Гении и прохиндеи - Бушин Владимир Сергеевич - Страница 91

А коли антисемит, то можно лгать и клеветать сколько угодно. Например: "Один писатель-фронтовик рассказал мне, что Бубеннов кинул ему однажды такую реплику: "Вам легко писать военные романы. А вот мне-то каково: я на фронте ни одного дня не был." Кто же этот "один писатель"? Молчок. Оклеветал и концы в воду. Так вот, любезный, рядом с полученным от меня портретом Буденного с Георгиевскими крестами повесь у себя над столом выписку из справочника "Писатели России -участники Великой Отечественной войны": " Бубеннов Михаил Семпенович (21.11.1909 в с. Второе Поломощново Алтайского края - 03.10.1983, Москва). Член СП с 1939. С марта 1942 командир стрелковой роты 88-й стрелковой дивизии 30 армии (с 16 апр. 1943 10-й гвардейской армии) Западного, 2-го Прибалтийского, Ленинградского фронтов. Старший лейтенант. Награжден орденом Красной звезды, медалью "За отвагу" и др." Справочник "Русские писатели XX века" уточняет:

Бубеннов кончил войну корреспондентом дивизионной и армейской печати, что вполне естественно для человека, пошедшего на войну членом Союза писателей. Итак, антисемиты на "А" и на "Б" уже разоблачены. У Сарнова они есть, пожалуй, на все буквы алфавита, но копаться в них скучно и утомительно. Ограничимся еще лишь одним: "Смирнов Василий Александрович известный прозаик, более, впрочем, известный как ярый антисемит...Он свою нелюбовь к евреям не просто не скрывал: он ею гордился. Он был самым искренним, самым горячим и самым последовательным проводником государственной политики антисемитизма. Можно даже сказать, что он был её знаменосцем. В полном соответствии с этой ролью он был тогда главным редактором журнала "Дружба народов". И что же вытворял в журнале знаменосец - печатал антисемитские вещи? Назови! Не печатал авторов-евреев? Кого именно? Сарнову и тут сказать нечего. А я работал журнале с В.А.Смирновым и видел своими глазами, какой там процветал антисемитизм. Ответственным секретарём была Людмила Григорьевна Шиловцева, завредакцией Серафима Григорьевна Ременик (дочь писателя Герша Ременик), в отделе прозы работали Лидия Абрамовна Дурново, Евгения Борисовна(?) Усыскина, Валерия Викторовна Перуанская, отделом публицистики заведовал Григорий Львович Вайспапир, его заместителем был Юрий Семенович Герш, в корректуре работали Лена Дымшиц, Наташа Паперно, - кто тут русский?. Кроме того, отделом поэзии заведовала Валентина Дмитриева, жена Леонида Лиходеева (Лидиса), корректор Рита Кокорина тоже была замужем за евреем. Не обошлось и без тех, что с большой "прожидью", как любит выражаться Сарнов: Владимир Александров, Альберт Богданов. Я заведовал отделом культуры, сменив здесь ушедшую, кажется, в "Вопросы литературы" Зою Георгиевну Куторгу. Среди моих авторов, в том числе постоянных, евреев было немало - Александр Канцедикас из Литвы, Ада Рыбачук из Киева, москвичи Григорий Анисимов, Светлана Червонная, Миля Хайтина, а цветные вклейки в журнале делал фотограф Фельдман, кажется, Илья Львович. Как же мог знаменосец антисемитизма работать в таком плотном окружении евреев и притом гордиться? Или он хоть кого-нибудь из них уволил?

В чьих же руках знамя антисемитизма?

И ведь такой национальный состав редакций московских журналов и газет, как и обвинения некоторых из них в антисемитизме весьма типичны... Ст. Куняев вспоминает о журнале "Знамя", где работал с самого начала 60-х годов: "Отделом критики заведует полуеврей Самуил Дмитриев, его помощник Лев Аннинский, тоже полукровка, в отделе публицистики сидят Александр Кривицкий, Миша Рощин (Гибельман) и Нина Канадер, секретарь редакции - Фаня Левина, замглавного редактора Людмила Ивановна Скорино украинка, но муж у нее - Виктор Моисеевич Важдаев. В отделе прозы Софья Разумовская, жена Даниила Данина"... А вот что писал уехавший в Америку бывший сотрудник "Литгазеты" Владимир Перельман: "В "Литгазете" еврей был главным редактором (Чаковский) и ответственным секретарём (Гиндельман), отдел экономики возглавлял еврей Павел Вельтман (он же Волин), отдел науки - еврей Ривин (он же Михайлов), отделом искуства руководил еврей Галантер (он же Галанов), даже самый крупный раздел русской литературы возглавлял еврей Миша Синельников.

Итак, лучшую в стране газету доверили делать евреям... Я попал в самую умную, самую демократичную, самую еврейскую газету в стране..." ( Русская мысль. США. 14.Х1. 1974). В ту же примерно пору, 27 ноября 1962 года Корней Чуковский записал в дневнике: "Был Сергей Образцов и сообщил, что закрывается газета "Литература и жизнь" из-за недостатка подписчиков (на черносотенцев нет спроса), и вместо неё возникает!) "Литературная Россия". Глава Союза писателей РСФСР Леонид Соболев подбирает для ЛР сотрудников, чтобы снова проводить юдофобскую и вообще черносотенную линию. Но для видимости обновления решили пригласить Шкловского и Образцова".

Но как и в чем именно выражались юдофобство и черносотенство газеты, но всё же... Я в ту пору работал в этой газете. Главным редактором был Виктор Васильевич Полторацкий, русский. А заместителями его работали А.Л.Дымшиц и Г.С.Куклис, ответственным секретарём - Наум Лейкин, отделом критики заведовал М.Х. Синельников, отделом писем - П.И.Павловский, - все евреи. Членом редколлегии состоял Лев Кассиль. Были евреи и среди рядовых сотрудников - Д.С.Дычко, странноватый Дембо (забыл имя) и другие... Так что никакой необходимости маскироваться стариком Шкловским не было... И вот редакции с такой-то мощной, по выражению Сарнова, прожидью рисовались и ему и давно почившему Чуковскому цитаделями антисемитизма. Право, гораздо больше оснований обвинить в этом их самих...

А как обстояло дело, допустим, в "Новом мире"? Богатую пищу для размышлений об этом дает запись в рабочей тетради, сделанная Твардовским, тогда главным редактором: "Вообще эти люди, все эти Данины, Анны Самойловны, вовсе не так уж меня самого любят и принимают, но я им нужен как некая влиятельная фигура, а все их истинные симпатии там - в Пастернаке и Гроссмане - этого не следует забывать. Я сам люблю обличать и вольнодумствовать, но, извините, отдельно, а не в унисон с этими людьми."

Увы, слишком часто по своей великоросской кротости Твардовский забывал всё это...Упомянутые в записи Даниил Семенович Данин(Плотке) и Анна Самойловна Берзер - многолетние сотрудники "Нового мира". Оба они не так давно умерли. Берзер работала в отделе прозы. Это ей Лев Копелев передал рукопись "Одного дня Ивана Денисовича", а она изловчилась безо всяких посредников вручить её самому Твардовскому. "И пошла всходить звезда Солженицына", как пишет Инна Борисова, сослуживица Берзер, в предисловии к её публикации "Сталин и литература"("3везда"№11 '95).

В этой публикации есть один небольшой фрагмент, очень выразительно характеризующий Асю, как её звали в редакции. Защищая Демьяна Бедного от критики его Сталиным за антипатриотические фельетоны "Слезай с печки" и другие, она пишет: "стараясь хоть как-то выразить сочувствие поэту, я, напрягая память, вспомнила, как когда-то все вокруг пели его песню "Проводы". Приведу по памяти запомнившиеся строки:

Как родная мать меня провожала,

Тут и вся моя родня набежала:

"Ах, куда ты, паренек, ах, куда ты?

Не ходил бы ты, Ванёк, во солдата

В Красной Армии штыки, чай. найдутся.

Без тебя большевики обойдутся...

" Что тут описано? Родня уговаривает парня не итти в армию, чтобы вместе с большевиками защищать родину. Дело-то происходит во время Гражданской войны и интервенции. И вот об этих-то уговорах Берзер пишет с похвалой: "Живые слова, как бы вырванные из реальной жизни." И она всю жизнь помнит их. А дальше вот что: "Но после правдивых причитаний родных и близких следовала длинная, идейно-выдержанная речь самого героя, которая разбивала заблуждения родни. Из нее я не запомнила ни слова, хотя её пели всюду - от начала до конца." В чем дело? Почему эта речь так ей отвратительна, что не осталось в памяти ни слова. Да потому что вот как парень отвечает родне: