Встретимся через 500 лет! (СИ) - Белов Руслан Альбертович - Страница 66

- Боитесь, разыграв со мной ролевую игру, сыграете в ящик? Вы, сильный, опытный мужчина, боитесь слабой женщины?

- Не боюсь. Просто я не готов еще с вами лечь.

- О, нет, не подумайте, что я хочу вам открыться в постели или после нее, совсем нет. Просто свяжите мне руки, заклейте рот, привяжите, и пытайте, пытайте как палач! Бейте меня плеткой, ударьте кулаком, вгоните мне под ногти иголки, и я вам все скажу, как на духу. Все, всю правду.

Глаза ее блестели. Жеглов оторопел. Похоже, этой бестии известно, что он проделал с Луи де Мааром-Люкой-Гастингсом-Шараповым. От кого? От горничной? Вряд ли та успела. От Шарапова-аристократа? Сомнительно. Или просто читает мысли? Читает? Похоже. Ну и пусть читает. «Бейте ее плеткой, подбейте глаз, вгоните под ногти иголки!» Ну, погоди, куколка! Сейчас ты получишь все, получишь по полной программе.

9. Сплошная зоология

Жеглов встал, массируя кисти и декламируя:

Я женщин не бил до семнадцати лет -

В семнадцать ударил впервые, -

С тех пор на меня просто удержу нет:

Направо - налево

я им раздаю «чаевые»,-

пружинисто прошелся по комнате. Вернулся к ней, резким рывком разодрал платье от ворота до подола. Увидел вторую пару грудей, не удостоенную бюстгальтером, присвистнул. Женщина продолжала сидеть, заинтересованно глядя.

- Интересные сиськи носила буржуазия, - проговорил, сладив с оторопью. Рванул платье на себя. Повертел трофей в руках. Разорвал на ленты. Сказал вслух задумчиво:

- Куда бы тебя привязать?..

Вдруг рассмеявшись заразительно, стал рассказывать:

- Знаешь, Гена, у нас в России, анекдот такой есть. Поймал, значит, заяц лису на кладбище, - а ты ведь лиса, ой, лиса, - и стал к кресту могильному привязывать. Лиса встревожилась, спрашивает:

- Ты, что, хочешь меня распять?

- Нет, раз десять! - ответил заяц.

Генриетта юмора не поняла.

- Ну, понимаешь, по-русски «распять» звучит так же, как «раз пять».

- Пошлый анекдот. А что касается счета, думаю, вы до двух не досчитаете, хотя и много говорите.

- Смотря что стану считать. Если твои косточки – до двухсот дойду. Однако хватит разговоров. Пожалуй, я тебя к столу привяжу, больше некуда а то.

Жеглов подошел к обеденному столу, стоявшему у стены под картиной, на которой напряженно целовалась обнаженная парочка, вытащил его на середину комнаты, взял женщину на руки, - та жеманно прижалась, - водрузил на стол, снял чулки и туфельки, напевая:

- Конец простой - хоть необычный, но досадный:

Какой-то грек нашел Кассандрину обитель, -

И начал пользоваться ей, не как Кассандрой,

А как простой и ненасытный победитель, -

привязал руки-ноги к ножкам. Затем постоял, оценивая свой труд. Генриетта тем временем думала, из каких соображений этот человек в своем речитативе упомянул греков и Кассандру. Не узнал ли он чего о ее Подземном Мире, о мире Астарты-Афродиты? Нет, пожалуй, нет.

- Ну и как вам? Удобно? - спросил Жеглов тем временем участливо.

- Было бы вам удобно, - сверкнула в ее глазах скабрезная искорка. Если она и страшилась чего, так это того, что этот новый русский не превзойдет старого, не превзойдет Мартена. Тогда, может быть, ей станет скучно, и вечер станет зряшным.

- Обо мне не беспокойтесь, - махнул рукой. - Как-нибудь слажу.

- В таком случае, если вам не трудно, подложите мне под голову подушку.

- Ту, с дивана? - посмотрел на последний, усеянный разного рода подушечками.

- Нет, принесите из спальной.

- Понимаю! - подмигнул, и скоро кокетливая подушка с кружевной оторочкой позволяла женщине наблюдать за прошеным мучителем без напряжения. Тот к тому времени попивал коньяк, рассматривая подошвы ее ступней, удивительно розовые для зрелой женщины.

- Думаю, инсталляция созрела, - сказал, допив. - Теперь дело за инструментами.

- Иголки в серванте, в круглой коробочке.

- Спасибо, я потом посмотрю. У вас в доме имеется что-нибудь вроде кухоньки?

- Вы проголодались?!

- Нет. Но там наверняка есть разделочный нож, чесночный пресс или что-нибудь вроде.

- Если вы нанесете мне тяжкие телесные повреждения, то остаток жизни проведете в смирительной рубашке, будьте уверены, - поджала губки.

- Да нет, какие там телесные повреждения, я чуть-чуть. Вы что, не отметили, что в нашем представлении не хватает динамики и резких звуков, экшена, как сейчас говорят?

- Кухня там, - указала подбородком.

Подошел к столу. Выпил рюмку. Ушел, закусывая пластиком сыра. Вернулся ни с чем. Довольный. Встал у стола. Показал женщине кулак. Сказал, подленько улыбаясь:

- Догадайся с трех раз, что в нем?

- Знаете, уважаемый инквизитор, я уже начала скучать, - сказала правду.

- В нем таракан, большой таракан. Я положу его вам в трусики.

Подмигнув, молниеносным движением боксера сунул кулак в обещанное место, разжал пальцы. Насекомое, оказавшись в кудрявом лесу, нервно задвигало всеми шестью ногами. Генриетта завизжала, задергалась. Стол заходил ходуном.

- Как вы болезненно воспринимаете это маленькое насекомое... - вынул руку, прошелся ладонью по животику. - Боитесь, заползет в половую щель? Вряд ли. Хотя, кто знает, может, он самец.

Женщина зарыдала. В бане звонко уронили тазик на мраморный пол.

- Выньте, его выньте, умоляю! - попросила сдавленно, попросила, ненавидя Жерфаньона (последний, давно приложивший ухо к стене, услышал эти слова и немало озадачился).

- Я там еще кусочек сыра в мышеловку положил, думаю, кульминации нашей драмы долго ждать не придется.

Генриетта замолчала, расширившиеся ее глаза смотрели на кухонную дверь. Раздался резкий щелчок. Мышеловка сработала.

- Шустро! - расцвел Жеглов. - Вы пока тут пообщайтесь с насекомым, а я за мышкой сбегаю.

Ушел на кухню, сделав крюк к столику с коньяком. Вернулся с мышеловкой - в ней бесновалась серая мышь.

- Ух, ты какая! В трусики хочешь? Нет уж! Сначала – прелюдия. С нежными поцелуями, трогательными прикосновениями, и прикусыванием мочки нежного ушка.

Сунул руку в мышеловку. Вскрикнув, мигом вынул. Посмотрел на подушечку среднего пальца. На крапинки крови.

- Да ты не мышь, сученок! - воскликнул удивлено. - Ты, оказывается, крыса, то есть крысенок!

Вытерев кровь о скатерть, покрывавшую стол, посмотрел на Генриетту с неподдельным сочувствием:

- Вот это ты попала!..

Женщина обезумела. Пыталась кричать, но горло, схваченное спазмами, выдавало клекот. Он продолжал юродствовать: достал таки крысу, взял за хвост, поднес к ее лицу, запел драматическим голосом:

Услышьте нас на суше -

Наш крик все глуше, глуше, -

И ужас режет души

Напополам...

Генриетта затихла, затравленные ее глаза обречено смотрели на дергавшуюся крысу.

- Ну, что, будем сотрудничать со следствием? - поднес животное к самому лицу.

Она закивала. - Да-да-да!

- А говорила: иголки, плетка, побои. Нет, это маловысокохудожественно, как говорил наш выдающийся писатель Зощенко. Ты как в себя будешь приходить? На столе или за столом?

- За столом, - сказала она.

- Хорошо. Но руки я тебе свяжу. На всякий случай, чтоб поделом не зарезала.

Через десять минут Генриетта сидела за столом в красном облегающем платье и красной же шляпке – их Жеглов нашел в гардеробе. Руки ее были связаны в запястьях.

10. Все смогла пережить

- Вы жестоки, - сказала она, выпив с руки Жеглова коньяку.

- Цель оправдывает средства. К тому же я предполагаю, что вы заслуживаете большего, может быть, даже гильотины. Как там звали вашу королеву, которой головку снесли? Не Генриеттой случаем?

- Чепуха. У нас нет смертной казни. Ее звали Марией Антуанеттой. Дайте мне сыру, - мысли женщины бегали как мыши в клетке.