Том 1. Стихотворения - Гумилев Николай Степанович - Страница 58

58

Суэцкий канал

Стаи дней и ночей Надо мной колдовали, Но не знаю светлей, Чем в Суэцком канале, Где идут корабли, Не по морю, по лужам, Посредине земли Караваном верблюжьим. Сколько птиц, сколько птиц Здесь на каменных скатах, Голубых небылиц, Голенастых, зобатых! Виден ящериц рой Золотисто-зеленых, Словно влаги морской Стынут брызги на склонах. Мы кидаем плоды На ходу арапчатам, Что сидят у воды, Подражая пиратам. Арапчата орут Так задорно и звонко, И шипит марабут Нам проклятья вдогонку. А когда на пески Ночь, как коршун, посядет, Задрожат огоньки Впереди нас и сзади; Те красней, чем коралл, Эти зелены, сини… Водяной карнавал В африканской пустыне. С отдаленных холмов, Легким ветром гонимы, Бедуинских костров К нам доносятся дымы. С обвалившихся стен И изгибов канала Слышен хохот гиен, Завыванья шакала. И в ответ пароход, Звезды ночи печаля, Спящей Африке шлет Переливы рояля.

Судан

Ах, наверно, сегодняшним утром Слишком громко звучат барабаны, Крокодильей обтянуты кожей, Слишком звонко взывают колдуньи На утесах Нубийского Нила, Потому что сжимается сердце, Лоб горяч и глаза потемнели И в мечтах оживленная пристань, Голоса смуглолицых матросов, В пенных клочьях веселое море, А за морем ущелье Дарфура, Галереи-леса Кордофана И великие воды Борну. Города, озаренные солнцем, Словно склады в зеленых трущобах, А из них, как грозящие руки, Минареты возносятся к небу. А на тронах из кости слоновой Восседают, как древние бреды, Короли и владыки Судана, Рядом с каждым, прикованный цепью, Лев прищурился, голову поднял И с усов лижет кровь человечью, Рядом с каждым играет секирой Толстогубый, с лоснящейся кожей, Чёрный, словно душа властелина, В ярко-красной рубашке палач. Перед ними торговцы рабами Свой товар горделиво проводят, Стонут люди в тяжелых колодках И белки их сверкают на солнце, Проезжают вожди из пустыни, В их тюрбанах жемчужные нити, Перья длинные страуса вьются Над затылком играющих коней, И надменно проходят французы, Гладко выбриты, в белой одежде, В их карманах бумаги с печатью, Их завидя, владыки Судана Поднимаются с тронов своих. А кругом на широких равнинах, Где трава укрывает жирафа, Садовод Всемогущего Бога В серебрящейся мантии крыльев Сотворил отражение рая: Он раскинул тенистые рощи Прихотливых мимоз и акаций, Рассадил по холмам баобабы, В галереях лесов, где прохладно И светло, как в дорическом храме, Он провел многоводные реки И в могучем порыве восторга Создал тихое озеро Чад. А потом, улыбнувшись, как мальчик, Что придумал забавную шутку, Он собрал здесь совсем небывалых, Удивительных птиц и животных. Краски взяв у пустынных закатов, Попугаям он перья раскрасил, Дал слону он клыки, что белее Облаков африканского неба, Льва одел золотою одеждой И пятнистой одел леопарда, Сделал рог, как янтарь, носорогу, Дал газели девичьи глаза. И ушёл на далекие звёзды — Может быть, их раскрашивать тоже. Бродят звери, как Бог им назначил, К водопою сбираются вместе, И не знают, что дивно-прекрасны, Что таких, как они, не отыщешь, И не знает об этом охотник, Что в пылающий полдень таится За кустом с ядовитой стрелою И кричит над поверженным зверем, Исполняя охотничью пляску, И уносит владыкам Судана Дорогую добычу свою. Но роднят обитателей степи Иногда луговые пожары. День, когда затмевается солнце От летящего по ветру пепла И невиданным зверем багровым На равнинах шевелится пламя, Этот день — оглушительный праздник, Что приветливый Дьявол устроил Даме Смерти и Ужасу брату! В этот день не узнать человека, Средь толпы опаленных, ревущих, Всюду бьющих клыками, рогами, Сознающих одно лишь: огонь! Вечер. Глаз различить не умеет Ярких нитей на поясе белом; Это знак, что должны мусульмане Пред Аллахом свершить омовенье, Тот водой, кто в лесу над рекою, Тот песком, кто в безводной пустыне. И от голых песчаных утесов Беспокойного Красного Моря До зеленых валов многопенных Атлантического Океана Люди молятся. Тихо в Судане, И над ним, над огромным ребенком, Верю, верю, склоняется Бог.