Полное собрание стихотворений - Фет Афанасий Афанасьевич - Страница 114

114

(Февраль 1878)

Ночная песня путника

Ты, что с неба и вполне Все страданья укрощаешь И несчастного вдвойне Вдвое счастьем наполняешь, — Ах, к чему вся скорбь и радость! Истомил меня мой путь! Мира сладость, Низойди в больную грудь!

(Февраль 1878)

Границы человечества

Когда стародавний Святой отец Рукой спокойной Из туч гремящих Молнии сеет В алчную землю, — Край его ризы Нижний целую С трепетом детским В верной груди. Ибо с богами Меряться смертный Да не дерзнет. Если подымется он и коснется Теменем звезд, Негде тогда опереться Шатким подошвам, И им играют Тучи и ветры; Если ж стоит он Костью дебелой На крепкозданной, Прочной земле, То не сравняться Даже и с дубом Или с лозою Ростом ему. Чем отличаются Боги от смертных? Тем, что от первых Волны исходят, Вечный поток: Волна нас подъемлет, Волна поглощает, И тонем мы. Жизнь нашу объемлет Кольцо небольшое, И ряд поколений Связует надежно Их собственной жизни Цепь без конца.

(1877)

Рыбак

Неслась волна, росла волна, Рыбак над ней сидел, С душой, холодною до дна, На уду он глядел. И как сидит он, как он ждет, Разверзлась вдруг волна, И поднялась из шума вод Вся влажная жена. Она поет, она зовет: «Зачем народ ты мой Людским умом и злом людским Манишь в смертельный зной? Ах, если б знал, как рыбкам весть Отрадно жизнь на дне, Ты сам спустился бы, как есть, И был здоров вдвойне. Иль солнце красное с луной Над морем не встают И лики их, дыша волной, Не вдвое краше тут? Иль не влечет небес тайник, Блеск голубой красы, Не манит собственный твой лик К нам, в вечный мир росы?» Шумит волна, катит волна К ногам из берегов, И стала в нем душа полна, Как бы под страстный зов. Она поет, она зовет, — Знать, час его настал: Влекла ль она, склонялся ль он, — Но с той поры пропал.

(6 сентября 1885)

Зимняя поездка на Гарц

С коршуном сходно, Что, на тяжелых утренних тучах Тихим крылом почивая, Ищет добычи, пари, Песня моя. Ибо бог Каждому путь его Предначертал, Коим счастливец К радостной цели Быстро бежит; Тот же, чье сердце Сжато несчастьем, Тщетно противится Тесным пределам Кованой нити, Что всё ж горькие ножницы Только однажды прервут. В чаще суровой Прячется дикий зверь, И с воробьями Давно богачи В топи свои опустились. За колесницей легко Следовать пышной Фортуны, Как безмятежным придворным По дороге исправленной Вслед за въездом владыки. Но кто там в стороне? Путь его тонет в кустах, Сзади его Ветви смыкаются вновь, Снова трава восстает, Пустыня его поглощает. Кто ж уврачует того, Ядом кому стал бальзам, Кто из избытка любви Выпил ненависть к ближним? Презренный, став презирающим, Тайно достоинство он Только изводит свое В самолюбивом стремленьи. Коль на псалтири твоей Есть, отец милосердья, Звук, его уху доступный, Сердце его утоли! Взор раскрой отуманенный На миллионы ключей Рядом с томящимся жаждой Тут же в пустыне. Ты, посылающий радости Каждому полною мерой, Благослови и ловцов, Братьев на поиск зверей; Со своеволием юным, Жаждой убийства, Поздних мстителей буйства, Тщетно с которым уж годы Бьется с дубиной крестьянин. Но увей одинокого Тучей своей золотой, Зеленью зимней венчай ты До возрождения роз Влажные кудри певца, О любовь, твоего же! Ты мерцающим факелом Светишь ему Ночью через броды, По бездонным дорогам, По пустынным полям; Тысячецветной зарей В сердце смеешься ему; Едкою бурей своей Ты возносишь его; Зимние прядают воды С гор в песнопенья к нему; И алтарем благодарности нежной Грозной вершины встает перед ним Снегом покрытое темя, Что хороводами духов Чутко венчали народы. Ты с неприступною грудью Смотришь таинственно явно Над изумленной землей И взираешь из облак На страны и богатства, Что из жил твоих братий Рядом с собою ты льешь.