Ледяное сердце (новая версия) (СИ) - Романовская Ольга - Страница 7

  Они вошли через парадный ход.

  Рандрин расспрашивал Эгюль о семье, работе - словом, о всяких мелочах, и будто бы интересовался ответами. Сердце горничной переполняла радость и чувство собственной значимости - даже хозяин не мог так запросто разговаривать с самим Рэнальдом Рандрином.

  - Зайди ко мне, погрейся, - как и в прошлую ночь, он без помощи ключа отпер дверь, почтительно посторонившись, пропуская спутницу.

  Эгюль поколебалась и вошла Она действительно успела продрогнуть, замечтавшись, забыв, что на ней всего лишь платок и ночная рубашка.

  Рандрин зажёг в камине огонь.

  Как по мановению волшебной палочки, на столе возникли два кубка.

  - У меня есть хороший херес, тебе не повредит выпить.

  - Не положено, - робко возразила Эгюль, не сводя взгляда с его пленительных синих глаз. Они действовали на неё лучше любого вина.

  Эгюль хотела бы вечно стоять и смотреть на Рандрина, следить за тонкой игрой света и тени на радужке, едва различимыми переливами цвета.

  Вспомнив, что на ней накидка гостя, Эгюль поспешно сняла её и аккуратно повесила на спинку кресла.

  - Я, наверное, пойду, - прошептала горничная. - Если хотите, я могу, как вчера, принести вам чашку мятного чая.

  - Останься. Ты меня боишься, Эгюль?

  Горничная промолчала. Нет, она не боялась Рандрина и опасалась совсем другого: что позволит своим фантазиям стать реальностью.

  Эгюль казалось, она тонет в этом бескрайнем синем море, будто оно засасывает её, вытягивает душу, с каждой минутой оставляя всё меньше сил, чтобы сопротивляться.

  Единственный шанс избежать участи заговоренного удавом кролика - уйти прямо сейчас, но Эгюль всего лишь горничная, а Рандрин - самый могущественный из их постояльцев. Одно его слово - и хозяин вышвырнет её на улицу, позаботившись о том, чтобы Эгюль не нашла хорошей работы.

  Но нет, не в этом дело - горничная страшилась не потерять место, а того, что ей хотелось и не хотелось уйти одновременно.

  Рандрин такой необыкновенный, совсем не похожий на тех людей, которых Эгюль встречала прежде; посмотришь на него - сразу видно, перед тобой благородный человек. Такие тонкие черты лица, атласная кожа, необыкновенный голос - низкий, вибрирующий. Слова, будто бабочки, порхают, бьются о стенки тонкого сосуда души Эгюль, озарённого мягким тёплым светом. Взмахи невидимых крыльев не дают ему угаснуть, манят в неведомую даль, шепчут, что там, за горизонтом, в таинственной неведомой стране найдется место и для неё, простой горничной.

  - Ты боишься меня?

  На этот раз она покачала головой.

  Пустые надежды! Выкинуть, выкинуть навсегда из памяти чарующие синие глаза! Каждый должен знать своё место, у каждого свой потолок, выше которого не прыгнешь.

  - Тогда выпей со мной. Всего один бокал.

  Эгюль долго колебалась, но, наконец, согласилась. В конце концов, ничего плохого она не делает, просто выпьет хереса, пожелает постояльцу спокойной ночи и уйдёт, лелея в сердце очередную мечту.

  Херес оказался крепким, на миг у Эгюль даже закружилась голова.

  - Всё, тебе хватит! - Рандрин с улыбкой забрал у неё недопитый фужер. - Наверняка до этого ты не пила ничего крепкого.

  - Только пиво и сидр, - честно призналась Эгюль. Она немного захмелела, страх и скованность отступили.

  - Тогда я тебе точно больше не налью. Ну, - Рэнальд сел, откинувшись на спинку кресла, и предложил горничной устроиться напротив, - расскажи ещё что-нибудь о себе.

  - Да что рассказывать, сеньор? - залилась краской Эгюль и, поколебавшись, присела на краешек свободного кресла. - Я девушка простая, у меня даже фамильного имени нет.

  - Ты говоришь так, будто это позорно.

  - Но ведь я по сравнению с вами...

  - А ты не сравнивай, - он подмигнул ей. - Сколько тебе лет, Эгюль?

  - Двадцать два, сеньор. - Почувствовав на себе его оценивающий взгляд, горничная плотнее запахнула шаль.

  - Повезло твоему жениху, - Рандрин налил себе ещё хереса.

  - У меня нет жениха.

  В комнате было так тепло и уютно, что не хотелось уходить.

  Эгюль разомлела. Спина расслабилась, и горничная утонула в мягком кресле.

  - Странно. У такой красивой девушки - и вдруг нет жениха?

  - Да кто ж меня возьмет? - со вздохом пробормотала Эгюль, в который раз прокрутив перед глазами картинку своего безрадостного существования. - Таких, как я, со смазливыми мордашками, много.

  Рэнальд покачал головой:

  - Ты не права. Будь я содержателем этой гостиницы, непременно бы на тебе женился.

  - Вы шутите?

  - Отнюдь. Ты очень красивая милая девушка, и у тебя холодные пальцы. Ну-ка, протяни руку.

  Выпрастывав ладонь из-под шерстяного платка, Эгюль положила её на стол. Маг осторожно коснулся руки горничной, зажал между ладонями. По сравнению с его, пальцы Эгюль казались ледышками.

  - Я же говорил: замёрзнешь, - с укором проговорил Рэнальд. - Шутка ли, выйти на улицу в холодную ночь в одной рубашке!

  Горничная вновь потупила взор и улыбнулась.

  Ей нравились прикосновения Рандрина; от тепла его рук веяло такой уверенностью и надежностью, что хотелось вцепиться в них и никогда не отпускать.

  - Ты дрожишь?

  Да, Эгюль дрожала, но вовсе не от холода.

  Не отпуская её ладони, он встал, подошел к горничной и обнял за плечи. Эгюль испуганно вскочила. От неловкого движения соскользнул платок. Рандрин наклонился и поднял его.

  - Ты мне нравишься, Эгюль, - постоялец смотрел ей прямо в глаза, и этому взгляду нельзя было не верить. - Можешь возразить, но это правда. Я обратил на тебя внимание сразу, как только увидел.

  - Да на что тут обращать внимания? - отнекивалась горничная.

  - Если бы люди могли всё объяснить словами!

  - Нехорошо говорить такие слова неопытной девушке! - вздохнула Эгюль.

  - Хорошо, а этому ты поверишь?

  Горничная изумленно вскрикнула, закрыв рот рукой, когда Рандрин опустился перед ней на одно колено, будто перед благородной дамой.

  Крепость сердца дрогнула и капитулировала без боя.

  Первый поцелуй обжег губы, второй наполнил огнем, закружил в водовороте страсти.

  Эгюль не сопротивлялась, когда Рэнальд взял её на руки и отнес на кровать.

  Горничная не чувствовала ни боли, ни стыда, ни страха, всё казалось таким естественным и прекрасным.

  Наутро, когда Эгюль проснулась и потянулась в сладкой истоме, вспоминая прикосновения его рук, шепот его губ, взгляд необыкновенных синих глаз, Рандрин уже уехал. Она не сразу поняла это, ведь все вещи оставались на своих местах, а постоялец и вчера целый день провёл в городе.

  Эгюль поспешно оделась, сняла и завязала узлом испачканное постельное белье, осторожно выскользнула за дверь и пробралась к себе.

  Рабочий день уже начался, и служанки собрались на еженедельный инструктаж на кухне.

  Эгюль и сама не помнила, как переоделась, как побросала в корзину грязное белье, как слетела вниз по лестнице, как что-то пролепетала в ответ на недовольство хозяина и смешки товарок.

  Весь день пролетел как в тумане.

  Горничная с нетерпением ждала вечера, надеялась, Рандрин опять позовет её, но он не позвал. Тогда под выдуманным предлогом Эгюль решилась взять запасной ключ от комнаты.

  - Как, разве ты не знаешь? - удивился в ответ на её просьбу регистратор. - Сеньор Рандрин уехал сегодня утром, поэтому мятный чай ему больше не понадобится.

  Если бы её тогда облили ледяной водой, Эгюль бы не почувствовала. Она застыла с открытым ртом, не в силах ни пошевелиться, ни произнести хоть слово.

  Через девять месяцев у Эгюль родилась дочь с такими же необычными, как у отца, глазами. К тому времени горничная уже уволилась и помогала брату в овощной лавке.

  Ко дню рождения малышки молодая мать получила щедрый подарок - крупную сумму денег, оставленную неким незнакомцем.

  Устав от пересудов и не желая, чтобы на Зару косились на улице, обзывая шлюхиной дочкой, Эгюль покинула родные места, переехала в деревню и открыла небольшую уютную гостиницу - хоть в чем-то её мечты сбылись.