Лучшие стихи и песни - Рождественский Роберт Иванович - Страница 11

11

11. И опять несколько слов от автора

Но, с грядущими дыша заодно,я зверею от сусальных картин.Будет так, как будет.Так, как должно.Так, как сделаем.И как захотим.Мне занятно думать, что когда-нибудь,поразмыслив над бумагой немой,наш невиданный,неслыханный путьобозначат восходящей прямой!

12. Постскриптум

Будут тигры — в клеточку,а слоны — в полоску.И любомуленточкуподберут по росту…Сом зааплодируетснегозадержанью.Осамопротивеетнезнакомых жалить!..И – совсем не радыбоюбарабанному —станут генералыв цирках подрабатывать…Захмелев от счастья,позабывтоску,будет плаватьчастикв собственномсоку…В переливах вальса, —в ГУМеи в высотном, —будет продаватьсяразвесное солнце.Жаркое, весеннее!Много!Честь по чести…Так что краска сераянавсегда исчезнет.(Даже мыши серыесинимипокажутся.И начнут рассеяннос кошкамипрохаживаться…)Будет каждый занятделомненарочным.Плюшевые зайцыбудут естьмороженое.Дождь, — не затихаячас,а может, два, —будет лить духами«Красная Москва».И над магазинамивсе прочтут легко:«Пейтестрекозиноемо —ло —ко!..»Будет море —берегом.Будет берег — морем.Будет холод —бережным…А дурак —немножным!Будет час — как сутки.В областях Союзаот бездельясудьии врачисопьются!Будут звезды — ульями.Будут страхи — вздорными.И воскреснут умные.И проснутся добрые.И планеты скачущиеахнутозадаченно!..А боятся сказочниковтолько неудачники.

После оттепели

Ремонт часов

Сколько времени?– Не знаю…Что с часами?– Непонятно…То спешат они, показывая скорость не свою.То, споткнувшись, останавливаются.Только обоняньемя примерно-приблизительное время узнаю…Я сегодня подойду к одинокому еврею.(Там на площади будочки выстроились в ряд.)«Гражданин часовщик, почините мне время.Что-то часики мои барахлят…»Он, газету отложив, на часы посмотрит внятно.Покачает головою.Снова глянет сверху вниз.«Ай-яй-яй! — он мне скажет. —Ай-яй-яй! Это ж надо!До чего же вы, товарищ, довели механизм…Может, это не нарочно.Может, это вы нечаянно.Для него, – для механизма, — абсолютно все равно!Вы совсем не бережете ваше время, ваши часики.Сколько лет вы их не чистили?То-то и оно!..»Разберет часы потом он, причитая очень грозно.И закончит, подышав на треугольнуюпечать:«Судя по часам «Москва»,вы уже довольно взрослый.И пора уже за собственное время отвечать…»Я скажу ему: «Спасибо!»Выну пятьдесят копеек.Тысяча семьсот шагов до знакомого двора.И машины мне навстречу будут мчаться в брызгах пенных.Будто это не машины.Будто это глиссера.Разлохмаченные листья прицепятсяк ботинкам.Станет улица качаться в неоновом огне…А часы на руках будут тикать.Тихо тикать.И отсчитывать время,предназначенное мне.

Друг

Мы цапаемся жестко,Мы яростно молчим.Порою — из пижонства,порою — без причин.На клятвы в дружбе крупныеглядим, как на чуму.Завидуем друг другу мы,не знаю почему…Взираем незнакомос придуманных высот,считая, что другомуотчаянно везет.Ошибок не прощаем,себя во всем виним.Звонить не обещаем.И все ж таки звоним!Бывает:в полдень хрупкиймне злость моя нужна.Я поднимаю трубку:«Ты дома, старина?..»Он отвечает:«Дома…Спасибо – рад бы…Но…»И продолжает томно,и вяло,и темно:«Дела… Прости… Жму руку…»А я молчу, взбешен.Потом швыряю трубкуи говорю:«Пижон!!»Но будоражит в полночьзвонок из темноты…А я обиду помню.Я спрашиваю:«Ты?»И отвечаю вяло.Уныло.Свысока.И тут же оловяннобубню ему:«Пока…»Так мы живем и можем,ругаемся зазря.И лоб в раздумьях морщим,тоскуя и остря.Пусть это все мальчишествоминые назовут.Листы бумагичистымичетвертый день живут, —боюсь я слов истертых,как в булочной ножи…Я знаю:он прочтет ихи не простит мне лжи!