Поэмы - Пшавела Важа - Страница 1

1

Этери

I Какие утесы кругом! Какие безлюдные долы! В глухом бездорожье таком Не строят жилья новоселы. Однако под сенью ветвей Здесь хижина скрыта лесная. Чинара склонилась над ней, Ветвями ее осеняя. Орешник и дикий копер Хранят ее в чаще растений, Но дальше, в окрестностях гор, Людских незаметно селений. Безмолвна древесная сень, Лишь поздней порой урожая Ревет там огромный олень, Собратьям своим угрожая; Да рвется с вершины обвал, Да серна, спеша к водопою, По выступу прыгает скал, Да дятел колдует весною, Да бьет в колокольчик фазан, Наполнив окрестности звоном, Да с песнею ветер-смутьян Летит по долинам зеленым. Привольный глухой уголок! Одни только дикие звери Здесь бродят и, словно цветок, Растет сиротинка Этери. Укрывшись в лесное жилье, Цветет она, миром забыта. Простая лачужка ее Листами растений покрыта. На низенькой кровле цветы Лиловы, желты, синеваты. Поет соловей с высоты, Вдыхая цветов ароматы. Поет он о милой своей, Крылами во мраке колышет. Как ночью поет соловей, Этери печальная слышит. Ах птичка, бормочет она, Ах, милая пташка, откуда Тебе эта песня дана? Она настоящее чудо! О, если б мне только узнать, О чем твои дивные речи! О, если б мне птицею стать, Заботы забыв человечьи! О, если бы, песней звеня, Умчаться мне к жизни свободной! Заела старуха меня, Что делать с змеей подколодной! II Чуть глянет рассвет из окна На сонные очи Этери, Старуха, как уголь, черна, Кричит и бранится у двери.

Мачеха

Давно на дворе рассвело, Скучает по овцам лужайка. Ты долго ли будешь назло Валяться в кровати, лентяйка? Кой черту тебя на уме? Прости меня, господи боже! Подохнет корова к зиме И овцы от голода тоже. Стара я, старуха, стара, Болят, не согнутся, коленки. О чем ты сутра до утра Мечтаешь, уставивши зенки? Коль слушать не хочешь добром, Возьмусь я за палку, чертовка! Вставай, разрази тебя гром! За чем у тебя остановка?

Этери

Эх, трудно на свете одной! Не помню с младенчества мать я. С утра над моей головой Старухины эти проклятья. Приснилась бы матушка мне, Она приласкала б сиротку. Хоть раз бы увидеть во сне Улыбку ее и походку! И день я и ночь на ногах, Томлюсь от ненастья и стужи. И холод, и звери, и страх, И брань, и побои к тому же. Каких еще надобно бед В моем положенье убогом, Когда с появленья на свет Забыта я господом богом! Этери с соломы встает, На сердце привычное горе. Но, господи! весь небосвод В ее отражается взоре. Как взглянет, с огромных ресниц Волшебное льется сиянье, Минута, и склонится ниц Пред нею любое созданье. Степного джейрана стройней, Идет она к двери несмело. Косынка на шее у ней, Овчиной закутано тело. Ни пуговиц нету, ни бус На этой убогой овчине, Лишь хлеба вчерашнего кус Лежит у пастушки в корзине. За стадом овечек и коз Этери бредет по поляне, Двойными жгутами волос Свой стан опоясав заране. Пастушке моей не досуг В лесу красоваться с косою: Беда, коль заденет за сук, Или обернется змеею! А косы как гишер они! Такие ты встретишь едва ли! Не лучше ль, чтоб целые дни Ей тело они обвивали? И дева бредет не спеша, И вяжет чулок поневоле… О, как ты собой хороша, Пастушка, ушедшая в поле! III Спасаясь в полуденный жар В лесу, где река протекала, Этери под сенью чинар В глубоком раздумье стояла. Вдруг слышит: в густом лозняке Залаяла гончая свора, Рожок затрубил вдалеке, Послышались крики, и скоро Мелькнул на опушке олень, Пред смертным охвачен томленьем, И юноша светлый, как день, Промчался верхом за оленем. Метнулась из лука стрела, Олень повалился убитый Пастушка моя замерла, Кустарником тощим укрыта. Но быстрый охотника взор Уже заприметил находку. Глаза незнакомец протер И снова взглянул на красотку. И в самом разгаре забав Вдруг сердце его закипело, Как будто, поднявшись из трав, Огонь охватил его тело. Сгорела она от стыда, Ресницы пред ним опуская… И прыгнул с коня он тогда, И к ней подошел, восклицая.