Поэмы - Пшавела Важа - Страница 3

3

Этери

О нет, ты прекрасен, мой брат, Как солнце над нашей горою! И в целой вселенной навряд Кто может сравниться с тобою! Но я ведь тебе надоем, Заменит пастушку другая. Ты клятвы, знакомые всем, Забудешь, меня отвергая. Я сердцем и духом чиста, Мне будет претить беззаконье. Я, верь мне, царевич, не та, Чье место с тобою на троне.

Годерзи

О, нет, никогда, никогда Тебя я не брошу, Этери! Зачем ты настолько тверда В своем безграничном неверье? Я богом, Этери, клянусь, Гроша твои страхи не стоят, Коль я от тебя отрекусь, Пускай меня в землю зароют! Земля да возьмет меня вмиг, Когда, поддаваясь обману, Я твой обожаемый лик Всем сердцем любить перестану! Пускай не допустит творец Меня, не достойного, к трону, Коль я, как бессовестный лжец, Другую красавицу трону! Поверь мне, Этери, прошу: Любовь не пустая затея. Я шапку недаром ношу, Мечом с малолетства владея, Тебе я обет мой даю По царской, по собственной воле. Ответь же на просьбу мою, Подругою будь на престоле! Этери склоняется ниц, Не выдержать девушке спора! И черные копья ресниц Очей заслоняют озера. И снова бегут жемчуга Навстречу лесным незабудкам… Как видно, борьба нелегка, Коль сердце не ладит с рассудком! IV Доносится издали зов, Рога затрубили в округе. В трущобах соседних лесов Хватились царевича слуги. Царевич ответ подает, И, стрелы засунув в колчаны, Выходит из лесу народ, Толпой заливая поляны. Звериный на каждом башлык, Плащи сероваты и буры, И сам спасалар среди них В одежде из тигровой шкуры. Завидев Этери, они Бормочут, полны удивленья: Знать, ангелам божьим сродни Небесное это виденье! Ликуйте, царевич сказал, Нас бог не обидел добычей: Невесту я здесь отыскал, Пленен красотою девичьей. Седлайте скорее коней И будьте заботливой стражей Невесте любимой моей, Царевне возлюбленной вашей! И пали пред нею рабы, В пыли преклонили колена, И жарко молились, дабы Хранил ее бог неизменно. Один только Шере молчал, Советник и визирь угрюмый, И взоры на деву метал, Любовной охваченный думой. Едва он завидел ее, Как дьявол искусной рукою Вонзил в его сердце копье И страстью зажег роковою. Отнялся у Шере язык, Дрожа, обессилело тело, И зависть к царевичу вмиг Душою его овладела. Он мечется взад и вперед, Стоять он не может на месте, И в сердце своем сумасброд, Мечтает о юной невесте… Но вот, погрузив на коней Косуль, куропаток, оленей, Царевич с добычей своей Долиною едет вечерней. Трехдневный спеша переход Закончить еще до восхода, Царевич, ликуя, поет Со всею толпою народа. Ущелия, мрачны на вид, Ему в стороне подпевают… Одна лишь Этери молчит, Одна лишь невеста рыдает. Рыдает, припомнив ягнят, Оставленных там, на опушке, И страшно ей, что закогтят Стервятники их без пастушки. А небо мерцает огнем, И в сумраке поле ночное, И ночь, распростершись кругом, Застыла в безмолвном покое. Застегнут небесный кафтан Застежкою из перламутра, И долго скрывает туман Сияние свежего утра. V Светает. Вершины холмов Стоят, озаренные снова, И ворон спуститься готов В долину на запах съестного. Друг друга зовет воронье, Парит над землею кругами. Этери, все стадо твое Зарезано нынче волками! Стряслась над старухой беда. Все поле завалено мясом, И коршун, слетая туда, Теряет от радости разум. Большие крыла опустив. Стервятник шипит на соседа; На них озирается гриф, Кромсая остатки обеда. А по полю взад и вперед Старуха безумная скачет, Старуха Этери клянет, Считает овечек и плачет. Платок с головы сорвала, По горным вскарабкалась кручам, И долго пастушку звала, Склоняясь над лесом дремучим. Но лес, как убитый, молчал, И долго над снегом обвала Лишь эхо безжизненных скал Старушечий вопль повторяло. VI Стоял на морском берегу Дворец неприступный Гургена, И башни на зависть врагу Его окружали надменно. Соваться сюда супостат Боялся. За крепкой стеною Устроен был редкостный сад, Пленяющий сердце весною. Фиалка и нежный нарцисс Там дивной четою пестрели, И роза цвела, и лились Над ней соловьиные трели. Однако не весел Гурген, И птиц он не слушает боле, И мрачно он ходит у стен, Веселье забыв поневоле. Чуть свет спасалар во дворец Сегодня явился без зова И, принят царем, наконец, Такое он вымолвил слово.