Гэсэр.Бурятский народный эпос(перепечатано с издания 1968 года) - Автор неизвестен - Страница 1

1

«Гэсэр»

ThankYou.ru: «Гэсэр»

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Благодарю», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

ЗАПЕВ

«Гэсэр-хан». Н. К. Рерих.

Тридцать стрел из колчанов Извлечем и покажем. Тридцать славилось ханов — Об отважном расскажем. Двадцать было ларцов, Где хранили мы стрелы. Двадцать было борцов, А один — самый смелый! Мы позвать не забыли Старцев, живших до нас. Стародавние были Мы расскажем сейчас. Как созвездия юга. Пусть не гаснет рассказ,— Только слезы у друга Пусть прольются из глаз. Будем петь до мгновенья, Что рассвет нам принес, Будем петь до забвенья, До восторга и слез. Будем петь, чтоб соседи У окошка столпились, Чтоб на нашей беседе Люди в песню влюбились! У священного дерева Девять длинных ветвей. Вот сказанье Гэсэрово — Тоже девять ветвей. Ствол у дерева серый, Свечи в желтой листве, А в стихах о Гэсэре — Битва в каждой главе. А-э-э! А-э-э! Нам за ястребом в тучах Почему б не погнаться? Родословной могучих Почему 6 не заняться? А-э-у! А-э-у! Перевод Семёна Липкина.

ВЕТВЬ ПЕРВАЯ

ИСТОРИЯ ЛЮДСКИХ СУДЕБ

ЧАСТЬ 1

Когда это было

Это было, когда начало Изначальное рассветало; Загоралось первое зарево, Созидалось первое марево; Не всходила еще трава, Не звучали еще слова В первый раз поведанной былью, И была еще легкой пылью Наша твердая мать-земля, А могущественная змея Безобидным была червяком, Грязной глины жалким комком, А Сумбэр-гора — бугорком; Великанша-рыба тогда Незаметным была мальком; Океан, что бушует кругом, Что волшебным богат молоком, Был ничтожной лужей тогда; Бурных рек не шумела вода. Это было, когда сандал Благовоньем не обладал, А пятнистая самка марала Чистой нетелью пребывала; Пребывало в недвижной мгле Все, что ныне растет на земле; Исполинская лебедь была, Словно слабый галчонок, мала; Были грозные скакуны Только что на свет рождены; Не имелось в те времена Ни обычных, ни ханских дорог; Не гремела еще война; Ни восточный, ни западный бог Не знавали еще вражды; Боевые свои ряды Небожители не созывали, А воители не воевали. Это было до наших лет, Сказ не сделался делом живым, И от серого черный цвет Был в ту пору неотличим; Не была еще борода Эсэге-Малана седа, И была еще в те года Мать Эхэ-Юрен молода; Мощью смелою Хан-Хурмас Небеса еще не потряс. Это было еще до тех пор, Как предание стало сказкою, Как вступили в суровый спор Краска белая с черной краскою. Мир не знал, что на свете есть Вековечные ссора и месть, Не был злобным еще великан, Небожитель Атай-Улан. Не кружились в круженье живом Небеса с Белым Швом, с Белым Швом. Не кипели еще день за днем Небеса с Белым Дном, с Белым Дном; На страницах времен, где блестело Все, что ныне открылось для глаз, Исполнялось заветное дело, Совершался поведанный сказ…

Богатыри Западных небес

Был на Западе Хан-Хурмас, В богатырской красе боевой, Над властителями главой: Над пятьюдесятью пятью Небожителями главой. Как родился он в горнем краю, С ним играл, веселясь и шутя, Поднимал к подбородку дитя, Убаюкивал и качал И воспитывал-поучал, Чтоб могучим рос мальчуган, Тот отец Эсэге-Малан, Что владыкой был девяти Запредельных небесных стран. Сотворил он светлую твердь, Сотворил он и жизнь и смерть Запредельных семи держав. О Хурмасе начнем, сказав: С первых дней обмывала его, Дорогим называла его, У груди согревала его, Пеленала, растила его, Чтоб возвысилась сила его, Матушка Эхэ-Юрен, Что была началом тепла, Что опорой вечной была Тысячи белых небес. Над пятьюдесятью пятью Небесами глава-владычица, Утвердившая волю свою, Чтобы мудрость могла возвеличиться, Небожителей госпожа, Бабушка Манзан-Гурмэ Восседала, в руке держа Чашу разума и добра, Сотворенную из серебра. Хан-Хурмас был войска главой. С жизнью жизнь, голова с головой С ним сроднилась Гэрэ-Сэсэн, Разостлавшая войлок-потник, Даровавшая света родник, Наставлявшая сыновей, Воспитавшая дочерей, Не скрывавшая ясного облика, А служило ей зеркалом облако! Хан-Хурмас был счастливым отцом Трех здоровых сынов-силачей, Чернобровых трех дочерей, Был главой тридцати и трех Многомошных богатырей, И трех братьев — земных царей, И трех сотен знатных вождей, И трех тысяч ратных людей. Старший сын его, белый сын, Знаменитый и смелый сын, Обитал на вершине горной. Был, как ястреб, конь его сер, Был быстрее, чем ветер черный. Богатырь Заса-Мэргэн Много сделал хороших дел, Много дел дурных разглядел, Разгонял он тьму и туман, Побеждал он зло и обман. Средний сын его, красный сын, Обитал на одной из вершин, Где прозрачные облака. Был он крепкий и сильный воин, С шеей толстой, как у быка, Был он телом упруг и строен,— Мощноруких, широкоплечих, Не страшился в сраженьях-сечах Богатырь Бухэ-Бэлигтэ! Младший сын его, третий сын, Обитал среди горных теснин, Обладал бездонным умом, Обладал соловым конем. Он, как беркут, на подвиг летел,— Для великих рожденный дел, Богатырь Хабата-Герэл. Белоцветная старшая дочь Всем стремилась в державе помочь. Воскрешала она мертвецов, Вдохновляла она храбрецов, Исцеляла она больных, Вразумляла она дурных, Одаряла бедных людей, В силачей превращала детей И в могучих коней — жеребят. Об Эржэн-Гохон говорят: Для мужчин — блаженством была, Среди жен — совершенством была! Красноцветная средняя дочь, Красоты своей власть утверждая, Чувства чувствующих возбуждая, Думы думающих пробуждая,— Всех чистейших из всех сторон Превзошла своей чистотою, Целомудренной, молодою, Дочь владыки Дуран-Гохон. А последняя, младшая, дочь С колыбельных дней, с первых дней Всех прилежней была и умней, Работящая, с доброй улыбкой И с походкой плавной и гибкой. Белый цвет в чистоте берегла, И ягнят берегла без числа, И старалась, чтоб зелень росла, Молодая Сэбэл-Гохон. Чтобы дальше вести рассказ, Мы на землю взглянем сейчас. Там трех братьев Хурмаса найдем, Трех властителей в мире земном. Был из младших старшим — Саргал. Книгу белых указов держал. Белолиц и белоголов, Он скакал на белом коне, Обитал он в Белой Стране, Где дороги — белей облаков. Средний брат жил в стране Сурагта, Где неведома доброта, Где дороги полны черноты, Словно черные облака, Где указы полны клеветы, Словно сердце клеветника. Обладал он черным конем И душой с черно-мутным дном, А на дне — и злость и обман. Имя хана — Хара-Зутан. С чистой, честной душой властелин, Третий брат жил в стране Тэгэшин, Где дороги издалека Голубели, как облака. Сэнгэлен был славен повсюду. Конь его был равен верблюду. Книга синих указов его Почиталась, подобно чуду. А среди тридцати и трех Небожителей-богатырей Всех важнее и всех смелей Был могучий Буйдан-Улан. Был отцом его — Холод-Буран. Грудь его была широка, А спина — спина смельчака. Был он мощным и сильноруким, Обладал он упругим луком, В тучах тающею стрелой. У него был скакун-иноходец, Что меж небом летел и землей. А второй из тех силачей Был грозой для коварных мечей. Был грозой для громил и задир, Изумлял он отвагою мир. То — Бургы-Шумар, чей отец — Белоликий Заян-мудрец. Был он с делом битвы знаком, Был он самым метким стрелком. Рядом с красной зарей, в вышине, Над простором земных дорог, Он скакал на гнедом коне, Что от выстойки был тонконог. Третий воин — строг и суров, Третий воин — страх для врагов. То был с крепкой костью стрелок, То был с меткой злостью стрелок, Чья стрела, как звезда, быстра. Он скалу превращал в песок, И, как пыль, рассыпалась гора, Если гору толкал он ногой. Был у воина конь лихой, Масть коня — как сама заря. Этот воин — Эржен-Шумар, Сын Ойдбла-богатыря. А четвертый был крепок станом, Назывался Бэге-Буйланом. Трепетали пред ним враги. Был он отпрыском Бударги, Исполина белых небес. Все дробил он, что грязно и серо, Все измерил, чему есть мера, Взвесил все, что имеет вес. Возвышаясь, подобно скале, И сражаясь на правом крыле, Он и левое видел крыло. Сокрушал он подлость и зло. Пятый, песнями знаменитый, Был от всякой беды защитой, Был бронею от всякой опасности. Столько в песнях его было властности, Что, когда он пел, вдалеке Закипала вода в реке. Так был звучен его напев, Так богаты мыслью слова, Что на голом камне трава Разрасталась, зазеленев. Доставлял он много услад. Получал он много наград — Богатырь Нэхур-Нэмшэн. А шестой — совсем молодой Богатырь, пятнадцати лет — Был покрыт железной броней, Был в кольчугу и панцирь одет. Были мышцы его сильны. Он, как вихрь, летел на просторе — Обладатель могучей спины И груди широкой, как море. А его богатырский лук Был изделием Бухары. Были желтые стрелы остры. Золотым был его колчан. Этот воин, Эрхэ-Манзан, Был хозяином друга-коня Цвета крови и цвета огня. Было тридцать и три удальца: Если речь мы начнем о них, Никогда не дойдем до конца. Рассказали о шестерых, Не забудем и остальных: Девять сильных стояли у горна, Девять было лихих кузнецов, Девять молотом били упорно, А всего — двадцать семь храбрецов.