О природе вещей - Тит Лукреций - Страница 6

6

КНИГА ШЕСТАЯ

Первые некогда злак, приносящий плоды, даровалиЖалкому роду людей осиянные славой Афины;Жизнь обновили они и законы для всех учредили,Первые подали всем утешения сладкие жизни,Мужа родивши, таким одаренного сердцем, которыйВсё объяснил нам, из уст источая правдивые речи.Даже по смерти его откровений божественных слава,Распространившись везде, издревле возносится к небу.Ибо, когда он узрел, что потребное смертным для жизниИ поддержанья ее предоставлено им в изобильи,Что обеспечена жизнь безопасностью, сколько возможно,Что возвышает людей и богатство, и знатность, и слава,И что кичатся они сыновей своих именем добрым,Но тем не менее всех снедает в сердце забота,И беспрерывно их дух угнетают невольные страхи,Гложет сомненье всегда и тяжкие жалобы мучат, —Уразумел, что порок заключается в самом сосудеИ что порочность его постоянно внутри разлагаетВсё, что приходит извне, даже самые ценные вещи.Ибо увидел он тут, что сосуд подтекает и треснул,Так что наполнить его до краев никогда невозможно,Да и, с другой стороны, отвратительный вкус принимает,Видимо, всё, что внутри накопляется в этом сосуде.Вследствие этого он правдивою речью очистилЛюдям сердца и конец положил он и страсти и страху;В чем состоит, объяснил он, высшее благо, какогоВсе мы стремимся достичь, и путь указал по тропинкеКраткой, какою его достигаем мы прямо и быстро;Сколько рассеяно зла в делах человеческих всюду,Как, разлетаясь, оно различно людей настигаетВ силу законов природы, естественно или случайно;Он указал и врата, — откуда мы можем навстречуВыйти ему, — доказав, что род человеческий частоВовсе напрасно в душе волнуется скорбной тревогой.Ибо как в мрачных потемках дрожат и пугаются дети,Так же и мы среди белого дня опасаемся частоТех предметов, каких бояться не более надо,Чем того, чего ждут и пугаются дети в потемках.Значит, изгнать этот страх из души и потемки рассеятьДолжны не солнца лучи и не света сиянье дневного,Но природа сама своим видом и внутренним строем.И потому продолжаю я нить своего рассужденья.После того, как уже объяснил я, что мира строеньеСмертно и что небеса состоят из рожденного тела,И разобрал большинство явлений, что в них происходятИ совершаться должны, узнай теперь остальное,Раз уж однажды взойти на высокую я колесницу* * *Ветров вздымается вихрь, а затем наступает затишье* * *Было, меняется вновь, умиривши свое бушеванье.Всё остальное, что здесь на земле созерцают и в небеСмертные, часто притом ощущая и страх и смущенье,Дух принижает у них от ужаса перед богамиИ заставляет к земле поникать головой, потому чтоВ полном незнаньи причин вынуждаются люди ко властиВышних богов прибегать, уступая им царство над миром.Этих явлений причин усмотреть и понять не умеютИ полагают, что все это божьим веленьем творится.Ибо и те, кто познал, что боги живут безмятежно,Всё–таки, если начнут удивляться, каким же порядкомВсё происходит кругом, особенно то, что мы видимНад головою у нас, в беспредельных пространствах эфира,Часто они обращаются вновь к суевериям древнимИ признают над собой, несчастные, строгих хозяев,Веруя в то, что они всемогущи, не зная, что можетПроисходить, что не может, какая конечная силаКаждой вещи дана и какой ей предел установлен.Так в ослепленьи с пути еще больше сбиваются люди.Если же ты из души не извергнешь, отринув далеко,Мысли, какие богов недостойны и миру их чужды,За умаленье тобой святыни божественной вышнихТяжко поплатишься ты; потому что, хотя невозможноВышних прогневать богов и заставить отмщеньем упиться,Вообразишь ты, что их, пребывающих в мирном покое,Будто бы гнева валы, вздымаясь высоко, волнуют;С сердцем спокойным тогда не пойдешь ты к святилищам божьим,Также и призраков тех, что от плоти священной исходятВ мысли людей и дают представленье о божеском лике,Ты не сумеешь принять в совершенном спокойствии духа.Можно отсюда понять, что за жизнь воспоследует дальше!Чтобы подобную жизнь познание истины вовсеНам помогло устранить, то хотя уже многое раньшеЯ объяснил, но еще остается немало стихамиГладкими мне изложить и законы небесных явленийВ них охватить, и воспеть непогоды и молний блистанье, —Что производят они, от какой возникают причины,Чтоб, на участки разбив небосвод, не дрожал ты безумно,Силясь всё время понять, откуда явился летучийНеба огонь и куда повернулся, и как через стеныВнутрь он проник и оттоль, нахозяйничав, выбился снова.Этих явлений причин усмотреть и понять не умеютИ полагают, что все это божьим веленьем творится.Ныне ж, когда я стремлюсь последней намеченной целиБега достичь, укажи мне путь, хитроумная Муза,Ты, Каллиопа, отрада людей и бессмертных услада,Дабы, ведомый тобой, стяжал я венок достославный.Прежде всего, небеса лазурные гром сотрясаетВ силу того, что, летя высоко в пространствах эфира,Тучи сшибаются там под натиском ветров противных.Ведь не доносится звук из части безоблачной неба,Там же, где тучи, толпой собравшись, сплотятся, оттудаЧаще всего раздаются раскаты громовых ударов.Далее, тучи никак из такого же плотного тела,Как и каменья и лес, состоять безусловно не могутИли же редкими быть, как летучие дым и туманы,Ибо от тяжести вниз они падали б грузно, как камни,Иль, как и дым, никогда не могли бы ни крепко держаться,Ни заключать ни холодных снегов ни дождей градоносных.Звук раздается из туч по просторам обширного мира,Шуму подобный тому, что, натянутый сверху театра,Парус порой издает, меж шестов колыхаясь и брусьев,Или неистово он, своевольным разодранный ветром,Треск производит такой, как будто бы рвется бумага;Можешь подобный же звук различить ты и в рокоте громаИли же платье когда висящее или бумагиЛистья летящие бьет и крутит по воздуху ветер.Может случиться и так, что не только сшибаются тучиВ лоб, а идут иногда навстречу друг другу обходом,Двигаясь с разных сторон, и медленно трутся краями;Звуки сухие тогда раздирают нам уши и долгоДлятся, пока не пройдут теснинами узкими тучи.Также бывает еще, что порой представляется, будтоГромом колеблется всё, и что будто распались внезапноМощные все на куски мирозданья обширного стены,Если, мгновенно скопив свои силы, неистовый ветерБурей влетит в облака и, ворвавшись туда, заключенный,Вихрем крутящимся он сильней и сильней отовсюдуТучи сжимает края, образуя внутри ее полость;После ж, как силой ее и напором он резким ослабит,Тотчас ужаснейший треск производит она, разорвавшись.Странного нет: и пузырь, наполненный воздухом, так жеХлопает громко, когда разрывается, лопнув внезапно.Можно и так объяснить, что, когда через облако дуетВетер, разносится шум. Мы же видим, что часто по небу,Всячески тучи ветвясь, громадой неровною мчатся.Так, когда в чаще лесной, проносясь от полуночи, ветерДует, шумит и листва, и ветви трещат на деревьях.А иногда, наскочив с необузданной силой на тучу,Ветер с налёту ее разрывает и в клочья разносит.Сила порыва его совершенно для нас очевидна:Даже и здесь на земле, где гораздо слабее он дует,Он вырывает легко деревья высокие с корнем.В тучах бывают еще и волны, которые будтоРокот глухой издают, разбиваясь. В прибое глубокихРек и обширных морей подобный же звук раздается.Также бывает еще, коли в тучу из тучи палящийМолньи ударит огонь, то, обдавши обильною влагой,Туча на месте его убивает с неистовым ревом.Так и железо шипит, когда раскаленным из горнаЖаркого сразу его погружаем в холодную воду.Если ж, напротив, огонь попадает на тучу сухую,С шумом великим она загорается, вспыхнув мгновенно.Так, когда пламя бежит горами, поросшими лавром,Всё сожигает оно с налёту, гонимое ветром,Ибо ничто не горит с таким ужасающим шумомИ не трещит, запылав, как Феба Дельфийские лавры.Часто гремят, наконец, и рушатся с грохотом громкимЛьдины и град, высоко в облаках сокрушаясь огромных,Ибо, коль ветер сожмет и стеснит их, ломаются горыСдавленных туч снеговых, перемешанных с градом холодным.Молния также блестит, когда тучи в своем столкновеньиМного семян выбивают огня. Точно так же, как каменьЕсли о камень другой иль железо ударится, тотчасВспыхнет огонь и кругом рассыпает блестящие искры.Гром раздается в ушах поздней, чем глаза различаютМолнии блеск, потому что всегда до ушей достигаютМедленней звуки, чем то, что дает впечатления глазу.В этом нетрудно тебе убедиться: коль издали смотрим,Как дровосек топором двусторонним деревья срубает,Видим мы раньше удар, а потом уже звук раздаетсяВ наших ушах. Потому мы и молнию видим сначала,Прежде чем слышится гром, с огнем возникающий вместе,В силу таких же причин и таких же совсем столкновений.Также бывает еще, что тучи окрасят окрестностьСветом летучим в грозе, сверкающей трепетным блеском,Ежели, в тучу влетев, закружится ветер, сжимая,Как указал я уже, изнутри по краям ее полость;Разгорячается он от движенья, как всё остальное,Двигаясь, — видишь, — горит, распалившись: свинцовые дажеЯдра, коль долго летят, растопляются в быстром вращеньи.Так что, когда разорвет раскаленный он черную тучу,То рассыпает огня семена, как бы силой внезапнойВыжавши их, и дают они молний сверкающих пламя.Следом за этим и звук раздается, но он поражаетУши позднее, чем то, что доходит до нашего глаза.Это, конечно, всегда при густых облаках происходит,Мощною кучей вверху взгроможденных одно на другое.Пусть не вводит тебя в заблужденье, что снизу мы видимБольше, как вширь раздались, чем как ввысь облака громоздятся.Ты посмотри как–нибудь, как горам подобные тучиВ воздухе мчатся вперед, накреняясь под натиском ветра,Или взгляни, как они, на высоких горах накопившись,Кучами в небе сошлись, напирая одна на другую,И неподвижно стоят, когда замерли ветры повсюду.Сможешь тогда ты понять, насколько громады их мощны,И различить среди них пещеры, как будто из камнейСверху нависших. И вот, при поднявшейся буре, их полнятВетры и бесятся там, в облаках заключенные, с громкимРокотом, грозно ворча в глубинах, как дикие звери,И то оттуда их рев в облаках, то отсюда несется:Выхода ищут они и огня семена извлекают,Вихрем крутяся, из туч и, добыв их во множестве, гонятПламя внутрь очагов раскаленных, и там его вертятВплоть до того, как сверкнут они молнией, тучи прорвавши.Также еще и по той причине подвижно–летучийБлеск золотистый огня текучего наземь слетает,Что и в самих облаках семян огневых несомненноМножество есть; а когда в них влажности нету нисколько,Обыкновенно тогда они огненно–яркого цвета.Дело ведь в том, что они должны позаимствовать многоСвета от солнца, чтоб так и алеть и сиять, пламенея.Если же ветер, гоня и сжимая, собьет их все вместе,Тотчас они из себя семена испускать начинают,Производящие блеск и сияние огненных молний.Молния также блестит, когда тучи редеют на небе.Ибо, когда на ходу их ветер легонько развеетИ разорвет, то из них, поневоле тогда выпадая,Молний летят семена. Но при этом ужасных раскатовГрома не слышно: блестит безо всякого шума зарница.Мне остается сказать, какой обладает природойМолния. Это удар выясняет ее, огневыеЗнаки, что выжжет она, и удушливый запах их серный.Всё это — знаки огня, но отнюдь не дождя и не ветра.Молнии, кроме того, зажигают и крыши построек,Да и внутри их они начинают хозяйничать быстро.Этот тончайший огонь из огней, существующих в мире,Сделан природою весь из мельчайших и самых подвижныхТел, для которых ничто не в силах поставить преграды.Даже сквозь стены домов проникают могучие молньи,Как голоса или крик: проникают сквозь медь, сквозь каменьяИ расплавляют они как медь, так и золото мигом;Делают так, что вино, — хотя бы кувшин и не треснул, —Всё испаряется вдруг, потому что, конечно, легко имСтенки сосуда везде и расширить и редкими сделать,Их раскаляя огнем, который, внутрь проникая,Первоначала вина разлагает и живо разносит.Этого солнечный жар и ввек не способен, как видно,Сделать, как бы он ни был сверкающим пламенем мощен:Столь несравненно мощней и подвижнее молнии сила.Ну, а теперь почему рождаются молньи и могутСтоль сокрушительны быть, что способны разрушить ударомБашни, дома развалить и вывертывать балки и бревна,И монументы мужей потрясать и крушить, низвергая,Насмерть людей убивать и стада поражать где угодно, —Силой какою они производят и всё остальное,Я объясню и тебя не буду томить ожиданьем.Молнии, надо считать, из высоких и толстых родятсяОблачных куч потому, что из чистого неба иль легкихИ негустых облаков никогда их у нас не бывает.Ибо сомнения нет, да и всем очевидно и ясно,Что при грозе небосвод целиком облака застилают,Так что как будто бы весь с Ахеронта поднявшийся сумракВырвался вон, захватив и заполнив небесные своды:Вот до чего, когда черная ночь возникает из тучи,Ужаса мрачного лик угрожает нам, сверху нависнув,Только лишь станет гроза собираться и молньи заблещут.Часто же, кроме того, надвигается издали в мореГрозная туча, густой напоенная тьмою, как черныйС неба поток смоляной, и чреватую молнией бурюМрачную тащит с собой; и сама, и огнями и ветромОбремененная, так низвергается сверху на волны,Что и на суше дрожат и под кровли бросаются люди.Значит, должны мы считать, что высоко скопляются грозыНад головою у нас. Ибо иначе тучи на землюМглы не спускали б такой, не будь они кучей на кучуВзгромождены наверху, затмевая сияние солнца;И не могли бы они разражаться такими дождями,Чтобы и реки вздувать и водами полнить равнины,Если б строения их не вздымались высоко в эфире.Значит, наполнено здесь и ветрами всё и огнями,А из–за этого гром и молнии всюду бывают.Ибо, как я указал, в облаках заключается полыхМножество жара семян, и к тому ж они много вбираютИх и от солнца лучей и от пламени их несомненно.Так что, коль где–нибудь вдруг облака соберутся, и ветерТот же, какой их согнал, из них выжимать начинаетМножество жара семян и с огнем их мешается вместе,Вихрем он мечется там и крутится, проникнув в теснины,И заостряет внутри очага раскаленного молньи.Ибо от двух он причин загорается: иль накаляясьБыстрым движеньем своим, или тем, что к огням прикоснется.Лишь накалится он сам своей собственной силой иль мощнымПылом огня наконец, то молния, как бы созревши,Вдруг разорвет облака, и проносится пламенем яркимБыстро сверканье ее, заливая окрестности светом.Следует тяжкий удар, как будто бы, лопнув внезапно,Рушится весь небосвод и грозит обвалиться на землю.Там и земля сотрясается вся, и проносится в небеДальнем громовый раскат, грохоча, ибо этой пороюБуря повсюду уже разражается рокотом грозным.А за ударом такой разражается дождь изобильный,Будто бы весь целиком эфир обращается в ливеньИ, низвергаясь, опять земле угрожает потопом:Столько тут хлещет воды в урагане бушующем ветраВниз из разорванных туч при сверкании молний и громе.Также откуда–то вдруг налетает с неистовой силойВетер на тучу уже с готовой свалиться вершиной.Лишь разорвет он ее, как сейчас же тут вихрь вылетаетОгненный, что на родном языке называем мы молньей.Это бывает везде, откуда бы ветер ни мчался.А иногда без огня поднявшийся с силою ветерВоспламеняется всё ж в продолжение долгой дороги.Двигаясь, он на ходу теряет такие из крупныхТел, для которых нельзя с остальными пробиться сквозь воздух;Вместе же с тем из него на себе он выносит другие —Мелкие, что, на лету примешавшись, огонь образуют.Тем же, примерно, путем и свинцовые ядра нередкоМогут горячими стать на бегу, когда, много холодныхВыпустив тел из себя, они в воздухе жар набирают.Часто, чтоб вспыхнул огонь, достаточно силы удара,Даже когда без огня холодный врывается ветер.Не мудрено: коль толчок оказался достаточно мощным,Жара стихиям сойтись возможно из самого ветраИ, вместе с тем, из того, что при этом удар получило.Так вылетает огонь при ударе железом о камень,И хотя сила его холодна, тем не менее вместеЖаркие искр семена сбегаются тут от удара.Так же поэтому все должно загораться от молний,Если доступно огню и способно от пламени вспыхнуть.Но и нельзя допустить, чтобы ветер, который несетсяСверху напором таким, совершенно холодным остался.Если же сам на лету не успел он еще загореться,Всё же нагревшимся он налетает и с примесью жара.Молньи стремителен бег, и разит она тяжким ударом,И с быстротою всегда чрезвычайной скользит при полетеИз–за того, что сама в облаках набирается силы,Прежде чем вылетит вон, получая огромную скорость.А когда больший напор ее выдержать туча не может,Вырвавшись тут, вылетает она с изумительной силой,Вроде того, как снаряд из могучих несется орудий.Кроме того, элементы ее и мелки и гладки,И потому не легко для молньи поставить преграды.Внутрь проникает она и проходит по пористым ходам,Без промедленья скользя, и не много встречает препятствий,Из–за чего и летит неуклонным и быстрым стремленьем.И от природы, затем, все тяжести без исключеньяКнизу стремятся лететь; когда же толчок сообщен им,Скорость их вдвое сильней. И стремленье поэтому молньиСтоль велико, что она без задержек и резко и быстроВсё сокрушает в пути пред собой и проносится дальше.Издалека, наконец, начиная стремление, будетСкорость она набирать, а скорость, растя при движеньи,Всё усиляет ее и удар ее делает резче:Молнии все семена заставляет она уноситьсяПрямо вперед и в одно, скажу я, какое–то место,Вместе сбивая их все и крутя их в одном направленьи.Некие также тела извлекает из воздуха молнья,Может быть, тут и они разжигают ей скорость толчками.Не причиняя вреда, она много предметов пронзает,Ибо текучим огнем без ущерба сквозь поры проходит.Много и рушит она, коль столкнется своими теламиПрямо с телами вещей, где тела эти связь образуют.Далее, молния медь распускает и золото сразуПлавит легко потому, что сама из до крайности мелкихТел основных состоит, да и гладких притом элементов,Что проникают в нутро без труда; и, проникнув, внезапноВсе распускает узлы и все связи в вещах ослабляет.Осенью чаще всего осиянные звездами яркоНеба чертоги дрожат, и земля сотрясается всюду,Или как только весна открывается, вся расцветая.В зимнюю пору огней нехватает, а в летнюю — ветровМало, и тучи тогда не достаточно плотны бывают.Осенью ж или весной, между стужей и жаркой погодой,Соединяются все разнородные молний причины:Года тогда перебой жару с холодами мешает;Тучам же нужно и то и другое для деланья молний,Чтобы в природе разлад наступил, чтобы в бурном смятеньиВетров с огнями вскипел разъяренный волнением воздух.Зноя начало с концом совпадает последним мороза:Это приходит весна; и поэтому надо боротьсяРазным друг с другом вещам и мешаться в пылу этой схватки.Если же зной под конец со стужей мешается первойВ круговороте времен, — говорим мы, что осень настала, —Тут точно так же зима воюет, жестокая, с летом.Смены такие назвать мы должны перебоями года.Не мудрено, что тогда особенно много бываетМолний и гроз, и, шумя, проносятся по небу бури.Ибо сшибаются тут в борьбе постоянной друг с другомПламя, отсюда летя, и ветер и ливень — оттуда.Это возможность дает вполне разобраться в природеМолний и видеть, какой они силою всё производят;Нечего рыться тебе понапрасну в Тирренских вещаньях;Чтоб указаний искать сокровенной божественной воли,Силясь всё время понять, откуда явился летучийНеба огонь и куда повернулся, и как через стеныВнутрь он проник и оттоль, нахозяйничав, выбился снова,Или же чем повредить может молния, с неба ударив.Если Юпитер и с ним остальные всевышние богиГрохотом грозным небес потрясают блестящие сводыИ низвергают огонь, руководствуясь собственной волей,То почему же у них не боящийся гнусных проступковНе поражается так, чтобы грудью пронзенною пламяМолнии он выдыхал в назиданье суровое смертным?И почему за собой злодеяний не знающий грязныхПламенем часто объят и, невинный, бывает подхваченВихрем внезапным с небес и огнем пожирается тут же?Или к чему бы искать им пустынь и напрасно трудиться?Разве, чтоб руки у них упражнялись и мускулы крепли?Как допускать, чтобы стрелы Отца притуплялись о землю?Как это терпит он сам? Почему на врагов не хранит их?И почему, наконец, Юпитер ни разу на землюМолнии с чистых небес не метнет, да и громом не грянет?Что же? Иль тучи он ждет, чтобы, став на нее, опуститьсяБлиже к земле самому и удар повернее направить?Ну, а к чему же в моря он метит? И чем провинилисьВолны пред ним, что он бьет по пучине и водным равнинам?И, захоти он к тому ж остеречь нас от молньи удара,Что ж уклоняться ему разряд ее видимым сделать?Если же нас поражать огнем он желает нежданно,Что ж он оттуда гремит и дает нам возможность укрыться?Что же наводит он мрак и заранее глухо грохочет?Да и поверишь ли ты, чтобы в разные стороны сразуМолнию мог он метать? Иль дерзнешь с очевидностью спорить,Что раздается порой одновременно много ударов?Часто случается так и должно непременно случаться,Что, как во многих местах начинается дождь или ливень,Так начинает блистать одновременно множество молний.Капища все, наконец, святые богов и свои жеПышные храмы зачем разрушает он молнией грозной,Иль изваянья богов совершенные бьет он на части,Или свои образа беспощадною раной бесчестит?И почему постоянно он метит в высоты, и видноСтолько следов от огня на горных хребтах и вершинах?Мне остается сказать, — и легко ты теперь разберешьсяВ том, что у греков «престер», а у нас называется смерчем, —Как подымается он, на морях появляяся сверху.Ибо бывает порой, что, как будто опущенный с неба,Падает на море столб, вкруг которого вдруг закипаютВолны, коль ветер на них напирает, стремительно дуя.Тут все суда, что таким захвачены водоворотом,Вертятся бешено в нем, подвергаясь огромному риску.Это бывает порой, когда ветер влетевший не можетТучу насильно прорвать, но вниз ее давит, и тут жеПадает на море столб, как будто опущенный с неба,Словно бы кто кулаком ударял ее мало–помалуСверху и жал бы рукой, на волны ее нагнетая.Но разорвется она, — и с неистовой силою ветерВ море влетит, и кипеть начинают раздутые волны.Ибо крутящийся смерч, опускаясь всё ниже и ниже,Вместе с собою туда увлекает тягучую тучу.Только столкнет он ее отягченной на глади морские,Как низвергается сам в глубину во мгновенье, и мореВсё баламутит кругом и вздымает ревущие волны.Также бывает еще, что семян тучевых насбираетВ воздухе ветряный вихрь и тучами сам обвернется,Напоминая престер, несущийся вниз с небосвода.Только лишь стоит ему опуститься на землю и лопнуть,Как разражается он ураганом и бурей ужасной.Редко, однако, у нас происходят такие явленьяИ не видны на земле из–за гор, а встречаются чащеВ море открытом они на просторе широкого неба.Тучи сбираются там, где слетается много шершавыхОблачных тел наверху по пространству небесного свода.И хотя эти тела не слишком–то цепки, но всё жеМогут, друг с другом сплотясь, держаться достаточно крепко.Тут поначалу из них облака небольшие клубятся,Вскоре же после того свиваются в кучи друг с другом,Соединяясь, растут и уносятся по небу ветромВплоть до того, пока вдруг не подымется дикая буря.Также заметно еще, что, чем дальше вздымают вершиныГоры в соседство небес, тем сильнее они и курятсяПлотно окутавшей их облаков желтоватою мглою.Ибо лишь только начнут облака собираться по небу,Прежде чем глаз различить способен их тонкие ткани,Как уже ветры несут и к горным теснят их вершинам.Только тогда, наконец, накопляясь большою толпоюИ собираясь плотней, они видимы быть начинаютИ, от макушки горы поднимаясь, восходят к эфиру.Ибо и самая вещь, да и чувство, во время подъемаНа горы, нам говорят, что открыты для ветров высоты.Множество, кроме того, поднимает от моря природаТел дождевых, как о том говорит нам вобравшее сыростьПлатье, которое мы развесим по берегу моря.Видно из этого нам, что в значительной степени тучиМогут усиливать рост от движенья соленой пучины;Ибо во кровном родстве находятся всякие воды.Кроме того, и от рек и от самой земли, как мы видим,Часто туманы идут, и пар постоянно клубится;Точно дыханье, они уносятся кверху оттуда,Мглою своей небеса затмевая, и, мало–помалуВместе сходясь в вышине, облака, наконец, образуют.Да ведь и сверху эфир звездоносный их пламенем давитИ одевает лазурь облаками, сгущая их плотно.Может быть, также извне долетают до нашего небаЭти тела, что дают облака и летящие тучи:Неисчислимо число этих тел, бесконечно зияетБездна вселенной, как я говорил, указав и какуюСкорость имеют тела при полете, и как во мгновеньеВ неизмеримую даль проноситься способны в пространстве.Значит, мудреного нет, что нередко в короткое времяКучей таких облаков заволакивать буря и сумракМогут везде и моря и земли, нависнув над ними,Если повсюду кругом, и по скважинам всяким эфира,И по отдушинам всем, скажу я, великой вселеннойВыход свободный и вход открывается всем элементам.Ну, а теперь я скажу, каким образом в тучах высокихМожет сгущаться роса дождевая и падать на землю,Ливнем оттуда идя. И, прежде всего, докажу яТо, что воды семена во множестве с тучами вместеВсходят от всяких вещей, и затем вырастают совместноСамые тучи и вся та вода, что скопилася в тучах,Так же, как тело у нас растет одновременно с кровью,С потом, со всей, наконец, по суставам сочащейся влагой.Так же и влагой морской облака набухают обильно, —Как шерстяное руно, что висит на морском побережьи,Если их ветры несут высоко над просторами моря.Точно таким же путем и от рек и от всяких потоковВлага идет в облака. А когда отовсюду сойдетсяМного семян водяных и накопятся там они вдоволь,Наперебой облака торопятся выпустить влагуВ силу двояких причин: друг с другом сшибает их вместеВетер, и множество туч, собираясь большою толпою,Давит их, сверху гнетя, и дождем заставляет излиться.Кроме того, когда тучи на небе редеют от ветраИли расходятся врозь, пораженные солнечным жаром,То начинает из них моросить и накрапывать дождик,Словно бы топится воск над огнем и стекает по каплям.Ливень же льет проливной, когда тучи и сами сомкнутся,Тяжко друг друга гнетя, и противные давят их ветрыА затяжные дожди, непрерывно идущие долго,Льются тогда, когда много семян водяных соберется,И отовсюду бегут облака и тяжелые тучи,Следом одно за другим и одна за другой изливаясь,И когда всюду земля в испарине влажной дымится.Тут, если солнце блеснет во мгле непогоды лучамиПрямо напротив дождя, из тучи кропящего капли,Радуги яркой цвета появляются в облаке черном.Прочее всё, что вверху вырастает, вверху возникает,Всё совершенно, что там в облаках образуется, словом:Ветры, и град, и снега, и холодного инея иглы,Как и всесильный мороз — оковы могучие влагиИ остановка для рек, что везде пресекает теченье, —Крайне легко объяснить; и вполне для ума постижимо,Как получается всё и какой образуется силой,Раз хорошо ты поймешь элементам присущие свойства.Землетрясений теперь мы рассмотрим с тобою причины.Прежде всего, ты представь, что глубины земли заключают,Как и поверхность ее, великое множество полныхВетром пещер, и озер, и провалов глубоких повсюду,Что наполняют ее и отвесные скалы и глыбы;Надо еще полагать, что внутри ее много потоковМощно теченье стремят, увлекая подводные камни:Всюду должна ведь земля однородною быть очевидно.Если же всё это в ней и находится и существует,То при обвалах больших сотрясается почва земнаяТам, где внизу сокрушит пещеры огромные время.Целые горы тогда низвергаются вдруг и далекоСтрашным паденьем своим потрясают окрестные земли.Да и понятно вполне, раз и легкие даже повозки,Едучи мимо домов, заставляют их стены шататься,Если к тому же колес железом окованный ободС той и с другой стороны о каменья дорожные бьется.Также бывает еще, что когда, сокрушенная веком,Мощная глыба земли обрывается сверху в пучину,То от напора воды начинает земля колебаться,Вроде того, как сосуд не способен стоять, не шатаясь,Если колеблется в нем неверным движением влага.Кроме того, когда вихрь, в углубленьях подземных скопившись,Бросится сразу вперед и в одном направлении давитСводы глубоких пещер, устремляясь с неистовой мощью,Силою ветра земля наклоняется в сторону ту же.Все угрожают тогда на земле возведенные зданья,Главным же образом те, что высоко вздымаются к небу,В сторону ту же упасть, куда и земля накренилась,И нависают уже, готовые выскочить, балки.Тут содрогаются все при мысли, что целому мируНекогда будет конец и грозит ему полная гибель,Видя громаду земли наклоненной, готовою рухнуть.