Путешествие стипендиатов (илюстр) - Верн Жюль Габриэль - Страница 46

Однако Франция не могла принять эти условия, не попытавшись взять реванш. В 1778 году маркиз де Буйе, губернатор Мартиники, вышел в море во главе эскадры, захватил Розо и владел им вплоть до 1783 года. Но вскоре Британия послала сюда превосходящие силы, и остров вернулся к англичанам, на сей раз окончательно.

Но, вне всякого сомнения, юные лауреаты, англичане, голландцы, французы, явились сюда на «Стремительном» отнюдь не для того, чтобы возобновить прежние распри и предъявить от имени своих стран права на владение островом. Что до мистера Паттерсона, человека в высшей степени уважающего приобретенные права, то, даже будучи англосаксом, он ни за что не позволил бы себе вмешаться в дела подобного рода, чреватые возможностью поколебать сложившийся европейский статус-кво[205].

Вот уже более шести лет, как семья Джона Говарда покинула город Портсмут и жила в Манчестере, в графстве Ланкастер, в Англии. Однако юноша сохранил кое-какие воспоминания об острове, поскольку ему было уже двенадцать, когда мистер и миссис Говард покинули колонию, не оставив там никого из родственников. Так что Джон Говард не встретит там ни брата, как Нильс Гарбо на Сен-Томасе, ни дядюшку, как Луи Клодьон на Гваделупе. Но, быть может, он встретит там кого-нибудь из друзей семьи, кто позаботится о хорошем приеме для учеников Антильской школы?…

Правда, даже при отсутствии друзей или, по крайней мере, тех, кто был связан деловыми отношениями с мистером Говардом, его сыну предстояло нанести в Портсмуте визит, который не мог его не взволновать. В данном случае речь не шла ни о чем похожем на сердечный прием, оказанный мистером Кристианом Гарбо на Сент-Томасе, ни о роскошном гостеприимстве господина Анри Баррона на Гваделупе. И тем не менее Джон Говард и его товарищи были встречены четой очень милых людей.

Здесь, в Портсмуте, жила со своим престарелым мужем старушка-негритянка, которая была в услужении в семействе Говардов и чье существование было обеспечено ими при отъезде.

И как же была обрадована, скорее, даже глубоко взволнована старушка, увидев цветущего юношу, которого она когда-то носила на руках!… Это была Кэт Гриндах. Ни она, ни ее муж не ждали гостей… Они даже не подозревали, что «Стремительный» зайдет на остров, что малыш Джон окажется на борту и что он поспешит нанести им визит.

Как только «Стремительный» стал на якорь, пассажиры сошли на берег. Во время сорока восьми часов своего пребывания на острове они должны были каждый вечер возвращаться на судно и, следовательно, ограничиться прогулками по городским окрестностям. Каждый вечер у пристани их должна была дожидаться лодка, чтобы доставить на борт.

Действительно, Гарри Маркел предпочел бы именно такой распорядок, дабы избежать контактов с жителями Портсмута, ограничившись выполнением необходимых формальностей, предусмотренных морскими законами. В английских портах приходилось особенно опасаться нежелательных встреч с людьми, знавшими капитана Пакстона или кого-нибудь из его команды. Гарри Маркел поставил судно на якорь на некотором расстоянии от причала и запретил экипажу сходить на берег. С другой стороны, нуждаясь лишь в пополнении запасов муки и свежего мяса, он постарался сделать это как можно осторожнее.

Джон Говард, сохранивший о Портсмуте весьма точное представление, смог служить неплохим гидом своим товарищам. Они конечно же знали о желании Джона прежде всего обнять престарелую чету Гриндахов в их крошечном домишке. Поэтому, высадившись на берег, вся компания пересекла город и отправилась в предместье, за последними домами которого уже простирались обширные поля.

Прогулка была недолгой. Четверть часа спустя все остановились перед скромной хижиной, внешне чрезвычайно опрятной, окруженной фруктовым садиком. В глубине находился птичий двор, где копошилась домашняя птица.

Старик трудился в саду, а старушка, что-то делавшая по дому, вышла как раз в тот момент, когда Джон Говард толкнул калитку палисадника.

Что за радостный крик вырвался из груди Кэт, когда она узнала ребенка, которого не видела целых шесть лет!… Да пусть бы прошло и все двадцать, она все равно узнала бы его, старшего в семье!… Ведь подсказывают не глаза, а сердце!

— Это ты… ты… Джон! — повторяла она, сжимая юношу в объятиях.

— Да… да… милая Кэт… это я!

Тут подошел старик:

— Он?… Джон!… Ты ошибаешься!… Это же не он, Кэт…

— Конечно… это я!

Ну что тут еще скажешь! А вот уже и друзья Джона окружили супругов и расцеловали в свою очередь.

— Да-да, — повторял Тони Рено, — конечно, это мы… Разве вы нас не узнаете?…

Потребовалось все объяснить, рассказать, почему «Стремительный» прибыл на остров… единственно ради этой старой негритянки и ее мужа!… И вот доказательство: первый визит именно к ним!… И все, в том числе и мистер Гораций Паттерсон, не скрывая охватившего их волнения, сердечно пожали руки старикам, а затем дружно заверили их в том, что Джон Говард не спал всю ночь в ожидании встречи. После этого восхищение Кэт «своим мальчиком» достигло предела. Да как он вырос!… Да как он изменился!… Какой красавчик!… И все-таки она его узнала!… А вот ее старик, так тот никак не мог поверить!… И негритянка снова и снова сжимала своего любимца в объятиях… плакала от радости и умиления…

Затем Джону пришлось рассказать обо всей семье Говардов, об отце, матери, братьях, сестрах… Все были живы и здоровы.

А вспоминали ли Говарды Кэт и ее старика?… Конечно, их часто вспоминали — и ее и старика… После чего Джон вручил почтенной чете заранее приготовленные подарки. И позже, в течение всей стоянки «Стремительного», Джон Говард не пропускал ни одного вечера и утра, чтобы не навестить и лишний раз не обнять этих милых людей. Затем, выпив по стаканчику ямайского рома, друзья расстались со старыми преданными слугами.

Во время одной из экскурсий Джон Говард с товарищами дошли до подножия горы Дьяблотен, на которую и совершили восхождение. С ее вершины можно было охватить взглядом весь остров. Усевшись на камне, здорово запыхавшийся ментор счел уместным привести следующую цитату из Вергилия: «Velut stabuli custos in montibus olim considit scopulo…»[206]

Как заметил неугомонный балагур Тони Рено, если не принимать во внимание, что мистер Паттерсон отнюдь не находился на вершине настоящей горы и вовсе не был пастухом, то цитату можно было считать вполне уместной.

С вершины Дьяблотена взору открывались прекрасно ухоженные поля и сады, обеспечивающие поставку фруктов за пределы острова, не говоря уже об огромных залежах серы, также идущей на экспорт. Но главной статьей экспорта вскоре, безусловно, станет кофе, поскольку плантации кофейных деревьев расширяются здесь из года в год.

На следующий день юные путешественники посетили город Розо с населением пять тысяч человек, с весьма незначительной торговлей, довольно приятный на вид, развитие которого английское правительство «парализовало», если пользоваться модным выражением.

Как известно, отплытие «Стремительного» было намечено на следующий день, то есть на 26 августа. Поэтому часам к пяти, когда юные туристы совершали последнюю прогулку по побережью в северной части города, Джон Говард отправился в последний раз навестить старушку Кэт.

В ту минуту, когда он свернул на одну из улиц, ведущих к набережной, он столкнулся с мужчиной лет пятидесяти, по виду отставным моряком, который сказал, указывая на «Стремительный», стоявший посреди бухты:

— Неплохое суденышко, юный господин, смотреть на него — истинное наслаждение для моряка!

— Действительно, — ответил Джон Говард, — это судно и смотрится неплохо, да и сделано на совесть, к тому же оно только что совершило переход из Европы к Антильским островам.

[205] Статус-кво (или: статус кво анте; лат.) — прежнее положение.

[206] «Словно некогда страж сидел на несокрушимой горной вершине» (лат.). (Примеч. ред.)