Кор-Унтару - Левская Яна - Страница 58

   Настороженно ступая по иссушенной земле, Вдова с горечью думала о том, что превратилась в безмозглого мотылька, порхающего вокруг горящей свечи, рискуя жизнью ради неодолимо манящей иллюзии тепла и света. С другой стороны, вся ее жизнь была ничем иным, как пляской над пламенем. Так что...

   Он лежал лицом вниз на согнутой в локте руке в самом центре новой проплешины на теле степи. По дрожанию пропитанного энергией воздуха, Шеа сделала вывод, что человек до сих пор был жив. Трава  почти вся выгорела к этому времени, и последние дымки поднимались в небо, тая в рассветных лучах. Женщина остановилась на границе мертвой земли. Ощущения были отвратительные - каждой клеточкой своего существа Вдова чуяла близость силы, но не могла ею овладеть. Шли минуты. Человек не двигался и, кажется, не дышал - словно умер. Только Шеа знала, что это не так - тяжелые медленные удары сердца отзывались вязкой пульсацией в воздухе, насыщенном настолько концентрированной мощью, что ее почти можно было осязать. Губы Вдовы искривились в гримасе горчайшего разочарования, и рука взметнулась к груди. Шеа резко вытолкнула перед собой крепко сжатый кулак, врываясь в энергетический кисель, и тут же отпрянула назад, скорчившись от боли. Кожа на запястье покрылась волдырями. Вдова проорала что-то невразумительное в приступе бессильной злобы и рухнула на землю у черты. Она ничего не могла сделать. Ни-че-го.

   9 глава. Гоблинский выродок

   Видишь клочок серой скомканной шерсти?

   Это я.

   Видишь измятую грязную ленту?

   Жизнь моя.

   Видишь, во мраке крадутся тени?

   Это за мной.

   Чуешь, как в небе запахло грозою?

   Будет бой.

   Слышал о тех, кто плевал мне в спину?

   Все мертвы.

   Многие, знаю, судить готовы.

   Но не ты.

   Дай же мне руку! Не бойся. Знаешь...

   Верю тебе.

   Спрятаны когти, но если обманешь -

   Быть беде.

   - А ты довольно милая, для белого гоблина, - господин, разодетый в шелк и жаккард, без спросу примостился на бортике фонтана рядом с Ташей и вытянул ноги в коричневых туфлях с блестящими медными пряжками. - Скажу даже больше - ты и по человеческим меркам очень славный ребенок.

   Славный ребенок хмуро косился на железный причудливо украшенный наконечник трости, которой бессознательно поигрывал расфуфыренный господин.

   - Если ты в родителей такая красавица, то хотелось бы на них взглянуть. Кстати, где они?

   - Здесь их нет, - Таша потеребила тонкую пепельную косичку за ухом и отвела взгляд от полированной и блестящей, как леденец, тросточки.

   - Нет? Но что такая милашка делает одна посреди Нового Каралона?

   Девочка прикрыла миндалевидные глаза и, выражая полное равнодушие к комплиментам, тихо выдохнула:

   - Skhraht  ll'adede...

   - Что-что?

   - Чего вы ко мне привязались, дамтор? Шли бы...

   - Грубишь, дрянь? - голос мужчины резко растерял слащавость. - Люблю наказывать мелких нахалок.

   Он криво улыбнулся и взмахнул перчаткой, глядя на лишенный эмблем фиакр, что вразвалочку подкатывался к центру как всегда пустынной Старой площади. Кучер стегнул коней и, более не изображая из себя сонное насекомое, погнал экипаж к фонтану.

   Таша не стала дожидаться пока он доедет, а подскочила с места и без лишних расшаркиваний дала деру. Словно только этого и ждал, с подножки экипажа прямо на ходу спрыгнул человек в коротком сером плащике. Бросился ей наперерез.

   - Держи гадину! Или заменишь ее своей персоной! - прокричал ему вслед господин с тростью, в нетерпении поднимаясь и делая несколько шагов вперед. Взгляд его вцепился в спину улепетывающей гоблинки.

   Лакей, включив рвение на полную, помчался, как ошпаренный.

   Чувствуя, что длинноногий ее догоняет, Таша стиснула зубы.

   - Все, достали. Извиняй, учитель...

   Преследователь замедлил бег, в недоумении глядя, как девчонка разворачивается ему навстречу и останавливается. Чего-чего, а этого он не ожидал, поэтому, споткнувшись и поспешно проскакав еще пару шагов, чтобы вернуть равновесие, тоже замер на месте. На миг ему показалось, что бессчетные косички на голове гоблинки шевелятся - и его собственная шевелюра также решила подать признаки жизни. Заполошно вскинув руку и почесав в затылке, он подобрался и опасливо двинулся к Таше.

   - Не советую.

   Лакей застыл с дурацким выражением на лице, нелепо раскинув руки и согнув ноги в коленях, словно шел на медведя а не на пятнадцатилетнюю соплячку. У Таши при виде этой позы, вырвался сдавленный хрюк. Она не удержалась и, сделав ложный выпад, рыкнула так, как это удавалось только гоблинам, но никак не юным девушкам. Человек дернулся всем телом.

   - Вот тупой!

   - Че-его-о-о??

   Оскорбление зацепило лакея за живое. Он побагровел и метнулся вперед, дико вращая глазами, презрев опасность. По губам Таши зазмеилась неприятная ухмылка. Гоблинка с силой вскинула руки вверх и вперед, словно рывком подняла и оттолкнула нечто тяжеленькое. Ловец медведей ойкнул и, нелепо подпрыгнув, грохнулся на обе лопатки - как если бы поймал хороший удар под челюсть. Господин в жаккардовом рокотоне выронил трость и стоял с открытым ртом, а подкупленный кучер ухнул что-то нечленораздельное и спешно погнал фиакр прочь, не потрудившись при этом вернуть несомненно выпрошенный им заранее аванс.

   Таша переступила через затихшего лакея, и двинулась к его хозяину.

   - Ненавижу извращенцев.

   Господин Извращенец, не будучи полным идиотом, шустро сообразил, что к чему, и попытался ретироваться, позабыв даже про свою породистую трость.

   Гоблинка мимоходом сжала пальцы в кулак - и ноги человека стиснуло так, что мышцы заныли. Он повалился на мостовую мешком с костями, глухо брякнув всем телом о булыжники. Улыбка сползла с лица девчонки, а в холодных глазах засветилось предвкушение чужой боли.

   - Таша, не стоит.

   Невысокий мужчина в накинутой на плечи почтенного возраста гетоне* остановился у гоблинки за спиной. Короткие штаны с распухшими карманами едва доставали до бортов потертых сапог. Взбитые ветром рыжие кудри смешно топорщились на макушке. Чувствовалось, что собственный внешний вид человека волновал мало. Он ждал, пристально глядя куда-то на ухо и щеку Таши. Плечи гоблинки поникли, а на лице всплыло выражение нашкодившего ребенка.

   Почувствовав, что свободен, любитель маленьких девочек кое-как утвердился на ногах и побежал прочь с завидной прытью. Таша проводила его тяжелым взглядом, еле сдерживаясь от соблазна снова вернуть себе контроль над проворно переставляемыми ногами. Она уже почти решилась устроить господину Извращенцу еще одно болезненное падение, когда ее волос коснулась рука учителя. Готовая резко сжаться в кулак тонкая кисть расслабилась.

   - Что это было, Раштан? - в тихом спокойном голосе, струился холод.

   Мастер Одор обращался к ней подобным образом редко, и такое обращение говорило о крайней степени его недовольства.

   Таша вздохнула.

   - Любителю детских попок захотелось потешить друга с миленькой гоблинкой.

   Одор поморщился. Он до сих пор не мог привыкнуть к привычке Раштан называть вещи своими именами.

   - Мы уже обсуждали тему негодяев. Что тебе мешает оставить их на совесть кардов?

   - Совесть? У кардов? Да при завидной толщине негодяйских кошелей?!

   Чувствуя, что здесь не очень-то поспоришь, Одор отступился.

   - Ты еще не передумала? - спросил он, понизив голос. Холод улетучился. Остался только теплый бархат.

   Таша повернулась к мужчине и встретилась с ним взглядом. Странные глаза в обрамлении белых ресничек выражали твердую уверенность, но Одор видел так же и тщательно скрываемый страх. Она отчаянно боялась, но не могла позволить себе отказаться от затеи.