Продается шкаф с любовником - Милевская Людмила Ивановна - Страница 34

— Куда вы? Там же болото! — ошарашенно воскликнул Верховский, глядя, как исчезает в темноте «очень красивая дама».

Осознав, что не получит ответа, он восхищенно присвистнул:

— Бедовая женщина.

И, прихватив фонарь, поспешил догонять Далилу.

Догнал он ее уже на поляне и попенял:

— Что же вы без фонаря, в дорогих сапогах, на каблуках высоченных.

— Каблуков уже нет, — горестно сообщила она, оптимистично добавив:

— А фонарь ваш сейчас пригодится.

— Как вы вообще сквозь кустарник продрались в потемках? — удивился Верховский.

Далила похвасталась:

— Я в темноте вижу, как кошка.

Он подивился:

— Надо же, как это вам удается?

— Ем много морковки. Где же это сухое дерево? — нетерпеливо спросила она.

Не одетые листвой, ей все деревья казались сухими.

— У сухого ствол от плесени позеленел, — подсказал Верховский.

— Я в темноте вижу, конечно, но не до такой степени, чтобы отличить один ствол от другого, — пошутила Далила.

Он усмехнулся:

— А фонарь нам зачем?

Скользнув по деревьям лучом, Верховский воскликнул:

— Да вот оно, мертвое, в центре поляны!

— Правильно, в центре, — обрадовалась Далила.

Глава 24

Пока Верховский послушно освещал мертвый ствол, Далила энергично ковыряла в коре ключом от квартиры. Наконец он не выдержал и спросил:

— Что вы ищете?

— Пулю.

— Пуля глубже, ключом не доковыряться. Погодите, у меня с собой перочинный нож.

Покопавшись в кармане, Верховский извлек добротный складной нож — видимо, у него все было добротное.

— Может, я достану? — спросил он у Далилы.

Она отказалась от помощи и, выхватив нож, твердо сказала:

— Нет, я сама.

С ножом дело лучше пошло, и вскоре она радостно взвизгнула:

— Ура! Я нашла!

Верховский спросил:

— Можно взглянуть?

Далила протянула трофей:

— Пожалуйста.

Пока он крутил пулю в руке, освещая ее фонарем, Далилу вдруг осенило: «А откуда он знает про эту поляну? И наличие пули, похоже, не удивило его».

— Это от пистолета Макарова, — в такт ее мыслям сказал Верховский.

Она поразилась:

— Откуда вы знаете?

Он усмехнулся:

— Во-первых, вижу, пуля тупая. А во-вторых, она наша.

— Как это — ваша?

— Мы с Гошей здесь частенько из его «макара» стреляли. Весь этот ствол изрешечен нашими пулями.

Простите, а вы какие здесь пули искали?

Далила растерялась и мгновенно все позабыла.

— А из какого пистолета Машу убили? — смущенно спросила она.

Верховский вздохнул:

— Машеньку из «ТТ».

— Вот-вот, мне нужно найти от «ТТ».

— Тогда надо еще ковырять. Из «ТТ» пули глубже уходят.

— Поковыряйте, пожалуйста, — жалобно попросила Далила, опасаясь, что без объяснений он откажется выполнять ее просьбу.

Но Верховский не отказался, лишь проворчал:

— Хорошо, поковыряю, раз уж доверяете мне это важное дело.

Вскоре на его ладонь легла удлиненная изящная пуля — легла рядом с округлой тупой.

Далила нетерпеливо спросила:

— Ну, и от какого она пистолета?

— Выпущена из «ТТ», — задумчиво ответил Верховский.

Взглянув на Далилу, он строго осведомился:

— Кто здесь стрелял? Вы знаете? Отвечайте, неужели Наташка с друзьями?

Она пожала плечами:

— С чего вы взяли?

— У нее был «ТТ»! Понимаете, «ТТ» она у бандита взяла! Черт! Как же я раньше-то не подумал об этом?!

Верховский растерянно уставился на Далилу.

— О чем вы? — попыталась удивиться она.

Он вздрогнул и мгновенно пришел в себя:

— Да нет, ничего. Мысль мелькнула.

— Вы не умеете лгать.

— Зато вы, похоже, умеете, — рассердился Верховский. — Почему вы мне ничего не сказали?

— Про что?

— Про то, что Маша была убита из такого же пистолета, который Наташа слямзила у бандита.

Далила напомнила:

— Вы это сами прекрасно знали.

Он воскликнул, взмахнув фонарем:

— Да, но я напрочь о том пистолете забыл!

— А теперь что, нашли между пистолетом Наташи и убийством Маши какую-то взаимосвязь?

— Нет, не нашел. Наташка мне соврать не могла, она пистолет утопила, а «ТТ» — излюбленное оружие бандитов.

— Думаете, Машу убил бандит?

— А вы думаете, что нормальный человек способен убить невинную девушку?

— Нет, я так не думаю, — сказала Далила, поеживаясь от холода.

Верховский буркнул:

— Вы замерзли. Пойдемте в машину.

Скользнув лучом по ее ногам, он с досадой воскликнул:

— Да как вам идти!

И подхватил ее на руки.

Далила не сопротивлялась.

Вернувшись поздно ночью домой, грязная и усталая, она рухнула в кресло и долго сидела, задумавшись. Ее так потянуло к Верховскому, что в душе поднялась волна паники. Она боялась на гребне этой волны принять не правильное решение.

Причины паники две. Первая: Далила не хотела влюбиться, она слишком мало знала этого человека и очень опасалась ошибиться опять.

Вторая причина: Наташа — сестра. Далила не представляла, как она скажет Верховскому (уже не чужому), кто убил Машу? Как посмотрит в его глаза?

И, как назло, именно в этот сложный момент она была абсолютно уверена: Наташа убийца.

«Как поступить? — гадала Далила. — Отказаться от этого дела? Сослаться Андрею на занятость?»

Последняя мысль неприятно кольнула.

Далила подумала: «Ну вот, Андреем его уже называю. Что дальше? Осталось признаться в любви».

Внутри все восстало: «Ну нет!»

— Сейчас же Матвею звоню, — прошептала она.

И от отчаяния позвонила, прямо ночью, по домашнему номеру, не на мобильный. И мгновенно одумалась. Пока шли гудки, кусала губу и, ругая себя за глупость, надеялась: «Хоть бы трубку Ирина взяла, тогда будет ясно, что не судьба».

Нет, трубку поднял Матвей и совершенно не заспанным голосом, опуская приветствие, торопливо спросил:

— Далька, что-то случилось?

— Немедленно приезжай, — прошептала Далила.

Уже позже, когда нежилась в ванне, подумала: «Работает по ночам. Не любит он Ирину свою. А кого любит? Меня!»

Глава 25

Остаток ночи Матвей провел в своей старой, совсем не забытой постели. Не спали они до утра, а когда оба заснули, в коридоре раздались шаги. Это Димка совершал обычный свой утренний «моцион» от детской до туалета.

Хотя какой детской — ребеночек вырос давно.

Не просыпаясь, он прошлепал мимо закрытой спальни, а на обратном пути краем недремлющего сознания отметил струящийся из щели двери свет ночника.

Проворчав:

— Опять мать не спит, опять непорядок, — Дмитрий заглянул в ее комнату и мгновенно проснулся.

Еще бы, увидеть такое! Разведенные мать и отец как раз спали в нежных объятиях друг друга. Из-под сползшего одеяла выглядывали: округлое бедро Далилы, крепкая ягодица Матвея, их переплетенные ноги — все обнаженное.

Дмитрий в ужасе прикрыл дверь и с радостной улыбкой проследовал в детскую. В кровать он больше не лег. В спешке натянул вчерашнюю майку (и ту наизнанку), наметом втиснулся в домашние джинсы, торопливо (задом наперед) надел старый свитер — все, что подвернулось, хватал, устремляясь в прихожую.

Там, не включая света, в темноте (куда дотянулась рука) сорвал с вешалки куртку, «сумец» спортивный свой прихватил и выскользнул из квартиры в промозглую питерскую мглу.

Выскользнул и, поеживаясь, подумал: «И куда я в такую рань?»

Следующая мысль была гораздо оптимистичней:

«На стадион. Разомнусь. Или просто так посижу, подремлю. Пускай старики почудят».

Когда будильник Далилы поднял трезвон, она испуганно подскочила и, расталкивая Матвея, панически прошипела:

— Быстрей, Димка в любое время может ввалиться.

— Ввалиться? В спальню? Ну и демократию ты тут без меня развела, — сердито буркнул Матвей и, как заправский любовник, лихорадочно запрыгал по комнате, собирая с пола одежду.