Стихотворения - Гудзенко Семен Петрович - Страница 3

3

1942–1943

" Прожили двадцать лет. "

Прожили двадцать лет. Но за год войны мы видели кровь          и видели смерть — просто,      как видят сны. Я все это в памяти сберегу: и первую смерть на войне, и первую ночь,          когда на снегу мы спали спина к спине. Я сына    верно дружить научу, — и пусть     не придется ему воевать, он будет с другом             плечо к плечу, как мы,    по земле шагать. Он будет знать:          последний сухарь делится на двоих. …Московская осень,           смоленский январь. Нет многих уже в живых. Ветром походов,          ветром весны снова апрель налился. Стали на время         большой войны мужественней сердца, руки крепче,         весомей слова. И многое стало ясней. …А ты     по-прежнему не права — я все-таки стал нежней.

Май 1942

" Как без вести пропавших ждут, "

Как без вести пропавших ждут, меня ждала жена. То есть надежда, то слеза без спросу упадет. Давно уж кончилась война, и не моя вина, что я в разлуке целый год, что столько горестных забот. . . Жестка больничная кровать, жестка и холодна. А от нее рукой подать до светлого окна, там за полночь не спит жена, там стук машинки, скрип пера. Кончай работу, спать пора, мой друг, моя помощница, родная полуночница. Из-за стола неслышно встала, сняла халат, легла в постель. А от нее за три квартала, а не за тридевять земель, я, как в окопе заметенном, своей тревоги начеку, привыкший к неутешным стонам, к мерцающему ночнику, лежу, прислушиваясь к вьюге, глаза усталые смежив, тяжелые раскинув руки, еще не веря в то, что жив. Но мне домой уйти нельзя, трудна, длинна моя дорога, меня бы увезли друзья, их у меня на свете много, но не под силу всем друзьям меня отсюда взять до срока. Жду. Выкарабкиваюсь сам, от счастья, как от звезд, далеко. Но приближается оно, когда ко мне жена приходит, в больничный садик дочь приводит, стучит в больничное окно. Ее несчастье не сломило, суровей сделало чуть-чуть. Какая в ней таилась сила! Мне легче с ней и этот путь. Пусть кажешься со стороны ты скупой на ласки, слезы, смех, — любовь от глаз чужих укрыта, и нежность тоже не для всех. Но ты меня такою верой в печальный одарила час, что стал я мерить новой мерой любовь и каждого из нас. Ты облегчила мои муки, всё вынести мне помогла. Приблизила конец разлуки, испепеляющей дотла. Благословляю чистый, чудный, душа, твой отблеск заревой, мы чище стали в жизни трудной, сильнее — в жизни горевой. И все, что прожито с тобою, все, что пришлось нам пережить, не так-то просто гробовою доской, родная, задушить.

Март-апрель 1952

" Каждый танец на "бис" раза по три "

Каждый танец на "бис" раза по три был исполнен с веселым огнем. …Премирована рота на смотре патефоном в чехле голубом. И в казарме за час до отбоя, полустертой пластинкой шурша, каждый день он играет такое, от чего замирает душа. Не забудет мое поколенье тот простой и сердечный мотив — эшелонной гитары томленье и окопной гармони порыв. А когда отстрадает гитара, земляка приглашает земляк: церемонно раскланявшись, пара отрывает гвардейский гопак. Начинается все по порядку: на скобленом полу, топоча, то бочком,       то волчком,                то вприсядку ходят с присвистом два усача. Дробный гул от подковок железных как в слесарных стоит мастерских. Жаль, в Москве у танцоров известных не услышишь подковок таких. …А в дверях,        чтобы рьяный дневальный раньше срока солдат не прервал, встал тихонько,        как зритель случайный, моложавый седой генерал.

1951

ПОБЕДИТЕЛЬ

Мускулистый, плечистый, стоит над ручьем. И светило восходит за правым плечом. И солдатских погон малиновый цвет повторяет торжественно майский рассвет. Он стоит у вербы на родном берегу, трехлинейку привычно прижав к сапогу. И от яловых, крепко подбитых сапог разбегаются ленты проезжих дорог. Он на запад ходил, на востоке бывал и свободу граненым штыком отстоял. Победитель стоит — крутолобый, большой, с благородной, широкой и чистой душой. И его гимнастерки зеленый отлив повторяет расцветку и пастбищ, и нив. Это он в сорок пятом на дымный рейхстаг поднял красный, крылатый, простреленный флаг. Он стоит над прозрачным весенним ручьем, и увенчана каска рассветным лучом. И родимых небес голубые шелка окаймляют штандарт боевого полка.