Последний воздушный пират - Стюарт Пол - Страница 40

Впереди — густые заросли, — просигналила Вари с Лодд товарищам, и Плут с Кастетом дружно взмыли вверх, буквально продираясь сквозь густые древесные кроны.

Плут раскрыл рот от изумления, так близко увидев верхушки деревьев. Он привстал в резных стременах и, чувствуя, как тёплый ветер дует ему в лицо, до отказа развернул паруса «Буревестника». Небоход тряхнуло, и Плут чуть не выскочил из седла: ещё секунда — и он полетел бы кувырком вниз.

Держитесь ниже, — молча просигналила Варис. Нельзя было допустить, чтобы их заметили.

Плут потянул за стартовый канат, скрученный мотком. «Буревестник» послушно спустился, сделав петлю, и полетел низко над лесом вдоль кромки воды; красновато-жёлтые всполохи листвы в точности напомнили ему лес у озера! Как давно это было! Плут погрузился в воспоминания.

Ему на память пришёл и вчерашний вечер: в тот момент, когда он уже собрался ложиться в постель, он услышал лёгкий стук в дверь своей спальной кабинки. Это была Варис Лодд, в полной экипировке и с арбалетом через плечо.

— Пойдём со мной, — позвала она. — Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Она провела его вниз, на площадку, где их уже ждал Кастет, поигрывавший своим лассо. У их ног, тяжело вздымаясь и перекатываясь, плескалась тёмная вода, а над головой собирались кучевые облака, принесённые западным ветром. Варис повернулась так, чтобы встать лицом к обоим подмастерьям. Лицо у неё посерело, а голос дрожал от волнения. Плут никогда не видел её такой расстроенной.

— Сегодня вечером ко мне подошёл ваш юный друг, Ксант, — начала она. — С тех пор как он заболел, он решил приносить пользу — ну, как бы это точнее выразиться, — собирая важную информацию.

— Шпионил? — в изумлении спросил Плут.

— Можно сказать и так, — ответила Варис. — В борьбе со Стражами Ночи и их союзниками нам надо быть бдительными. Как бы то ни было, Ксант принёс тревожные новости.

— Продолжай, — кивнул Кастет.

— На Опушку Литейщиков вернулось рабство.

Кастет грустно повесил голову:

— Неужели Правитель Литейщиков так ничему и не научился?

Варис положила руку на плечо душегубца.

— Кастет, как и ты, потерял родителей при нападении работорговцев, — сказала она Плуту. — Нам казалось, что мы преподали хороший урок гоблинам и их союзникам во время последнего рейда, но, судя по всему, вернулись прежние времена.

— А кого они поработили? — спросил Плут. — Душегубцев? Гоблинов-утконосов?

Варис отрицательно покачала головой:

— Это… — Повернувшись к Плуту, она замолчала. Её печальные глаза наполнились слезами.

— Кто?

— Толстолапы, — ответила она наконец. — Толстолапы.

Небоход тряхнуло: руки у мальчика задрожали, когда он вспомнил слова Варис. Толстолапы! Как можно было превратить в рабов этих могучих и благородных животных? При одной только мысли об этом у Плута закипела кровь. И всё же Правитель Литейщиков, Хамодур Плюнь, пошёл на это. Как низко мог пасть этот гоблин, чтобы держать толстолагюв в цепях!

— Я знаю: ты любишь толстолапов не меньше, чем я, — сказала Варис Лодд. — И ты захочешь их спасти.

— А как же Магда и Стоб? — спросил Плут.

— В таком деле чем меньше народу, тем лучше, — возразила Варис, — К тому же вы — лучшие пилоты на Вольной Пустоши. — Она помолчала немного. — Если вы согласны, то мы вместе полетим на Опушку Литейщиков и прямо под носом у гоблинов, стражников Хамодура, освободим толстолапов из тюрьмы и скроемся прежде, чем нас успеют заметить.

— Конечно согласны! — хором ответили Кастет и Плут.

Смеркалось, и солнечный круг вскоре закатился за горизонт. Снова поднялся ветер. Плут подтянул нижний парус и крепко ухватился за пусковой канат. Благодаря нарастающей скорости ветра небоход двигался быстрее, но одновременно он становился капризным и своенравным.

Вон там, — просигналил Кастет, сложив вместе указательный и большой пальцы, что означало только одно — Опушка Литейщиков.

Плут поднял глаза. Вдалеке он увидел клубы чёрного дыма, вырывающегося из высоких заводских труб. Ядовитые испарения заволакивали небо, отравляя смрадной гарью всё вокруг. Сердце у Плута замерло.

Спускайтесь, — быстро просигналила Варис, и её «Ястреб» нырнул в лесную чащу.

Плут потянул за рычаги управления, свернув нижний парус и выпуская верхний, и одновременно, упираясь ногами в стремена, выровнял корабль и медленно поднял пусковой канат. Он нервно закусил губу. «Буревестник» устремился вниз и скрылся среди крон высоких лесных деревьев. Ветер сразу же стих. Попав под зелёную сумеречную кровлю, маленький небоход вздрогнул и стал крениться носом вниз. Плут, не теряя времени, ухватился за канаты и рычаги, и кораблик, снова выровнявшись, поплыл дальше под зелёными сводами.

Варис одобрительно кивнула и щёлкнула пальцами, подав сигнал: Отлично, Плут!

Плут расплылся в улыбке, а затем залился краской. Он почувствовал прилив гордости: Великая Варис Лодд похвалила его! Плут погладил резную фигуру на носу небохода.

— Какой ты молодец, «Буревестник»! — прошептал он.

Мрак сгущался, и, пока продолжался их полёт, много раз Плуту приходилось делать резкий рывок в сторону, чтобы не налететь на какое-нибудь раскидистое дерево, которое внезапно вырисовывалось из тьмы. Но впереди он постоянно видел маячащий вдали маслянисто-жёлтый огонь.

За мной, оба! — знаком приказала Варис Лодд, помахав через плечо.

Она круто взмыла вверх и тихо посадила свой небоход на огромную ветку векового железного дерева. Плут и Кастет примостили свои кораблики рядом. Варис подала ещё один немой сигнал, указав на источник света впереди.

Плут достал из футляра подзорную трубу и приставил к глазу. Вглядываясь в просветы между ветвями развесистого дерева, он изучал Опушку, лежавшую перед ним.

Широко раскинувшаяся поляна напоминала копошащийся муравейник. Это был больной нарост на живом теле зелёного леса: смердящий сернистый дух, удушающая сонь кипящей смолы, жар расплавленного металла. Эхом но окрестностям разносились удары топоров: рубили деревья; ревели плавильные печи, щёлкали кнуты, и раздавались окрики надсмотрщиков-гоблинов, заглушающие синхронный звон лопат и стук киркомотыг в глубоком карьере.

Но все эти звуки перекрывал скорбный хор гоблинов-работяг, стонущих от тяжести непосильного труда. Плут вздрогнул. Сколько страданий выпало на долю этих несчастных, если они издавали такие горестные вопли!..

Но тут к какофонии заводских шумов, смешавшихся с полными отчаяния стонами, примешался ужасающий скрип дерева, перешедший в глухой тяжёлый удар. Плут повернул подзорную трубу в сторону клуба пыли, поднявшегося на краю широченной просеки. Когда пыль понемногу улеглась, мальчик увидел на земле только что поваленное огромное дерево. Тотчас же вокруг ствола сгрудилась бригада гоблинов и, обрубив ветки, стала очищать его от коры.

Какое бъло прекрасное дерево! — просигналил Плут.

Работа Хамодура, — отозвалась Варис и провела пальцем по горлу, показывая, что пора с ним кончать.

Плут кивнул.

Помимо огромных терриконов из гари и пепла и земляных холмов, клокочущих, как вулканы, Плут увидел высоченные кучи дров, нарубленных для печей в литейных цехах. Бригады худосочных сутулых гоблинов в изодранных и грязных куртках с капюшонами и с лицами, в которые въелась вековая сажа и копоть, разбирали завалы: вытаскивая по одному полену, они собирали дрова в вязанки и крюками волокли их к литейным цехам. Бригада за бригадой, полено за поленом — так шла работа, но горы дров, казалось, не уменьшались: как только разбирали одну кучу, тотчас же подвозили новое дерево, распиленное на куски, и ядовитое производство расширялось, вгрызаясь всё глубже в зелёные просторы лесного массива.

Где же толстолапы? — жестом спросил Плут, с недоумением пожимая плечами.