Гроза - Коган Павел Давыдович - Страница 6

6

«Ну играй же, играй, мой хороший…»

Жоре Лепскому

Ну играй же, играй, мой хороший. Это так хорошо и тепло, Как луна по ночам за окошком, Как рябина в саду за стеклом. Как друзья, как песни, как юность, Как мечты высокий полет. Все уйдет, все уйдет. Как струны Эта песня бросив, уйдет. Все уйдет, позабудем плакать, Позабудем гореть и мечтать, И в апрельскую теплую слякоть Мы галоши начнем надевать. А пока… Ну играй, мой хороший, Это так хорошо и тепло, Как луна по ночам за окошком, Как рябина в саду за стеклом. 12 сентября 1936

«Снова осень проходит скверами…»

Снова осень проходит скверами, Клены старые золотя, Снова мне, ни во что не веруя, По чужим проходить путям. Снова мне, закусивши губы, Без надежды чего-то ждать, Притворяться веселым и грубым, Плакать, биться и тосковать. И опять, устав от тревоги, Улыбаясь покорно: «Пусть», Принимать за свое дороги, Тишь, туманы, тоску и грусть. И опять, затворяя двери, Понимая, что это ложь, Хоть немножко, Хоть капельку верить В то, что где-нибудь ты живешь. 16 сентября 1936

«Как Парис в старину…»

Как Парис в старину, ухожу за своею Еленой… Осень бродит по скверам,                           по надеждам моим,                                      по пескам… На четыре простора,              на четыре размаха                                 вселенная! За четыре шага от меня неотступная бродит тоска. Так стою, невысокий, посредине огромной арены, как платок, от волненья смяв подступившую жуть… Вечер.         Холодно. Ухожу за своею Еленой. Как Парис в старину, за своею бедой ухожу… Ноябрь 1936

ПОГОВОРИМ О СЧАСТЬЕ

Поговорим о счастье. Вечер. Стихи. Окурки. Абажур. Зеленый свет. Не им ли мечен, В тоску, как в комнату, вхожу. Не им ли выдумана птица Та, синяя, И дым, и лед. (…По переулку у Мясницкой                     Простая девушка идет.                     Идет и думает, наверно,                     О культработе и стихах.) Не он ли вел меня в таверны, Морским прибоем настигал? И, заслонив твои ресницы, Звеня придуманным крылом, Летела синим светом птица Сквозь жизнь и сердце — напролом… (…Ноябрь. Вечер. Первый лед.                     По переулку у Мясницкой                     Простая девушка идет.) 1936

«Опять походкой воровскою…»

Опять походкой воровскою проходит ветер по Тверской… И полночь вновь летит тоскою, полынной древнею тоской. Опять по трудному покою летит и рушится порой… Опять походкой воровскою проходит ветер по Тверской. И неожиданно, как урка, он свистнет песней горевой, и тишь шатнется в переулки от горькой радости его. И мне ль не издавна знакома та радость горькая. И вот иду на зов, иду из дому через тревогу, через лед. 1936

СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ

Иней. Снег. Декабрь. Тишина. Тишина не бывает тише. Малярийная бродит луна Рыжей кошкой по черным крышам. Ах, кому она, к черту, нужна, И собаки ее не съели… От метели и до вина, От вина до крутой метели, От стихов до пустой зари                     (Тишина, тишина какая…                     Непотушенные фонари…                     Непроснувшиеся трамваи…) Ты ходил под этой луной                     (Дьявол, холодно…                     «Пиво — воды».                     «Ресторан».                               «Подаеца вино») Мимо памятника Свободы, Мимо домика, где я жил, Мимо счастья на горностае. Что ты думаешь, расскажи, Что стихи чужие листаешь, Что ты думаешь? Что молчишь? Что рука опять задрожала? Зябко очень. Такая тишь. Закурить? Закурю, пожалуй. Хочешь, все расскажу? Про снег, Как сказала, что «нет», Про горе, Как приснилося мне во сне Без предела и края море, Как заснеженным декабрем Я любил, надеялся, путал, Как, любовь потеряв, обрел Тот покой, что дается круто. Хочешь, все расскажу? Молчишь. Улыбаешься. Милый… Милый… Тишь… Совсем заметает тишь, Видишь, комнатку завалило. Полчетвертого. Мы одни. Очень холодно. Тихо очень. Ах, какие морозные дни… Ах, какие морозные ночи… 1936