Стихотворения. Поэмы. Проза - Случевский Константин Константинович - Страница 34

34

«Меня здесь нет. Я там, далеко…»

Меня здесь нет. Я там, далеко, Там, где-то в днях пережитых! За далью их не видит око, И нет свидетелей живых. Я там, весь там, за серой мглою! Здесь нет меня; другим я стал, Забыв, где был я сам собою, Где быть собою перестал…

«Я плыву на лодке. Парус…»

Я плыву на лодке. Парус Режет мачтой небеса; Лебединой белой грудью Он под ветром налился. Море тихо, волны кротки И кругом — везде лазурь! Не бывает в сердце горя, Не бывает в небе бурь!.. Я плыву в сияньи солнца, Чем не рыцарь Лоэнгрин? Я совсем не стар, а молод, И плыву я не один… Ты со мною, жизнь былая! Ты осталась молода И красавицей, как прежде, Снизошла ко мне сюда. Вместе мы плывем с тобою, Белый парус тянет нас; Я припал к тебе безмолвный… Светлый час, блаженный час!.. По плечам твоим высоким Солнце блеск разлило свой, И знакомые мне косы Льнут к волнам своей волной. Уст дыханье ароматно! Грудь, как прежде, высока… Снизойди к докучным ласкам И к моленьям старика! Что? Ты плачешь?! Иль пугает Острый блеск моих седин? Юность! О, прости, голубка… Я — не рыцарь Лоэнгрин!

«Здесь все мое! — Высь небосклона…»

Здесь все мое! — Высь небосклона, И солнца лик, и глубь земли, Призыв молитвенного звона И эти в море корабли; Мои — все села над равниной, Стога, возникшие окрест, Река с болтливою стремниной И все былое этих мест… Здесь для меня живут и ходят… Мне — свежесть волн, мне — жар огня, Туманы даже, те, что бродят, — И те мои и для меня! И в этом чудном обладанье, Как инок, на исходе дней, Пишу последнее сказанье, Еще одно, других ясней! Пускай живое песнопенье В родной мне русский мир идет, Где можно — даст успокоенье И никогда, ни в чем не лжет.

«Мой сад оградой обнесен…»

Мой сад оградой обнесен; В моем дому живут, не споря; Сад весь к лазури обращен — К лицу двух рек и лику моря. Тут люди кротки и добры, Живут без скучных пререканий; Их мысли просты, нехитры, В них нет нескромных пожеланий. Весь мир, весь бесконечный мир — Вне сада, вне его забора; Там ценность золота — кумир, Там столько крови и задора! Здесь очень редко, иногда Есть у жизни грустные странички: Погибнет рыбка средь пруда, В траве найдется тельце птички… И ты в мой сад не приходи С твоим озлобленным мышленьем, Его покоя не буди Обидным, гордым самомненьем. У нас нет места для вражды! Любовь, что этот сад взращала, Чиста! Ей примеси чужды, Она теплом не обнищала. Она, незримая, лежит В корнях деревьев, тьмой объята, И ею вся листва шумит В часы восхода и заката… Нет! Приходи в мой сад скорей С твоей отравленной душою; Близ скромных, искренних людей Ты приобщишься к их покою. Отсюда мир, весь мир, изъят И, полный злобы и задора, Не смея ринуться в мой сад, Глядит в него из-за забора…

«Сколько хороших мечтаний…»

Сколько хороших мечтаний Люди убили во мне; Сколько сгубил я деяний Сам, по своей же вине… В жизни комедии, драмы, Оперы, фарс и балет Ставятся в общие рамы Повести множества лет… Я доигрался! Я — дома! Скромен, спокоен и прав, — Нож и пилу анатома С ветвью оливы связав!

«Порой хотелось бы всех веяний весны…»

Порой хотелось бы всех веяний весны И разноцветных искр чуть выпавшего снега, Мятущейся толпы, могильной тишины И тут же светлых снов спокойного ночлега! Хотелось бы, чтоб степь вокруг меня легла, Чтоб было все мертво и царственно молчанье, Но чтоб в степи река могучая текла, И в зарослях ее звучало трепетанье. Ущелий Терека и берегов Днепра, Парижской толчеи, безлюдья Иордана, Альпийских ледников живого серебра, И римских катакомб, и лилий Гулистана. Возможно это все, но каждое в свой срок На протяжениях великих расстояний, И надо ожидать и надо, чтоб ты мог Направить к ним пути своих земных скитаний, — Тогда как помыслов великим волшебством И полной мощностью всех сил воображенья Ты можешь все иметь в желании одном Здесь, подле, вкруг себя, сейчас, без промедленья! И ты в себе самом — владыка из владык, Родник таинственный — ты сам себе природа, И мир души твоей, как божий мир, велик, Но больше, шире в нем и счастье, и свобода…