Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Бакин Виктор Васильевич - Страница 36

36

Естественно, в наводимых Любимовым справках о Высоцком ничего хорошего сказано о нем не было. Что можно сказать о че­ловеке, которого несколько раз выгоняли из одного театра, потом из другого, потом не приняли в третий... Накануне Высоцкий пи­сал из Айзкраукле жене:

«Беспокоит меня еще мое оформление, моя книжка трудовая, но я пока стараюсь про это не думать. Хочу ду­мать, что все будет хорошо».

В некоторых воспоминаниях упоминается о том, что Любимов в своем кабинете в пепельнице сжег трудовую книжку Высоцкого со всеми выговорами и приказами об увольнении по статье... Оче­видно, так оно и было — трудовая книжка, которая хранится в ЦГА­ЛИ, никаких следов увольнений «по статье» или «без права работы по специальности» не содержит.

Любимов разглядел талант, и все остальное не имело значения.

Таким образом, в решении Любимова — брать, не брать Высоц­кого — все определили песни, а не показ отрывка. В тот момент Вы­соцкий интересовал его как автор, как человек созидающий, кото­рый может что-то придумать, написать, исполнить. Опыт работы с молодежью дал почувствовать Любимову, что перед ним актер, кото­рый, может быть, сможет привнести какую-то свежую струю, через какой-то внутренний процесс подойти к его системе. И он принял судьбоносное решение для театра и для самого себя. В результате ак­тер нашел свой театр и своего режиссера, а режиссер — своего акте­ра. Зерно таланта Высоцкого попало в очень благодатную почву...

«Мне повезло, что я попал к Любимову, когда разочаровался в театре,

— оценит случившееся Высоцкий. —

Я встретил обая­тельного человека с понимающими глазами. Это человек твердой позиции. Как старший брат, учитель, друг, он помог мне. Я бы, воз­можно, перестал писать стихи. Но он к моим стихам отнесся не как к творческому хобби, а как к поэзии. И стал их включать в спектакли...»

На показе присутствовал В.Войнович, который запомнил при­ход Высоцкого на «Таганку» несколько по-другому. После показа от­рывка из «Ведьмы» Войнович обратился к Любимову: «Вы спроси­те его, не тот ли он Высоцкий, который пишет песни. Если это тот самый, то берите его не глядя».

Любимов внял совету Войновича и ограничился только этим вопросом. Никаких песен в тот раз Высоцкий не пел...

Для полноты картины воспоминания директора «Таганки» Н.Дупака: «На последующем обсуждении Любимов жестко выска­зался: "Парень талантливый, но зачем брать еще одного алкаша — у нас своих хватает!" Я возразил: "Давайте возьмем его на договор на три месяца! Что мы теряем?"»

9 сентября 1964 года Высоцкого приняли на договор на два ме­сяца во вспомогательный состав, зарплата — 75 рублей в месяц.

Первое упоминание о Высоцком отмечено в табеле учета за­нятости актеров за 18 сентября в репетиции спектакля «Герой на­шего времени», а на следующий день он впервые вышел на сцену в роли Второго бога в спектакле «Добрый человек из Сезуана». Это был срочный ввод: актер В.Климентьев заболел, и Владимир с двух репетиций срочно был введен в роль. В ноябре он получил роль Мужа в этом спектакле.

Высоцкий с большой ответственностью подходил к этим своим первым вводам. Он сразу почувствовал, что это — его театр.

К 150-летию со дня рождения М. Лермонтова театр готовит спектакль «Герой нашего времени» по инсценировке Н. Эрдмана. Занятый формированием труппы и прочими организационными работами Любимов допустил к режиссуре спектакля Марлена Ху­циева, но потом перерешил и взялся за постановку сам. Он пред­ложил Высоцкому роль драгунского капитана. Н.Губенко был Пе­чориным, княжна Мери — Е.Корнилова, Вера — А.Демидова, мать Мери — И.Ульянова, Максима Максимовича играл А.Эйбоженко, а комментарии от Автора исполнял С.Любшин.

Высоцкому репетиции давались легко. Роль Драгунского капи­тана эпизодическая, но емкая. Его герой — игрок, крикун, забия­ка — циничен и коварен. Именно он провоцирует дуэль между Пе­чориным и Грушницким. Когда в сцене дуэли Грушницкий-Золотухин малодушничает и не стреляет в Печорина-Губенко, Высоцкий притягивает приятеля к себе и, раскатывая любимую согласную, бросает ему в ухо:

«Ну и ду-р-р-рак же ты, братец!»

Вел он себя на сцене раскованно, свободно...

Играл Высоцкий здесь и роль Отца Бэлы.

Работу сделали за полтора месяца. Премьера состоялась 14 ок­тября. Однако спектакль в театре не прижился — его быстро убра­ли из репертуара. Постановка резко выбивалась из взятого Любимо­вым направления. Здесь было все — и попытка создать многоемкие лермонтовские характеры, достоверные, реалистические грим, кос­тюмы, оформление. Однако образы получились бледными, невыра­зительными, лишенными глубины и исторической достоверности.

Спектакль не получился, а вот музыка к нему получила положи­тельный отзыв: «Ритм спектакля очень тонко подчеркнут и усилен музыкой композитора М.Таривердиева, не навязчивой, возникаю­щей лишь там, где это необходимо, не стилизованной, но органиче­ски проникнутой духом лермонтовской кавказской романтики».

Высоцкий исполнил романс Таривердиева на слова Лермонто­ва «Есть у меня твой силуэт...». Именно в работе над этим спектак­лем состоялось знакомство Таривердиева и Высоцкого. Уже в сле­дующем году они будут работать вместе в другом проекте.

Впервые в этом спектакле появился придуманный художником постановки В.Дорером «фирменный Таганский» световой занавес — «косые лучи туманного света».

В декабре 64-го года председателю городской тарификационной комиссии было отправлено письмо за подписью директора театра и главного режиссера: «Дирекция и общественные организации Теат­ра драмы и комедии ходатайствуют об установлении оклада 85 руб­лей в месяц артисту театра Высоцкому.

В.С.Высоцкий обладает хорошими сценическими данными, профессионализмом, музыкальностью. Образы, созданные им, от­личаются психологической достоверностью, художественной выра­зительностью. В новых работах театра В.Высоцкий репетирует цен­тральные роли».

Можно сказать, что этим документом Высоцкий окончатель­но утвердился в театре. Театр и актер нашли друг друга. Закончи­лись пятилетние мытарства, закончилась неопределенность. Впере­ди будет много и удач, и разочарований, как в жизни, так и в твор­честве...

15 ноября Юлию Даниэлю исполнилось 39 лет. А.Синявскому захотелось сделать подарок другу, и Высоцкий со своими песнями оказался в старом доме в Армянском переулке на дне рождения Да­ниэля.

М. Розанова: "Как-то пришел к нам в гости Высоцкий, было это 15 ноября, мы как раз собирались на день рождения к нашему дру­гу Юлику Даниэлю. И вдруг я понимаю, что лучшего подарка Юлику мы и придумать не можем. Я сказала: «Высоцкий, сейчас мы пе­ревяжем вас голубой ленточкой и принесем в гости». Мы схватили гитару, на которой в нашем доме играл только Высоцкий, и помча­лись на такси к Юлику. Высоцкий запел уже в машине:

«Эй, шофер, гони — Бутырский хутор».

Водитель недоверчиво обернулся и рас­терянно произнес: «Вы же сказали Ленинский проспект?» Весь день рождения Володя пел — это был вечер Высоцкого, красивый и очень любимый нами вечер".

Вспоминает А.Синявский: «Приехали мы к Даниэлю вместе с Володей Высоцким, а там было очень много народу. Даниэль че­ловек очень радушный, компанейский, в отличие от меня. И даже были какие-то незнакомые мне люди, я немножко опасался за Вы­соцкого. Мы с ним так перешептались или как-то перемигнулись. Весь вечер Володя держал в руках всех, потому что он пел, но че­рез каждую песню он пел одну песню — песню о стукаче —

«В наш тесный круг не каждый попадал»

Пел он это буквально через каж­дую песню, давая понять, что если кто-то здесь настучит, его «убь­ют». Это было очень здорово».

В конце года Высоцкий принимает участие в работе еще над двумя фильмами. Правда в одном из них дело не пошло дальше проб.

Это был фильм Леонида Гайдая «Операция «Ы» и другие при­ключения Шурика». Гайдай пробовал Высоцкого в первую новеллу картины «Напарник» на роль прораба в сцене, где главный герой приходит на стройку. Пробы проходили на натуре: группа выезжала на строительную площадку и там разыгрывала этюды. Происходи­ло это в районе Медведково, где шло тогда большое строительство. Высоцкий показался Гайдаю для этой роли слишком молодым. Его персонаж, несмотря на эпизодичность, — достаточно сложен. Необ­ходимо было сыграть демагога, закостенелого дурака. Михаил Пуговкин — актер опытный — в дальнейшем сумел это сделать, а у Вы­соцкого не получилось так, как это требовалось по замыслу Л.Гай­дая: «Он пытался играть сатирически, а нужно было в этой сцене больше реализма, отчего выходило все гораздо смешнее».