Проклятый цирк - Брюссоло Серж - Страница 14

– Где вы? Вы скрыты внутри этого человека?

– Нет. Если хочешь меня увидеть, выйди из шатра и ступай к зверинцу. Я там, и я жду тебя.

Синий пес встряхнулся. Мысленный голос был такой сильный, что у него кружилась голова.

«Еще чуть-чуть, – подумал он, – и у меня повалил бы дым из ушей!»

Едва перебирая ослабевшими лапами, он поплелся к выходу, чувствуя себя так, словно половина его мозга превратилась в кашу. Свежий воздух помог ему прийти в себя. Вокруг цирка стояла непроницаемая тишина. Окошки в фургонах не горели. Только ветер, налетавший с равнины, свистел среди растяжек разноцветного шатра и играл обрывками замасленной бумаги, которые оставили после себя зрители. Во всем этом было нечто призрачное, зловещее. В отдалении выстроились в ряд клетки зверинца. Звери неподвижно сидели за решетками, уставив глаза на синего пса. Ни один из них не шевелил даже кончиком уха. Пожалуй, их можно было бы принять за изваяния, небрежно оклеенные клочками искусственного меха. Пса впервые посетила мысль, что они выглядят какими-то ненастоящими.

Неуверенным шагом он двинулся навстречу странным существам.

– Сюда, – снова ворвался в его сознание мысленный голос. – Подойди к клетке с гориллой.

Пес подчинился, хотя по мере того, как расстояние между ним и клеткой сокращалось, им овладевал все больший страх.

Наконец, он оказался у подножия тесной вольеры на колесах, внутри которой сидела огромная горилла с посеревшей от старости шерстью.

– Не обращай внимания на мой внешний облик, – произнесла она. – Это не более чем маскировка. Никто не станет интересоваться старыми больными животными. Я и мои товарищи нарочно решили принять такое непривлекательное обличье.

– Кто вы такие? – спросил синий пес.

– Я ведь уже сказал тебе: мы боги. В том мире, откуда мы родом, люди долгое время поклонялись нам, приносили жертвы, строили в нашу честь храмы и воздвигали исполинские статуи… но потом времена изменились, а с ними изменились и верования людей. Они стали поклоняться новым богам. Наши храмы сожгли, статуи сбросили с пьедесталов. Орды фанатичных жрецов начали преследовать нас. Нам пришлось бежать, потому что боги, когда в них перестают верить, становятся уязвимы. Мы долго скитались с одной планеты на другую. Всякий раз, когда люди догадывались о нашей подлинной сущности, нам приходилось снова обращаться в бегство. Так мы и оказались здесь, на вашей планете в Ниководе.

– Отличная идея прикинуться животными из передвижного цирка, – оценил пес с видом знатока.

– Точно! – кивнула горилла. – Самый невзрачный цирк из всех возможных. Вереница фургонов, которая странствует от деревни к деревне и никогда не показывается в городах. Местные правители не догадываются о нашем существовании, на представления ходят только крестьяне да бродяги. Я подлинный директор цирка, а черная пантера, которую ты видишь вон там, – мой бухгалтер.

– Но ведь так вы вынуждены постоянно сидеть в клетках! Как вы можете это вынести?

– Не забывай: мы боги, и время для нас не существует. Мы живем жизнью духа. Время, которое тебе кажется годом, для нас проносится как одна секунда. Мы созданы вечными, как вселенная, если только никто не задумает нас убить. Если наши соперники узнают, где мы скрываемся, они сожгут нас заживо.

– А разве вы не обладаете сверхспособностями, чтобы их уничтожить?

– Нет. Жрецы на нашей планете владеют такими магическими заклинаниями, которые могут обратить нас в ничто. Ваши феи и волшебники по сравнению с ними выглядят начинающими учениками. Наши жрецы гораздо более могущественны.

– Значит, – подытожил пес, – вы можете не бояться Сафры Раанит?

Горилла ответила ему глухим смешком, от которого над ее плечами взвилось облачко серой пыли вперемешку с блохами.

– Сафра… – проворчала она, – всего лишь незадачливая ученица. В нашем мире ей едва ли доверили бы штопать мантии магов или чистить их башмаки! На вашей планете люди только-только осваивают азы волшебства, и им еще многому следует научиться. То, что ты видел сегодня вечером на представлении, для нас – не более чем забава.

– Хотите сказать, что артисты, которые выходили на манеж, вовсе не являются действительными исполнителями этих трюков? – удивился синий пес.

– Разумеется, нет! – оскорбленным тоном вскричала горилла. – Как бы они смогли их сделать? Ведь они всего лишь люди! Мы используем их в качестве марионеток, проецируя на них свою магическую силу во время представлений. Они выступают вместо нас, но именно мы тянем за ниточки. Они – наши куклы.

Пес кивнул. Он начинал догадываться, почему «артисты» цирка Дьябло пребывали в столь плачевном состоянии.

– Кто же эти несчастные? – спросил он.

Обезьяна в клетке пренебрежительно пожала плечами.

– Беглые преступники, бродяги, дезертиры, – проворчала она, – они скрываются от полиции, и мы им предоставляем убежище.

– Ясно, – сказал пес. – Вы их укрываете, а за это они притворяются цирковыми артистами. Они дают вам возможность сохранять инкогнито и делать вид, что ваш цирк на самом деле управляется людьми.

– Именно так. Разумеется, они не обладают никакими талантами, разве только к воровству и разбою; но это не имеет никакого значения, потому что нам они служат только сосудами для нашей магической силы. Пока они остаются в пределах круга, очерченного нашими фургонами, ни одна полиция в мире не сможет схватить их, потому что наш караван находится под защитой мощного заклятия, затуманивающего черты лица. Всякий, кто увидит наших служителей, не сможет потом восстановить в памяти их облик. Очень удобно для тех, кто находится в бегах. То же самое касается и их телесных запахов: стоит ищейкам понюхать их следы, как они тут же заболевают.

– Очень изобретательно, но я видел ваших клоунов… Выглядят они неважно, и непохоже, чтобы эта работа шла им на пользу. Сказать по правде, они больше похожи на ходячих мертвецов.

– Знаю, – вздохнула горилла. – Это как раз самая большая наша проблема. Люди слишком слабые существа, они не выносят вселения в них божественной энергии даже на короткое время. От этого их тела преждевременно изнашиваются, как будто нечто пожирает их изнутри. Представь себе тостер, работающий обычно от напряжения в 220 вольт, который внезапно подключат к току в 100?000 вольт. Он просто взорвется. Именно так обстоит дело с нашими артистами. Они очень быстро приходят в негодность.

– Да уж, неразумно с их стороны, – хмыкнул синий пес.

Горилла уловила подспудную критику, прозвучавшую в его словах, и сердито вскинулась.

– Мы никого не удерживаем насильно, – рыкнула она. – Любой из них может уйти, когда захочет. Они остаются здесь по собственному выбору, из страха попасть в руки солдат и королевских палачей, которые подвергнут их страшным пыткам и казнят.

Пес попятился. От гнева гориллы температура вокруг подскочила градусов на пятьдесят. Трава, казалось, готова вот-вот вспыхнуть, разогретая ткань шатра пахла так, словно на ней оставили включенный утюг. У пса возникло ощущение, что он сунул нос в раскаленную печь.

– Ладно, ладно, только успокойтесь, – проговорил он умиротворяюще, – я всего лишь пытаюсь разобраться, что к чему.

Он окинул взглядом соседние клетки. Лев, тигр, чуть подальше – слон, и все пристально смотрели на него, не произнося ни слова. Их глаза сверкали в темноте яркой, пугающей желтизной. Теперь пес понимал, что их тела – всего лишь оболочки, под которыми скрываются настоящие огнедышащие вулканы, только и ожидающие случая, чтобы разразиться потоками всеразрушающей лавы.

– Тебе следует воспринимать нас как политических беженцев, – продолжила горилла, наконец успокоившись. – Пострадавших, которые ищут убежища. Совсем не простое положение ни для меня, ни для моих товарищей по несчастью. Больше всего мы хотели бы вернуться в наш родной мир. Сам посуди, разве приятно древним богам ютиться в грязных клетках, растрачивая свое могущество ради забавы горстки селян?

Синий пес не ответил. Он размышлял, как бы наилучшим образом воспользоваться ситуацией.