Невидимое дерево - Костинский Александр Михайлович - Страница 2

— Ну вот. Теперь из-за вас застряли!

— Извините, — покраснел Кузьма Кузьмич. — Я не хотел. Думаю, это ненадолго. Сейчас вызовем механика.

Кузьма Кузьмич нажал на кнопку, под которой стояла надпись «вызов». В кабине наступило молчание.

Кузьма Кузьмич украдкой разглядывал своего соседа. «Странный человек, — думал Кузьма Кузьмич. — Во-первых, не очень воспитанный и во-вторых — угрюмый. Что-то с ним неладно. Но что? Надо бы ему помочь». И Кузьма Кузьмич решил продолжить беседу. Тем более, для этого у него появилась ещё одна очень веская причина. Кузьме Кузьмичу фамилия Принцесскин нравилась.

— Простите, но мне кажется, что в фамилии Принцесскин нет ничего смешного. Обычная фамилия. Даже симпатичная.

— Не смешная, так и не смейтесь. В фамилиях вы ничего не понимаете. Фамилия должна быть громкая и внушительная. Например — Волкодавов. Или моя — Агрегатов, — отрезал соседки отвернулся от Кузьмы Кузьмича. Разговор, мол, окончен.

В это время снаружи послышался голос механика.

— Как вы там? Я вас сейчас выпущу.

— Всё в порядке, — ответил Кузьма Кузьмич. — У нас милая беседа.

— Для кого милая, а для кого и не очень. Мне вовсе с вами беседовать не хочется. Мне ваши увлечения не нравятся: сказки всякие, песни… Подозреваю, что и фамилия у вас тоже, наверное, какая-то несерьёзная.

— Но разве в фамилии дело?

— Не всегда, но всё-таки… Я, например, заметил, что граждане с зычными, серьёзными фамилиями и ведут себя серьёзно, степенно. Я абсолютно уверен, что у человека с фамилией Принцесскин в голове одно — сказки, фантазии и прочая чепуха, от которой народу никакой пользы. Всеми этими сказками сыт не будешь и автомобиль из песен не соорудишь. Техника и механика — вот что людям нужно. Но самое страшное, что эти принцесскины не только сами во всё это верят, но и порядочных, спокойных граждан заражают чепухой и начинаются у граждан всяческие неприятности. Нет, нет, жить надо тихо, спокойно, сытно и…

— …И скучно, — добавил Кузьма Кузьмич.

— Вы чего ко мне пр-р-р-ристали? — грозно зарычал Агрегатов и наклонил голову, словно готовился к драке.

Но тут дверь кабины с шумом отворилась и в лифт заглянул механик.

— Всё в порядке, можете ехать на свои этажи.

— Я с этим типом ехать не желаю, — сверкнул на Кузьму Кузьмича стёклами очков Агрегатов и вышел из кабины.

— Я — не тип! А Принцесскин — это моя фамилия! — крикнул на прощание Кузьма Кузьмич и нажал кнопку четырнадцатого этажа.

Глава третья. Агрегатов объявляет войну

Кузьма Кузьмич сидел у телевизора и смотрел передачу «В мире животных», как вдруг раздался телефонный звонок.

— Алло, — снял трубку Кузьма Кузьмич.

— Это кто?! — рявкнул в трубке скрипучий голос, который показался Кузьме Кузьмичу знакомым.

— Это я, — ответил Кузьма Кузьмич. — А кто вы?

— А вам какое дело?! — снова рявкнул голос.

— Мне — никакого, — пожал плечами Кузьма Кузьмич и повесил трубку.

«Вот явно невоспитанный человек, — подумал он, — даже не знает, как нужно говорить по телефону».

Через минуту телефон снова затрещал.

— Вы почему повесили трубку?

— Потому что, прежде чем спрашивать, кто я, вы должны сами представиться. Это элементарные правила поведения, и очень жаль, что вы их не знае…

— Да, не знаю, — перебил Кузьму Кузьмича голос, — и знать не хочу. Сейчас жизнь и так непростая, сложная, а эти ваши правила поведения её ещё больше запутывают. Никакой от них пользы. Я признаю только одни правила — правила пользования электроприборами, ну, и разве что перехода через улицу. Всё остальное — чушь. Хочу представляться — представляюсь. Не хочу — не буду. Так что не учите меня.

«А я буду, — подумал Кузьма Кузьмич, — невоспитанных людей всё равно нужно учить», — и повесил трубку.

Кузьма Кузьмич долго не подходил к звонящему на все лады телефону. Наконец он взял трубку!

— Ладно, — более спокойно прохрипел голос. — Моё имя Леопольд. Я только что ехал с одним типом в лифте, так он утверждал, что вы — это он.

Кузьма Кузьмич рассмеялся. Теперь он понял, кто ему звонит.

— Чего вы там заливаетесь? — удивился находящийся на другом конце провода Леопольд.

— Я не заливаюсь. А тип вам не солгал. Этот тип — я, Кузьма Кузьмич Принцесскин, и ехали вы со мной, товарищ Леопольд Агрегатов.

— Значит, так, — голос Агрегатова вдруг стал тихий и шипящий, как у завязанного морским узлом малайского питона. — Значит, так: вы — мой с-с-сосед, ваша фамилия — Принцес-скин, и вы с-с-считаете, что с-с-сказки, фантазии и приключения нужны?

— Не только нужны, но и необходимы. Я об этом даже книжки пишу, а иногда с лекциями выступаю. Если хотите, могу пригласить.

— Обойдус-с-сь без ваших лекций и приглашений. С-с-с вами всё яс-с-сно, — продолжал шипеть Агрегатов. — Официально объявляю вам войну. Я не потерплю, чтобы подо мной жил эдакий прес-с-ступный тип. Я буду с-с-с вами боротьс-с-ся.

— И как же это вы намерены со мной бороться? — удивился Кузьма Кузьмич.

— Увидите, — злорадно сказал Агрегатов, — вс-с-семи доступными с-средс-с-ствами, — и повесил трубку.

Нужно сказать, что средств для борьбы с Кузьмой Кузьмичем у Леопольда Агрегатова было предостаточно. Агрегатов был лучший в городе мастер по ремонту холодильников. Квартира его напоминала лабораторию и мастерскую одновременно, столько здесь было разных инструментов и приборов, которые он изобрёл. Зато книг у него было всего три: «Энциклопедия гаек и подшипников», «Полный иллюстрированный сборник болтов и шурупов» и, конечно же, «Телефонная книга».

Стены квартиры Леопольда были увешаны разными грамотами, которые он получил за изобретённые им морозильные устройства. Одна грамота была даже с экватора от благодарных жителей тропического острова Сутражар, которые благодарили его за поваренный им морозильник. Этот морозильник морозил в любую жару. Причём, чем было жарче, тем он лучше работал. Теперь островитяне, у которых уже с утра жар, могли запасаться продуктами впрок, и продукты не портились.

Ещё в квартире у Агрегатова стояло штук пять холодильников. Все эти холодильники были изобретены, сконструированы и построены им самим. Одни были для мяса. Другие — для рыбы. Третьи — для молока. Четвёртые — для мороженого. Пятые — для овощей и фруктов.

Леопольд Агрегатов был мастер высокого класса, своё дело он знал хорошо и слов на ветер не бросал. Если сказал, что будет бороться, значит, от обещания не отступит. Тем более, что для борьбы с Принцесскиным у Леопольда, как он считал, была очень веская причина. Этой «причиной» являлся его младший брат Борька.

Родители Леопольда и Борьки были геологи, всё время находились то в экспедициях, то в командировках. Поэтому воспитание Борьки полностью лежало на плечах старшего брата. И нужно сказать, что Леопольд к этим обязанностям относился очень серьёзно, потому что больше всех на свете он любил своего младшего брата Борьку. Прежде всего он пытался втолковать несмышлёнышу Борьке, что в сказках всё неправда, поэтому ничему полезному они научить не могут — значит, читать их не следует, мультфильмы тем более вредны — лишь время забирают, от песен — горло болит, во время танца можно поломать ногу и затем всю жизнь хромать. И вообще танцуют лоботрясы и бездельники. Трудолюбивые, умные, практичные дети учат только физику, математику и черчение, чтобы когда-нибудь стать настоящими мастерами по холодильникам.

Леопольд всячески оберегал Борьку от дурного влияния. И очень внимательно следил за тем, что читает его младший брат. Он не давал ему ни сказок, ни фантастики, даже книги про путешествия и те он у него отнимал.

Десять раз в день Леопольд повторял Борьке одно и то же: «На Земле уже давно всё открыли, поэтому ничего в этих книгах про путешествия полезного нет. Они только в гражданах нехорошие желания возбуждают: куда-нибудь поехать, увидать что-то новое. А это всё глупости и пустая трата времени. К тому же путешествовать опасно: во время дороги всякое может произойти — крушение, авария или даже диверсия. И, во-вторых, от перемены климата у путешественников часто бывает насморк. У человека серьёзного, у будущего мастера по ремонту холодильников должно быть только одно путешествие — с работы и на работу. А по вечерам, чтобы немного развлечься, нужно читать вслух не сказки, а «Энциклопедию болтов и гаек», а иногда для смеха взять «Телефонную книгу» и искать в ней глупые фамилии».