Оборотень - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 22

22

6.30

Иногда Алексей Снегирев проявлял невероятную, ни в какие ворота не пролезавшую наглость. И на ней, что самое интересное, выезжал.

Вот так и теперь. Нормальному человеку полагалось бы приобрести стойкую аллергию ко всем и всяческим дорогам и постараться как можно дольше не подходить близко ни к одной. Киллер вышел обратно на шоссе примерно через полчаса после побега. К этому времени на руках у него, скрывая повязки, угнездились темные нитяные перчатки, а в лесу, под торфяной кочкой, остались для будущих археологов два шприц-тюбика. По счастью, на черных джинсах кровь была почти не видна, так что особо и отчищать не пришлось.

Киллер выбрался на шоссе, по которому его только что везли под конвоем, возле указателя «Т/б Спутник 0,1» и принялся голосовать.

Шестая по счету машина осветила его фарами и остановилась. Он рысцой подбежал, заглянул внутрь и весьма удивился.

Как всем известно, в нынешние благословенные времена водители предпочитают голосующих на обочине просто не замечать. И правильно делают. А если едут в одиночку, то даже и днем. И даже в городе. Не говоря уже про глухой ночной час на загородном шоссе.

Водитель рыжих потрепанных «Жигулей» был в машине один. Против света его трудно было разглядеть, но вот протянулась рука, щелкнула, раскрываясь, дверца, Алексей заглянул внутрь и по инерции спросил молодую девушку, сидевшую за рулем:

— До города довезете?..

— Залезай! — кивнула она.

Он решил загодя утрясти все вопросы и потянулся к поясной сумочке:

— Сколько?..

— Да ну тебя! — обиделась девушка. — Ему говорят залезай, а он ушами хлопает. Так ты, блин, едешь или здесь остаешься?..

Киллер стащил с плеч лямки рюкзака. Шевелить руками было по-прежнему больно, но, благодаря промедолу, по крайней мере терпимо. Девушка выбралась из машины и открыла багажник:

— Укладывай.

В багажнике валялся перемазанный землей огородный инвентарь. Девушка расстелила старый клетчатый плащ, чтобы не испачкать красивый красный рюкзак. Киллер слегка потряс ее тем, что приподнял импровизированную подстилку и устроил рюкзак прямо на лопатах и сложных приспособлениях для прополки, именуемых в народе «моргаловыкалывателями». А плащ набросил сверху, подвернув уголки.

— Ну ты даешь! — только и сказала она.

Когда они забрались в машину и раздолбанные «Жигули» покатили вперед, Алексей не удержался и все-таки спросил ее:

— И не страшно вам незнакомого мужчину среди ночи в машину сажать?..

Она только хмыкнула:

— У меня коричневый пояс по тэквондо. Когда был еще зеленый, подошли ко мне двое. С ножичком. И что? Обоих за одно место в отделение оттащила.

— Здорово! — с уважением сказал Алексей. — Это вы там кирпичи ногой разбиваете?

— И ногой, и рукой. — Девушка отвернулась от дороги, протягивая действительно крепкую твердую ладошку в велосипедной перчатке: — Меня Варей зовут.

Алексей обождал, пока после рукопожатия в глазах улягутся искры, и представился Славиком. Это вполне соответствовало паспорту, который он загодя переложил в сумочку из рюкзака.

Была и другая вещь, которую он оттуда извлек. Портативный проигрыватель для лазерных компакт-дисков, казавшийся еще миниатюрней в его пальцах, ставших толстыми и неуклюжими. Варя с любопытством косилась, как он заправлял внутрь блестящую радужную пластинку, прилаживал крохотные наушники и нажимал пуск.

— Что слушаем-то? — поинтересовалась она.

— «Сплошь в синяках»…

— Класс! — обрадовалась Варя. — Дай одним ухом послушать!

Ему было не жалко. Так они и ехали дальше: у каждого по наушничку в ухе. У нее в правом, у него в левом. Электроорган выдавал торжественные аккорды. На колеса наматывалось шоссе, и Алексей даже заподозрил, что, возможно, рановато похоронил предстоявшую вечером встречу. Это было хорошо. Уговор дороже денег. А впрочем, не говори «гоп»…

По раскаленным пескам и по тонкому льду, Битый и мятый, уставший чего-нибудь ждать, Словно по минному полю, по жизни иду, Нету тропинки, и неба почти не видать. Где я прошел, те дорожки давно заросли Мертвой полынью, забвения горькой травой. Белые крылья мелькают в далекой дали. Черные крылья — над самой моей головой. Кто я такой — у кого бы ответа спросить? Кто я такой и откуда? Зачем я живу? Где же то зеркало, что без прикрас отразить сможет судьбу, вещий сон показав наяву? С каждой зимою все больше жестоких потерь, Только растет и растет неоплаченный счет. Белые крылья все дальше относит метель. Черные крылья почти задевают плечо. Жизнь не пустышка, пока тебя кто-нибудь ждет. Если ты нужен кому-то — не бойся беды. Знай: увенчает зарю лебединый полет, Вспыхнет окно огоньком путеводной звезды. Как я хочу, чтобы сбылся обещанный сон! Ляжет прямая дорога, светла и чиста. Белые крылья скрывает седой горизонт. Черные крылья все ниже, все ниже свистят… * * *

Когда обозначились признаки скорого появления гаишного пункта, Алексей попросил Варю остановиться:

— Там небось опять террористов чеченских каких-нибудь ловят, проверяют кого ни попадя… Знаешь, лучше ты меня высади. Привяжутся, начнут трясти, откуда да кого в машине везешь…

Варя хмыкнула:

— Тоже мне, лицо кавказской национальности. Из тебя террорист, как..

Он пошевелил руками:

— Как из дерьма масло: мазать можно, есть нельзя. Ты все-таки смотри… почти приехали, я дальше как-нибудь сам. Высадишь?

— Не боись, прорвемся! — азартно пообещала Варя. Киллер нимало не сомневался — расскажи он ей о своем ремесле, она отреагировала бы чем-нибудь вроде восторженного «Ну ва-а-ще!» и принялась бы заинтересованно добиваться подробностей.

Бдительные обитатели КПП действительно проверяли всех подряд. Когда они притормозили видавшие виды рыжие «Жигули», двое в машине прикалывались вовсю: слушали лазерный проигрыватель, дружно хохотали неизвестно над чем и чуть не плясали на сиденьях, отбивая по полу ритм. Девушка едва ли двадцати лет от роду, то и дело восторженно восклицавшая «Америка!..», и взрослый парень в коже, черных джинсах и темных перчатках. Оба с готовностью подали в окно паспорта.

— Молотов, Вячеслав Михайлович, — прочитал патрульный и удивился: — Серьезно, что ли?..

— Не родственник! — весело доложил парень, стаскивая пижонские зеркальные очки. — Даже не однофамилец!..

Всем стало смешно и интересно, паспорт отправился по рукам. Подошел пожилой гаишник, заглянул в машину и авторитетно заявил, что на «того» Молотова пассажир «жигуленка» был ничуть не похож.

Соскучившиеся за ночь патрульные сообща обсудили сходство паспортной фотографии с историческим первоисточником, а также с сидевшим в машине оригиналом, откозыряли и вернули документ владельцу. Припоминать словесное описание, которым успели снабдить пост на Ленинградском шоссе, было попросту неуместно. Камуфляжным ребятам с «Калашниковыми» только показалось слегка подозрительным, что согласно документам между двоими в автомобиле трудно было усмотреть какое-либо родство.

Варя снова вытащила из уха наушник и радостно пояснила:

— А это мой шурин! Погреб на садовом участке копать помогал.

Примитивная дымовая завеса, как это ни странно, сработала. Правосудию не помог даже бьющий в глаза факт наличия отсутствия в Варином паспорте штампа о замужестве. Впрочем, кто сейчас регистрируется. Патрульные, имевшие очень смутное понятие о том, кто такой шурин, вернули документы и откозыряли.