Красная линия (фанфик Сумерки) (ЛП) - "WinndSinger" - Страница 90

Я думала, он крепко спит, но вдруг его божественный голос прозвучал прямо рядом с моим ухом, «Тебе приснился плохой сон?», – обеспокоенно спросил он.

Забавно, но теперь мне совсем не хотелось спать… и казалось, ему тоже. В его голосе не было усталости или даже сонливости. Не отважившись посмотреть ему в глаза, я перемотала в памяти вчерашний вечер и все мои ошибки: то, как я пила, как я карабкалась вверх по лестнице к кабинету Виктории, когда мои подруги пытались меня остановить, как я стучала кулаком в её дверь, то, как я запрыгнула на её стол и схватила её за волосы… и самое глупое – «я люблю тебя» под дождем.

Как я могу быть уставшей, когда я так ужасно накосячила и должна сделать что-то, чтобы загладить свою вину.

«Нет», – произнесла я тоненьким голоском, «Плохие воспоминания».

Он прикоснулся к моей нижней губе, очень нежно и мягко, несмотря на то, что он должен быть в ярости на меня.

«Поспи еще, прекрасная Белла», – его глубокий голос убаюкивал меня, «Сегодня суббота, ты можешь выспаться».

Суббота – день 6.

Осталось всего 8 дней… Ненавижу, как быстро бежит время. Грёбаное время.

Я заставила себя сесть и попытаться хотя бы извиниться перед ним за то, что я натворила. Я должна это сделать.

«Эдвард…», – я почувствовала подступающие слёзы, но не дала им силу. Он лежал рядом, сзади меня, но я всё еще не могла смотреть ему в лицо. И моё сердце болело от этого.

Он ничего не сказал, и это тоже пугало меня, но я заставила себя говорить.

«Я такая глупая, Эдвард», – начала я с очевидного, «Я напилась… а я никогда не напиваюсь… и Виктория… я так злилась на неё… ревновала, наверно. Я потеряла над собой контроль, и подвергла нас всех опасности. Она могла ранить кого-нибудь… и из-за меня, она ПРИЧИНИТ боль тебе».

Ладно, теперь я плачу… я знала, что не продержусь долго.

Он сел и обнял меня сзади, его губы прикасались к моему голому плечу.

«Это я виноват», – тихо сказал он, «Я попросил тебя пойти со мной, не подумав, каково это будет для тебя. Я просто… я не хотел быть один прошлой ночью… Было приятно, чувствовать кого-то рядом. Но я забыл… я НЕ МОГУ иметь кого-то для себя. Ты не можешь быть со мной, Белла, как бы я этого ни хотел».

Я напряглась и дала волю слезам. Я собиралась возразить ему, но он еще крепче обнял меня.

«Пожалуйста, не надо… просто… послушай…» – умолял он, «Не оборачивайся. Я не смогу сказать это, глядя тебе в глаза, Белла».

Я расслабилась и не двигалась, выдавив, «Говори».

Он выдохнул и сказал, «Я знаю, что мы сказали прошлой ночью, и я никогда не возьму назад эти слова, Белла. Прошла вечность с тех пор, как я хотел сказать это кому-нибудь, кроме своей дочери. Но…»

А вот и оно… Я пыталась сдержаться, но громко всё равно всхлипнула и почувствовала его губы на своей шее, и его идеальный нос зарывался в мои волосы, пока я не успокоилась. Я могла слышать, как он повторял, «Шшш… шшш….», и это немного помогло мне, но я знала, слова будут произнесены, и они разрушат меня.

Я ждала, и он перестал целовать меня. Потом он продолжил.

«Я ХОЧУ любить тебя, Белла», – сказал он, «Но я не могу. Для нас неправильно любить друг друга. Даже если это правда. У нас осталось восемь дней… и я хочу быть с тобой, Белла. Но мы больше не можем говорить, что любим друг друга. Это слишком жестоко… для нас обоих, делать вид, что у нас есть какое-то будущее. У нас его нет. Мне жаль, Белла. Мне так жаль».

Его голос сорвался на последних словах, и моё сердце разбивалось быстрее, чем я думала, оно способно. Я знала, что он скажет что-то в этом роде, но я не думала, что будет настолько больно слышать это.

«Я думала, ты говорил, что для нас не существует неправильного», – мой голос дрожал, и слёзы катились из глаз.

Он не ответил, а я боялась услышать слёзы в его голосе, если он тоже плакал.

Через минуту он заговорил, его голос был немного увереннее, и он всё еще обнимал меня.

«Сегодня ты немного повеселишься с подругами. Я всё приготовил для тебя. Отвлекись от меня и расслабься. Вечером я свожу тебя на ужин, мы можем устроить свидание. Потом ты можешь сказать мне, хочешь ли ты, чтобы я остался или нет. В любом случае, я не буду сопротивляться. Всё что ты хочешь, Белла, это то, что хочу я. Ты просто можешь сказать мне «да»… или «нет»».

Я хотела провести с ним терапию прямо сейчас, но не знала, смогу ли выдержать это в данный момент. У меня так много вопросов к нему, так много всего, что я хочу узнать… но в то же время… я не хочу знать.

Может он прав? Может мне просто нужно наслаждаться в эти последние дни с ним, проводить мои сессии и потом отпустить его. Может я не могу по-настоящему любить его спустя 5 дней. В фильме Мосты Округа Мэдисон они полюбили друг друга за 4 дня… о, Боже, я теперь ищу помощи в фильмах… отлично. Если следовать этому маршруту, мне лучше посмотреть Красотку и сделать несколько записей. Думаю, спасти Джулию Робертс было гораздо легче, чем Эдварда.

Всё, что ей нужно было сделать, это поцеловать Ричарда Гира и сесть в лимузин. Мне придётся разбираться с сукой Викторией, родителями Эдварда и со всей его психо-клиентурой, и если мне удастся пройти через всё это, тогда останется только маленькая проблемка – позаботиться о дочери Эдварда, а я всё еще ничего не знала об этой ситуации. А после всего этого, мне придётся иметь дело с разбитым сердцем Эдварда, с его пошатнувшейся самооценкой, его отвращением к себе, не говоря уже обо всех его воспоминаниях, и пытаться строить будущее и наслаждаться настоящим.

Невозможно.

Но я всё равно люблю его.

Кажется, у меня с Эдвардом есть кое-что общее. Я тоже люблю наказывать себя.

«Теперь…» – всё еще держа меня перед собой, он поднялся с кровати и повел меня к ванной, «Ты снова застрянешь в ванной, как тогда, и я снова приду спасти тебя. И мы начнём отсюда, ладно?»

Я всё еще не видела его лица, когда он слегка толкнул меня в ванную и закрыл за мной дверь.

Если бы я могла вернуть то время… только проблема в том… что я любила его уже тогда.

Я пыталась подыграть ему, но мой голос не был убедительным.

«Эдвард?» – позвала я.

«Да, Белла?» – он стоял прямо за дверью.

«Ты мне нужен», – всё, что я могла придумать, и мой голос слегка дрогнул.

И я не говорила о проклятой двери. Я знала, что он поймет меня.

После небольшой паузы, он сказал глубоким голосом, «Отойди назад, Белла», – вся радость и игривость исчезли из его голоса.

Я отошла назад, но не в душ, и дверь распахнулась, но на этот раз не ударилась в стену. И тогда я увидела его лицо, и подумала, неужели в моем лице столько же грусти и пустоты, как и в его.

Я не успела даже всхлипнуть или заплакать, а он уже был рядом со мной, обнимал меня и шептал свои «Прости», и я вцепилась в него. Я ненавидела себя за то, что вела себя так, интересно, сколько еще девушек позволяли себе влюбиться в него. Уверена, я не была первой, кто угнетал его до чёртиков, когда он пытался поддерживать веселое, беззаботное и легкое настроение.

Наконец, я потерла глаза, и Эдвард приподнял моё лицо и оставил замечательный глубокий поцелуй на моих губах.

«Давай поедим», – предложил он, стараясь говорить шутливо. Он закинул меня на плечо и понес на кухню, усадив меня на стул, он снял майку, которую я подарила ему, и аккуратно сложил её.

«Как на счет сэндвича с яйцом, беконом и сыром?» – Эдвард снова надел счастливое лицо, и я пыталась сделать то же самое, но уверена, вышло скудно.

«Ладно», – я пожала плечами.

Эдвард посмотрел на меня, словно знал, что я не была настолько хороша в искусстве заставлять поверить, и, простив меня за это, он налил мне стакан апельсинового сока и поставил его передо мной.

«Так…» – начал Эдвард, доставая продукты из холодильника, «Может быть вечером, если ты захочешь, чтобы я остался, мы снова проведем терапию?»

«Я хочу, чтобы ты остался», – заявила я во-первых, «И… теперь тебе нравится терапия? Это второй раз, когда ты просишь об этом».