За это можно все отдать - Тушнова Вероника - Страница 19

19

О счастье

Ты когда-нибудь плыл по широкой воде,обнимающей плотно и бережно тело,и чтоб чайка в то время над морем летелачтобы облако таяло в высоте?Ты когда-нибудь в знойдобредал до ключа,что коряги и камниобегает журча,что висящие корни толкает и лижети на мохсеребристые шарики нижет?Ты ложился и пил этот холод взахлеб,обжигая им пыльные щеки и лоб?Ты когда-нибудь послеочень долгой разлукисогревал свое сердцео милые руки?Ты когда-нибудь слышал,в полутьме, в полусне,дребезжащий по крышампервый дождь по весне?И ребячья ручонка тебя обнимала?И удача большая в работе бывала?Если так, я почти согласиться готова —счастлив ты…Но ответь на последний вопрос:ты когда-нибудьсделал счастливым другого?Ты молчишь?Так прости мне жестокое слово —счастья в жизниузнать тебе не привелось!

«Людские души – души разные…»

Людские души – души разные,не перечислить их, не счесть.Есть злые, добрые и праздныеи грозовые души есть.Иная в силе не нуждается,ее дыханием коснись —и в ней чистейший звук рождается,распространяясь вдаль и ввысь.Другая хмуро-неотзывчива,другая каменно-глухадля света звезд,для пенья птичьего,для музыкии для стиха.Она почти недосягаема,пока не вторгнутся в неелюбви тревога и отчаянье,сердечной боли острие.Смятенная и беззащитная,она очнется,и тогдасама по-птичьи закричит онаи засияет как звезда.

Ночь в горах

Мы ступаем по блеску лунному,я и спутник случайный мой.Ночь холодная,ночь бездумная,в лунном инее, как зимой.Тускло теплятсягоры снежные,невесомые под луной…Небо прежнее.Звезды прежние.Крылья прежние за спиной!Два моих молодых крыла…Как забыть я о них могла?Через скалы,ручьев промоины,речки скомканную парчу —«Все доступно,и все дозволено!» —пожелаюи полечу!Под ногами – трава несмятаяв ледяной голубой росе.А душа-то —у всех крылатая.Только знают про тоне все.

«Воздух пьяный – нет спасения…»

Воздух пьяный – нет спасения,с ног сбивают два глотка.Облака уже весенние,кучевые облака.Влажный лес синеет щеткою,склон топорщится ольхой,Все проявленное, четкое,до всего подать рукой.В колеях с навозной жижею,кувыркаясь и смеясь,до заката солнце рыжеемесит мартовскую грязь.Сколько счастья наобещаносумасшедшим этим днем!Но идет поодаль женщинав полу шал очке своем,не девчонка и не старая,плотно сжав румяный рот,равнодушная, усталая,несчастливая идет.Март, январь, какая разница,коль случилось, что онана земное это празднествоникем не позвана.Ну пускай, пускай он явитсяздесь, немедленно, сейчас,скажет ей:«Моя красавица!»,обоймет, как в первый раз.Ахнет сердце, заколотится,боль отхлынет, как вода.Неужели не воротится?Неужели никогда?Я боюсь взглянуть в лицо ее,отстаю на три шага,и холодная, свинцоваятень ложится на снега.

К. Н. Кравченко. Портрет Вероники Тушновой. 1952 г.

Саломее Нерис

Мы пришли к нейв тихий ее уголок,положили цветы у каменных ног,у бедных, маленьких, каменных ног,для которых нет на земле дорог.А она – я же знаю, —как я, как все,любила босой бежать по росе,любила ничком на траве лежать,в ладонях лучи любила держать.Я знаю все, что любила она,я все люблю, что любила она,но плита под ногами ее холоднаи в каменном садике тишина.Саломея, сестра, лесной соловей,сколько ты не допелавесной своей,сколько не досказалосердце твоев земное короткое бытие.Это я по дорогам твоим хожу,это я цветы тебе приношу,добрым ветром отчизны твоей дышу,«Помоги, помоги мне!» —тебя прошу.Чтобы видеть —дай мне глаза твои.Чтобы слышать —дай мне уши твои.Чтобы к сердцу народа путь найти —одари меня силойтвоей любви.Никогда еще так не мечталось мневсе узнать, угадать,суметь и посметьхоть единую песню твою допеть.…Очень счастлива яна твоей земле.