Мандаринка на Новый Год (СИ) - Волкова Дарья - Страница 46

— Ты меня спрашиваешь?

— Ну да, — пацан дернул вверх-вниз молнию на куртке, потер нос. — Здрасте. А дядь Коля чего больше не приезжает?

Ей даже пришлось зажмуриться — от внезапной острой боли, которую приносит этот вопрос. А потом открывает глаза и что-то такое есть в ее взгляде, видимо, что мальчишка вдруг отступает на шаг. Ну же, Люба, прекрати! Это всего лишь ребенок, и он не виноват в твоих проблемах.

— Он занят, — улыбается вымученно, через силу. — У него… много работы.

— Ааа… ясно. Ну, вы тогда, это… передайте ему, что мне гланды вырезали! И я совсем не боялся — как он меня научил!

— Хорошо, — она улыбается почти искренне.

— А меня Славик зовут. Да свидания! — паренек срывается с места и быстро исчезает за углом.

Улыбка гаснет, Люба прикусывает нижнюю губу совсем детским жестом. Чтобы не расплакаться.

Чертов Самойлов. Только-только она создала себе хрупкий стеклянный кокон, куда не было допуска воспоминаниям и сожалениям, и, вот, пожалуйста. Подкараулил на пороге ее собственного дома, ударил в спину рукой ребенка. Ненавидит. Ненавидит! Прикусывает теперь уже щеку, изнутри, лезет в сумочку за ключами. Да кого она обманывает? Любит…

Подсказка пришла неожиданно, с экрана монитора. Он в очередной раз гипнотизировал ее персональные данные в скайпе. Люба последнее время почти все время офф-лайн. На аватарке — прозрачный голубой шар. Статус: «Не трогай меня, я стеклянная. И меня сломаешь, и сам порежешься». Нику почему-то кажется, что эти слова — ему. И от этого невозможно тошно.

Ткнул курсором в «дату рождения». И завис ненадолго. У нее день рождения через неделю! Вот он, повод! Приедет, поздравит. Подарит подарок. Извинится. Столько раз, сколько нужно! И все станет, как прежде. Хотя, кого он обманывает? Но что-то изменится, точно. Хоть что-то изменится. А хуже быть уже просто не может.

Он все еще думал об этом вечером, в постели. Где-то там, в той части души, в которую он предпочитал не заглядывать, было понимание, что извинения — это совсем не то, что она от него ждет. Но не мог же он… сказать эти слова просто в ответ на ее. Люба замечательная, и она нужна ему, ему без нее плохо, но… Он не мог сказать ей эти слова просто так. Он никогда и никому этого не говорил. И кому-то, наверное, просто это сказать, но не ему. И это не просто слова, он знал это точно!

Если бы он смог описать свои чувства профессиональному психологу (что, конечно, маловероятно) или если бы тот смог каким-то образом прочитать мысли Ника (что чуть менее маловероятно), то специалист сказал бы, что причина в том, что Ник относится к категории так называемых однолюбов. Для таких «люблю» — это «люблю» навсегда.

Сам Ник о себе в таких высоких выражениях, разумеется, не думал. Но одно он знал точно: когда ты говоришь «я люблю тебя» — это только начало. И за этим должно быть много других слов и поступков. Нельзя сказать эти слова и оставить все, как есть. Если ты любишь кого-то — этот человек должен стать частью твоей жизни, неотделимой. Эти слова — ключ, который открывает новую дверь в твоей жизни. И в ней все будет иначе. А он к этому сейчас просто-напросто не готов.

Но надо попробовать что-то сделать. И он же не может не поздравить Любу с днем рождения? Только ему нужен совет человека, знающего не понаслышке, что это такое — мириться с девчонкой Соловьевой.

— Вик, привет. Не отвлекаю?

— Нет, все нормально. Привет, дружище. Как нога?

— А чего ей будет? В понедельник выхожу на работу.

— Ого. Быстро ты поправился.

— Да хромаю еще, но Варька обещала меня отвозить на службу. Не могу просто уже дома сидеть.

— А я бы с удовольствием пару недель сейчас бы дома посидел… — мечтательно тянет Вик.

— Там не так здорово, поверь мне. Вик, мне нужно с тобой… поговорить.

— Ну, так приезжай к нам, — не задумываясь, отвечает друг.

— Нет, там будет неудобно.

— Я так понимаю, и в офисе — тоже не вариант?

— Ну да…

— Ладно, давай тогда сегодня, часиков в семь, в том нашем спорт-баре, помнишь?

— Договорились!

— Ну, рассказывай, не тяни, — они, словно две гимназистки, заказали себе по чашке кофе и чизкейку. Вик за рулем, а Нику просто не хочется никакого спиртного.

— Мне нужен твой совет.

— Да? А что случилось? «Железо» накрылось? «Софтина» какая-то глючит? Или заблокировали доступ к любимому порносайту?

— Вы сегодня просто в ударе, Виктор Олегович — так зажигательно шутите.

— Ладно, понял, — Вик перестает даже улыбаться. — Я серьезен. Вещай.

— Вить… вы с Надей ссоритесь?

— Конечно.

— А как миритесь?

— Хм… очень приятно.

— Я серьезно!

— Я тоже. После примирения все как-то особенно приятно. А к чему такой интерес к моей личной жизни?

— Мне… — Ник вздохнул и решился, — мне надо кое с кем помириться.

— С кем это? Со своей паранойей?

— Баженов!

— Ладно-ладно! Просто ты какой-то странный. Что случилось, скажи толком?

— Ну… Я поссорился со своей девушкой. Наверное, можно даже сказать, что я… обидел ее. И теперь не знаю, как…

— Так, стоп! У тебя есть девушка?!

— Есть.

Вик ложечкой отламывает приличный кусок чизкейка, отправляет его в рот, делает глоток кофе. И лишь потом продолжает разговор.

— Что делается, а? И ты, Брут. Кто она?

— Я же сказал — девушка!

— Да нет, в твоей упертой гетеросексуальной ориентации я и не сомневался. Но… — Вик качает головой. — Она, видимо, нечто совсем выдающееся, если добилась-таки от тебя статуса «твоей девушки». Да еще и умудрилась посеять в тебе чувство вины. Познакомишь?

— Зачем тебе? — мрачно.

— С такими людьми надо дружить.

— Если помиришь нас — познакомлю.

— Ага. Ну, надо подумать. Значит, накосячил?

— Накосячил, — со вздохом соглашается Ник.

— Ну, извиняться, без вариантов. Прости, дурак, дебил, не подумал, не хотел тебя обидеть, ну и так далее.

— Боюсь, этого будет недостаточно. А если… подарить что-то?

— Хорошая мысль. Цветы будут кстати.