попросить прощения. Я слишком провинилась перед тобой.

— Нет, сестра, это я должен просить у тебя прощения, что не смог защитить тебя от бессердечного дяди.

От такого ответа Люси опешила и опустила руки.

— Ну что ты, Ричард. Ты же был ребенком. Тэсс все мне объяснила. В этом нет твоей вины, и с моей стороны глупо было бы думать иначе.

Ричард вдруг вспомнил, как в детстве свиньи, пасущиеся в лесу на желудях, чуть было не затоптали Люси. Ей тогда не было и четырех лет, а Ричарду было семь. Он вспомнил, как бросился тогда на хрюкающих животных, схватил сестру и вывел в безопасное место. Ричард сознавал, что и в детстве, и теперь он все сделает для блага Люси — он очень любил сестру.

— Сестра, я всегда переживал за твою судьбу.

Люси бросилась к нему через комнату, и Ричард встал, открыв для нее объятия. Они заплакали, не стесняясь своих слез. Ричард поцеловал ее в лоб.

— Люси, ты — моя семья, ты всегда была родным мне человеком. Я больше никогда не расстанусь с тобой.

Ричард не мог долго стоять, раненая нога болела, и Люси помогла ему сесть на стул. Сама она опустилась на пол рядом с ним и положила голову ему на колено. Ричард гладил ее шелковистые волосы, такие же светлые, как у него.

— Мне так тебя не хватало, братец.

— Мне тебя тоже, сестра.

Но сейчас Ричарда ничто не волновало, кроме Тэсс. Он не знал, как долго сидели они с Люси. Уронив голову на грудь, Ричард быстро заснул.

Его разбудил пронзительный крик Тэсс, она кричала как раненое животное. От этого душераздирающего крика у Ричарда в жилах застыла кровь. Он знал, что в этот момент родился его ребенок, а может, умерла жена — если не оба…

33

Первое, что почувствовала Тэсс, придя в сознание, был приятный запах вереска. Ей было никак не открыть глаза — веки были слишком тяжелыми. Тэсс не могла понять, где она. «Может, я уже умерла и сейчас на небесах, и здесь тоже пахнет вереском», — думала она. Она лежала в чистой постели, боль отступила. Тэсс слышала приглушенные голоса, гнусавое ворчанье старухи и восторженные возгласы какого-то мужчины. Откуда-то издалека было слышно, как громко, взахлеб заливается плачем ребенок. У Тэсс по щекам потекли слезы: она поняла, что плачет ее ребенок. Значит, она выжила.

Наконец, Тэсс заморгала и встретилась взглядом с синими, полными любви и надежды глазами Ричарда.

— Ричард?

Он крепко взял ее за руку.

— Да, любовь моя. Это я, Ричард, твой муж. Все уже позади. Бог услышал мои молитвы — все закончилось благополучно. Теперь я буду прославлять Его добрыми делами.

Ричард наклонился и поцеловал ее потрескавшиеся губы.

— Я люблю тебя, Ричард, — прошептала Тэсс. — Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Она крепко обняла мужа за шею.

— Я люблю тебя, — бормотал Ричард. — Я люблю тебя. Я люблю тебя, — повторял он вновь и вновь, чувствуя, как эти слова лечат его израненную душу.

Тэсс глубоко вздохнула.

— Этот запах…

— О да, — сказал Ричард, протягивая ей веточку вереска. — Я бы сейчас отнес тебя на вересковую пустошь, но там очень много снега. Я решил принести немного вереска сюда.

Тэсс с большим усилием подняла голову и увидела, что вся постель устлана цветами, поникшими от мороза. Она сразу вспомнила, как прошлой весной они танцевали с Ричардом среди таких цветов; он был тогда нежным и любящим. Уронив голову на подушку, Тэсс одновременно расплакалась и рассмеялась. Это были слезы счастья — она выжила, ребенок тоже, Ричард приехал к ней.

— Как только ты поправишься и моя нога заживет, — шептал ей на ухо Ричард, — мы опять будем танцевать среди вереска. Ты и я. Слышишь меня, любимая?