Стихотворения и поэмы - Багрицкий Эдуард Георгиевич - Страница 13

13

Освобождение (Отрывки из поэмы)

1 За топотом шагов неведом Случайной конницы налет, За мглой и пылью — Следом, следом Уже стрекочет пулемет. Где стрекозиную повадку Он, разгулявшийся, нашел? Осенний день, Сырой и краткий, По улицам идет, как вол… Осенний день Тропой заклятой Медлительно бредет туда, Где под защитою Кронштадта Дымят военные суда. Матрос не встанет, как бывало, И не возьмет под козырек, На блузе бант пылает алый, Напруженный взведен курок. И силою пятизарядной Оттуда вырвется удар, Оттуда, яростный и жадный, На город ринется пожар. Матрос подымет руку к глазу (Прицел ему упорный дан), Нажмет курок — И сразу, сразу Зальется тенором наган. А на плацдармах Дождь и ветер, Колеса, пушки и штыки, Сюда собрались на рассвете К огню готовые полки. Здесь: Галуны кавалериста, Папаха и казачий капт, Сюда идут дорогой мглистой Сапер, Матрос И музыкант. Сюда путиловцы с работы Спешат с винтовками в руках, Здесь притаились пулеметы На затуманенных углах. Октябрь! Взнесен удар упорный И ждет падения руки. Готово всё: И сумрак черный, И телефоны, и полки. Всё ждет его: Деревьев тени, Дрожанье звезд и волн разбег, А там, под Гатчиной осенней, Худой и бритый человек. Октябрь! Ночные гаснут звуки, Но Смольный пламенем одет, Оттуда в мир скорбей и скуки Шарахнет пушкою декрет. А в небе над толпой военной, С высокой крыши, В дождь и мрак, Простой и необыкновенный, Летит и вьется красный флаг. 2 Он струсил! Английский костюм И кепи не волнуют боле Солдатской бунтовщицкой воли И пленный не тревожат ум. И только кучка юнкеров, В шинелях путаясь широких, Осталась верной. Путь готов — Для крепких, страстных и жестоких. «Стой, кто идет?!» Осенний дождь И мрак, овеянный туманом, Страшны как смерть: «Я — новый вождь!» И мимо шагом неустанным, В пустую ночь и в талый снег, Сквозь блеск штыков и говор злобы, Спеша, идет высоколобый, Широкоплечий человек. О вы, рожденные трудом, О вас пройдет из рода в роды Хвала! Вы пулей и штыком Ковчег построили свободы. Куда низринулся удар Руки рабочей? Пробегая Через торцовый тротуар, Кто восклицает, умирая: «Коммуна близко…» На стенах, Пропахших краскою газетной, Декреты плещут… Смерть и страх По подворотням, незаметно, Толкутся, как биржевики, Бормочут, ссорятся и ноют. Торцы трещат. Броневики Сокрытою сиреной воют. Там закипает и гудит Случайный бой. Матрос огромный В огне и грохоте стоит Среди камней, под пушкой темной, Литейщик приложил щеку, Целясь, к морозному прикладу. И защищая баррикаду — Трамвай разбитый на боку. Гремя доспехами стальными, Весь в саже, копоти и дыме, Катится броневик! Пора Игру окончить… Нет пощады Всем слабым духом… До утра Огнем гремели баррикады… А в небе над толпой военной, С высокой крыши, в дождь и мрак, Простой и необыкновенный, Летит и плещет красный флаг. 1921–1923

Урожай

Дух весны распаленный и новый Распирает утробу земли, По лесам, где топорщатся совы, По болотам, где спят журавли, После зимнего ветра и стужи, После вьюг и летучих снегов, Теплый дождь ударяет о лужи, Каплет мед из набухших цветов. И голодная доля пред нами Не маячит туманом степным, Степь родными желтеет хлебами, Зимний мрак улетает, как дым. Богатырская воля родная! Стынут степи в зеленом пуху, И Микула, коня распрягая, Тащит сам по раздольям соху. Ходят зори над мглою суровой, Птичьим цокотом полнится май, И на дудке играет громовой По лугам молодой урожай. Что ж, за долгую темную зиму Поистратилась сила у нас, Иль простор золотой и любимый Наш усталый не радует глаз, Или птиц перелетная стая Нам грядущий посев не сулит, Иль земля молодая, родная Мощь побегов в себе не таит? Мы копили упор и терпенье Тяжкой осенью, нищей зимой, Чтоб полдневной порою весенней С хитрым голодом двинуться в бой. Эй, товарищи дружные, где вы? Блещут сохи, и плуги звенят, Вырастают тугие посевы, Как бойцы, что построились в ряд. Это хлебное воинство ныне Тяжкий колос подъемлет вперед И по нищей и скудной пустыне Благоденствие вдаль разольет. 1922