Неукрощенная - Лоуэлл Элизабет - Страница 53

– Ты чего-то хочешь? – шепотом спросил он.

Напряженное давление его языка и зубов на кожу заставило Мэг трепетать от страсти, а ощущение ровного погружения его пальца чуть было не бросило ее на колени. Неожиданно поцелуи Доминика стали нервными, быстрыми, и он, согнув руку, притянул Мэг к себе. Одной рукой он поддерживал ее за бедра, а другой продолжал свои ласки. Он кусал ее тело, пока погружался в нее, раздвигая мягкие ножны.

– Доминик, – простонала Мэг, в изнеможении повисая на нем, – я не могу этого вынести…

Доминик неохотно стал отступать, но не мог уйти совсем. Ее крики, ее чувственная мягкость, запах… он хотел этого еще.

– Еще раз, моя колдунья. Только один раз.

Когда Доминик опять оказался внутри нее, тело Мэг как будто загорелось. Жидкий огонь разлился внутри, и Мэг затрепетала от этого нового для нее ощущения. Доминик был наверху блаженства. Он замер, борясь с оглушающими ударами сердца, которое, казалось, стало огромным.

– Я хочу войти в тебя здесь, сейчас, – хрипло сказал он.

– Да, мой воин, – ответила ему Мэг, охваченная страстью. – Возьми меня здесь и сейчас. Я пуста без тебя…

Доминик поднял Мэг одной рукой и другой стащил с нее всю одежду. До кровати был десяток шагов, а до стола для шитья – всего три. Доминик нетерпеливым движением смахнул разноцветную пряжу и корзинки с вышивкой, посадил Мэг на стол и стал быстро раздеваться.

– Он ближе, чем кровать, – ответил Доминик в ответ на удивленный взгляд Мэг.

Мэг ничего не успела сказать, потому что Доминик быстрым движением распахнул свою одежду так, что стала видна его восставшая плоть. Красота мужского желания очаровала Мэг.

– Можно мне… дотронуться до тебя? – спросила она.

– Конечно. – Доминик застонал, когда Мэг коснулась его нежными пылкими пальчиками.

– Такой твердый, – прошептала она, чертя круг у основания напряженной плоти и дорожку к вершине. – Но такой гладкий и ровный! Как самый лучший шелк.

Доминика пронзило удовольствие, и его тело покрылось потом. Он попытался оттолкнуть руку Мэг.

– Я что-нибудь сделала не так? – испугалась она.

– Все было замечательно, но я чуть не расплескался в твою руку.

Испуг в глазах Мэг сменился любопытством – плотская любовь была для нее незнакомой землей, которую она открывала. Тогда Доминик взял колени Мэг и медленно развел их.

– Дай мне стать поближе, – попросил он, и огонь в его серых глазах, устремленных на ее обнаженное тело, заставил Мэг трепетать. Мэг должна была почувствовать себя беззащитной, но вместо страха и слабости ее переполняло чувство силы и уверенности в том, что она желанна.

Доминик стоял между раздвинутыми бедрами своей жены, лаская ее сокровенную плоть. Скользящее проникновение его пальца вызвало молнию, пронзившую тело Мэг, и за этим последовал чувственный дождь, облегчивший Доминику погружение. Мэг откинула голову назад и полностью отдалась охватившей ее страсти.

– Вот так, – сказал Доминик, смотря на Мэг горящими глазами. – Вот такой я хочу тебя, горячей и страстной, зовущей меня. Обними меня ногами, прижми крепче к себе. Вот так.

Доминик осторожно подался вперед, и соприкосновение плоти с плотью заставило Мэг почти утратить чувство реальности.

Несколько мгновений спустя Мэг наконец смогла сделать вдох и открыла глаза. Доминик смотрел на нее с тревогой.

– С тобой все в порядке?

– Да, – прошептала Мэг и поцеловала мужа, – воин…

Она не могла думать, только чувствовала, как ей было хорошо рядом с Домиником. Ей хотелось без конца двигаться вместе с ним, деля со своим господином и дыхание, и тело на двоих.

– Доминик!

– Держись за меня крепче. Теперь ты будешь вместе со мной парить высоко-высоко. Лети, соколенок, лети прямо к солнцу!

Глава 24

Саймон стоял в дверном проеме сторожки, наблюдая за толпой людей на большом лугу, где были устроены праздник и игры в память Джона Кемберлендского, прежнего хозяина Блэкторна. Слуги заканчивали последние приготовления к рыцарским поединкам, главным из которых должен был стать бой двух великих воинов – Доминика Ле Сабра и Дункана из Максвелла. Шотландский Молот еще никогда не бывал побежден, но то же самое можно сказать и о Доминике.

– Я вижу, ты настроен скептически, – шепнул Доминик брату.

– Зато ты, похоже, всем доволен, – буркнул Саймон.

– Я боялся, что Дункан почует ловушку и не придет.

– Но он привел с собой всех Риверсов.

– Да, но только трое из них могут помериться силами с нами.

– Дункан стоит двух.

– Да.

Братья посмотрели на луг. Четверо рыцарей стояли отдельно от всех остальных: Дункан из Максвелла и трое воинов, для которых боль и смерть были давними знакомыми и уже не могли ни напугать, ни удивить их.

– Почему Рыжего нет среди них? – спросил Саймон.

Доминик пожал плечами:

– Дункан, черт бы его побрал, проницательный парень. Он знает, что Рыжий завидует ему. Шотландский Молот доверяет немногим.

– Рыжий глуп, – презрительно сказал Саймон. – Жаль, что не он предводитель Риверсов. Победа обошлась бы нам намного дешевле.

– О победе говорить рано. Ты видел священника?

– С куском баранины в одной руке и кружкой эля в другой. Да, я видел его.

– Где?

– Возле Дункана, где же еще? Он не скрывает своей привязанности к нему. Отправь его вместе с отродьем Джона на север, подальше отсюда.

– Я уже думал об этом, – улыбнулся Доминик. – Войны готовы?

– Как ты приказал. Что ты задумал, Доминик?

– Ничего особенного. Я хочу обвинить Шотландского Молота в попытке похищения моей жены.

– Зачем? Все, чего он хочет, – это твоей смерти.

– Такое скромное и понятное желание не привлечет внимания людей, живущих на этих землях, но украсть чью-то законную жену для удовлетворения своей похоти…

Саймон прищурил глаза и улыбнулся, глядя на Доминика.

– Риверсы не смогут публично одобрить этого, – продолжал Доминик. – Церковь будет бить во все колокола. Как ты думаешь, отлучение от церкви – серьезный повод для начала войны?

– Ты хочешь убить Дункана?

– Если не будет другого выхода, – пожал Доминик плечами, – и, мне кажется, его действительно нет. Риверсы набирают силу.

– Значит, будет война, – заключил Саймон. Улыбка исчезла с его лица.

– Возможно, но без Дункана мы легко одолеем Риверсов.

Доминик колебался, подбирая нужные слова. Саймон увидел в глазах брата такую решимость, которой раньше не замечал даже перед самым жестоким боем.

– Если я умру, – сказал вдруг Доминик, – позаботься о том, чтобы Мэг…

– Ты не умрешь! Я стану позади и буду защищать тебя! Томас Сильный…

– Ничего не будет предпринимать без моего приказа. И ты тоже. Я обвиню Дункана в попытке похищения Мэг. Он будет отрицать это. Мы разрешим наш спор поединком.

– Но это слишком опасно! – возразил Саймон. – Под твоей ногой может зашуршать галька, ты оступишься – и ты мертв!

Доминик жестом приказал Саймону замолчать.

– Это единственный способ избежать войны, – произнес он.

– Будь что будет, – проговорил Саймон после недолгого молчания. – Если Шотландский Молот убьет тебя, то я сделаю из его черепа кубок для вина.

– Я тебе верю, брат. Ты всегда был скор на такие дела. Найди мне священника, пока он не настолько пьян, что не сможет исповедать нас.

– Что его искать – вот он!

Доминик проследил глазами за рукой Саймона: священник стоял возле Дункана и что-то говорил ему, одновременно уплетая баранину. Дункан, явно скучая, слушал его болтовню. Он ждал, когда сможет испытать на прочность Ле Сабра, Меч английского короля. И вот Саймон и Доминик шли навстречу Дункану.

– Наконец-то и ты захотел присоединиться к нам, – заметил он с удовлетворением.

– Некоторым образом, – ответил Доминик. Он повернулся к священнику. – Ты не так пьян, чтобы не мог исповедовать нас?

Дункан замер, переводя свои газельи глаза с Доминика на Саймона.