Тайны мира насекомых - Гребенников Виктор Степанович - Страница 52

Плодились наши пчелы-листорезы отменно: каждый прошлогодний кокон дал пять-шесть новых. В то время как по стране в целом размножаемость мегахил была отрицательной: на десять прошлогодних коконов — лишь девять коконов следующего года, и потому приходилось их ежегодно закупать за границей за большие деньги. Но стоило отойти от заморской технологии, правда, немного усложнив ее питомником первичного размножения, но зато смело упростив и удешевив во всем остальном, — как благодарная Природа тут же одарила нас небывалыми результатами. Вероятно, нужно уметь ладить с насекомыми, любить их с детства, даже жалеть, знать их повадки, язык, понимать их «с полуслова»...

Например, вот лишь одно из множества условий, которые поставили нам сами листорезы — трудноватое, но совершенно оригинальное. Не только вблизи укрытий, но и вообще в радиусе видимости не должно быть никаких человечьих построек — домов, ферм, сараев и тому подобного. Иначе многие молодые самки, как ни жаль, улетают туда, и если даже не находили там нужные полости для гнезд, тем не менее попусту убивали там дни и недели своего короткого — с месяц — века, тщетно разыскивая «квартиры». Если же находили какие подходящие щели — усиленно гнездились в них; но нам с этого что было проку? Собрать все те коконы — а это было в предшествующие пчелопитомнику годы — мы ведь не могли... Именно поэтому из пчелопитомника не было видно даже будочки — вокруг лишь поля, да колки, да дороги — а такое место под Новосибирском было найти ой как трудно: это ведь не Исилькуль с его безбрежными и почти безлюдными окрестностями. Кстати, о дорогах. Вспоминается: кто-нибудь из начальства, желая посмотреть, чем это мы тут занимаемся в рабочее время, останавливает машину на дороге в полусотне метров — ближе не подъехать, — как через несколько минут его автомобиль «атакуют» наши мегахилки: скорехонько обследуют капот, колеса, днище кузова; другие, влетев внутрь, спешно ищут дырочки в сиденьях, приборном щитке, рукавах, обуви, за шиворотом у шофера...

Ну хорошо — на эспарцете, осоте ли, иль еще на чем, выплодили мы много мегахил; а что же с главным — с люцерной? Да очень просто. Избыток мегахильего потомства — а счет шел уже на десятки тысяч коконов — можно использовать в точно таких же укрытиях и ульях, на люцерне, урожай семян которой прибавлялся по сравнению с соседними полями до пяти с половиной граммов на квадратный метр. При цене пятнадцать рублей за килограмм семян люцерны это составит более восьми копеек дополнительной прибыли с этого же метра, а на гектар — более восьми тысяч рублей. Или, иначе: стоящий на ровном поле человек видит поле это вокруг на пять километров — так вот такой «пятачок» с помощью мегахил даст дополнительной прибыли — сколько бы вы думали?

Миллион рублей!!!

Впечатляет, а?

И не правда ли, тут есть над чем поразмыслить не только любителям природы?

Тем же, кто хочет прочесть о мегахилах подробнее, рекомендую книжку Ю.А. Песенко «Люцерновая пчела-листорез и ее разведение для опыления люцерны», Ленинград, «Наука», 1982 г. А о новой интенсивной технологии разведения мегахил и физических полях гнездовий — статьи в журналах: «Пчеловодство», 1984, № 12; 1986, № 6; «Сибирский вестник сельскохозяйственной науки», 1984, № 3, 1986, № 4.

Вообще же мегахилы дали нам столько материала, большей частью никому не известного, что получилась бы толстая увлекательная книга об одомашнивании еще одного вида насекомых — со множеством иллюстраций, и рисованных, и фото: недаром мы в те счастливейшие дни нашей жизни то едва успевали щелкать затворами фотоаппаратов, то часами на жаре терпеливо ждали момент для редкого, но нужного кадра. Именно там мы научились фотографировать живых насекомых в природе.

Нет, что ни говорите, эти серые крошки — дальние родственницы медоносной домашней пчелы — стоят того, чтобы посвятить им если не всю жизнь, то хотя бы несколько лет.

Не удержусь: еще совсем немножечко цифр. Один закупаемый за рубежом кокон обходится нам около трех копеек, а то и пятак. Даже маленький любительский или школьный пчелопитомник может ежегодно давать десять-двадцать тысяч избыточных коконов, и если сдавать их на люцерновую пчелоферму, то группа из трех-четырех юннатов заработает для кабинета биологии школы и живого ее уголка с полтысячи рублей за сезон. А сами ребята замечательно отдохнут, загорят, получат ценнейшие навыки и знания.

Читатель спросит: ну а как сложилась дальнейшая судьба потомков тех, гребенниковских, мегахил? Плохо. Злые люди, воспользовавшись короткой нашей отлучкой, варварски разгромили все пчелиные домики, со знанием дела вырвали и истоптали заселенные ими трубки... И все это сразу после показа пчелопитомника в передаче ЦТ «В мире животных». К нам летом восемьдесят четвертого года специально приезжала киногруппа во главе с В.М. Песковым. Вскоре была снесена оградка самого дорогого нам детища, оставшиеся коконы — сожжены, научная тема по мегахилам — закрыта.

А ведь Оле и Сергею мегахилы приоткрыли дверь в совершенно новый, неведомый мир, полный вдохновения и радости, мир наиболее слитного, цельного общения человека с Природой, да и серьезных научных надежд: размножаемость листорезов по нашей новой биотехнологии была самой высокой в СССР. Обидно мне — и за поруганный кусочек природы, и за своих ребят, и за десятки тысяч загубленных магахильих детей — сожженных куколок. В Новосибирской области теперь никто ими не занимается.

А там, где гуляли-перекатывались упругие розовые волны эспарцетового океана и пестрели до горизонта душистые соцветия люцерны, усеянные насекомыми-опылителями, сейчас — картошка...

Но я, в общем-то, оптимист: хочу надеяться, очень хочу, что юные читатели этой книги, повзрослев, будут лучше нас, умнее, человечней по отношению друг к другу.

А к Матери-Природе — рачительней.

И — главное — милосердней.

...И все же, как видно, впрямь не бывает худа без добра: со всех концов нашей огромной страны к нам (Краснообск, Новосибирской области, Сибирский НИИ земледелия) продолжают поступать просьбы выслать наши «Рекомендации по упрощенному разведению мегахил» — из колхозов, совхозов, агропромов, институтов, техникумов.

И что меня особенно радует и обнадеживает — из многих школ страны.

СЕКРЕТ ПЧЕЛИНОГО ГНЕЗДА

Помните главу «Загадка мелиттобии» — это где я вообразил, что наезднички реагировали на магнитное поле, в то время как они ползли к любому теплому предмету, в том числе и к магниту, нагретому солнцем или рукой? Дело прошлое, но откровенно сказать, я сильно досадовал, что мне не удалось сделать открытия в этой области биофизики...

И все-таки, много лет спустя, мои друзья-насекомые — на этот раз дикие пчелки — открыли мне такую тайну, по сравнению с которой «магнитная любовь» мелиттобии, существуй она на деле, оказалась бы сущим пустяком. Интересно было то, что тайна была вовсе не за семью печатями, лежала, что называется, на поверхности, кое-что люди о ней давно знали — так что первооткрыватель вовсе и не я, — но не сумели это систематизировать и толком объяснить, и, главное, не сталкивались с этим явлением «при посредстве» насекомых.

Но именно насекомые в этот раз глубоко и всерьез «затащили» меня не только в область биофизики, но и в совсем мне неведомые разделы физики — квантовую механику, физику твердого тела, элементарных частиц, волн и даже — удивитесь, наверное, — антимира...

А какой, казалось бы, физик из престарелого энтомолога-любителя и художника, тем более что школьную физику я недолюбливал, понимал с трудом — неинтересно преподавали — и тут же, после школы, напрочь забыл. Но уж таков, видно, наш век, со стремительным развитием космонавтики, атомной физики, кибернетики, генной инженерии и всех других наук, что именно на их стыках — на моих глазах! — родились великие творения человеческого гения, к которым мы, грешным делом, столь же стремительно попривыкли... А зря! Мир Природы полон удивительных загадок — прошу читателя за мной, дабы поведать о сути и разгадке одной из них.