Пусти козла в огород - Милевская Людмила Ивановна - Страница 48

Она разрыдалась.

«Что за артистка? — удивилась я. — За кого она меня принимает?»

Рассердившись, я закричала:

— Ты мне человечками зубы не заговаривай! Признавайся, зачем Евгению моему звонила?

Симочка испуганно отшатнулась. Однако в руки взяла себя быстро, вытерла слезы и спокойно ответила:

— Хотела вас помирить.

Мне стало смешно. Кого она провести хочет? Она же против меня ребенок.

— Добрая? — ехидно поинтересовалась я, — Всем добра желаешь? Германа у Алиски умыкнула и святую из себя строишь?

Симочка побледнела, нервно глянула на часы. Было очевидно, что она не решается прекратить разговор, хотя о том лишь и мечтает, как бы выпроводить меня поскорей.

Конечно же, я осталась, было что ей сказать. Не скупясь на подробности, я поведала, как Симочка встретилась с Германом в Мексике и как он посмотрел на нее совершенно другими глазами. Ведь в Мексике только и открываются у него глаза.

Вернувшись в Питер, он понял, что на этот раз слишком увлекся. Соседка — это не Тамарка, живущая в Москве. Герман испугался и снова в Мексику удрал. Симочка же поняла, что бросить Алису он вряд ли отважится, и решила немножко делу помочь. Но как она дерзнула, как пошла на такое преступление? Герман же не дурак!

Все это я ей и выложила.

— Вот именно! — обливаясь слезами, воскликнула Симочка. — Герман не дурак. Он сразу понял бы, что Алиса умерла от отравления. Нет, не такая я глупая, как ты думаешь. И вообще, у меня жених есть. Я его люблю.

Телефонный звонок оборвал ее откровения. Ужас, появившийся в глазах Симочки, придал мне ту необходимую скорость, которая позволила опередить хозяйку квартиры. Перед самым ее носом я схватила трубку и жадно прижала ее к уху. Герман! Я сразу узнала его голос.

— Малышка, это опять я, — нежно сказал он. — Нам надо поговорить.

Симочка стояла, объятая ужасом. Но я не стала разоблачать Германа, а передала трубку ей, прошептав:

— Поговори, я, так и быть, подожду. Она благодарно кивнула, нерешительно взяла трубку и… нажала на клавишу отключения.

— Почему ты не стала с ним говорить? — возмутилась я.

— Он мне звонит, — грустно сообщила Симочка. — Все время звонит, но мне нечего ему сказать. Я его не люблю. У меня есть жених…

Ее прервал новый телефонный звонок. Симочка одними глазами попросила меня не трогать телефон, но я не послушалась.

— Малыш, ты снова не хочешь меня слышать? — взволнованно спросил Герман. Симочка опять прервала разговор.

— Не надо, — попросила она. — Он сказал, что не вернется из Мексики, если я не соглашусь стать его женой. А как я могу согласиться, если не люблю его? К тому же Алиса моя подруга…

Я была изумлена:

— Зачем же ты голову ему вскружила? О чем ты думала, когда роман закручивала? Симочка понуро пожала плечами:

— Тогда все было не так… Тогда я еще не встретила своего жениха, тогда с Алисой еще дружна не была, даже не подозревала о ее существовании. Мы с Германом случайно встретились в Мексике. Там жизнь похожа на сказку. Я не знала, что он женат, и вообще, мне показалось… — Она вздохнула:

— Но все прошло, прошло, а Герман не хочет с этим смириться. Я прозрела:

— Значит, эту квартиру Герман купил только из-за тебя? Чтобы быть поближе? Симочка снова вздохнула:

— Да, и сделал глупость. Когда я увидела, какая добрая и хорошая у него жена… Сразу поняла… Это так некрасиво… Наши с ним отношения… С тех пор пытаюсь порвать, но Герман не унимается. Уже не знаю, что делать, я похудела, извелась… Соня, ты ведь не скажешь Алисе? Честное слово, я с ума сойду! Даже не знаю, как после такого предательства смотреть ей в глаза. Она же, как ребенок. Ой, Соня, не могу!

И Симочка заплакала.

— Ничего Алисе не скажу, — успокоила я ее. — За эти дни столько всяких секретов узнала, что Алисе их не переварить. Рассказывать начну, бедняжка точно сойдет с ума. У самой уже голова идет кругом.

Симочка роняла слезы, глядя на меня с благодарностью и надеждой.

— Соня, а мне как быть? — спросила она. — Я уже квартиру собралась менять.

— Даже так?

Она с жаром воскликнула:

— Соня, клянусь, мне чужого не надо! Германа я не люблю. Сама же видела, я с ним даже разговаривать не хочу.

И видела, и слышала. Бесспорно, она не лгала, я же зашла в тупик. Если Симочка говорит правду, то кто же тогда травит Алису?

ГЛАВА 29

Алисы дома не оказалось. Растерянная, я уселась в холле, на ее стильный диванчик, и призадумалась.

«Кто травит Алису? И, главное, как?» — эти вопросы не давали мне покоя.

Круг друзей и знакомых ограничен. Все на виду, и всех я тщательно перебрала. Лишь Герман и Марго остались.

«Марго? — с сомнением подумала я. — Зачем? Не вижу мотива. Тогда Герман? Он один остается».

По спине пробежал холодок. Герман травит Алису, чтобы жениться на Симочке? Ужас какой! Нет, я, конечно, слышала о подобном, но чтобы вот так, самой, нос к носу столкнуться с женоубийцей!

«Но как? Как он ее травит? Он в Мексике, Алиса в Петербурге…» — я почувствовала растерянность.

С отравлением ясно лишь одно, смогла все же констатировать я: яд не в еде. Мы с Алиской одними йогуртами уже питаемся. Да и как Герман умудрился бы еду отравить?

Я перебрала все известные мне способы отравлений, но так ни на каком из них и не смогла остановиться.

«Квартира, — осенило наконец меня. — Ее нужно бы еще раз тщательно осмотреть. Возможно, Герман подложил какое-то отравляющее вещество. Летучее. Оно постепенно притравливает Алису, а убийца отсиживается себе в Мексике. Дожидается результата. Кстати, я в последнее время тоже чувствую себя неважно… И какие-то странные здесь мне снятся сны…»

Из оранжереи спустилась Марго, держа в руках цветочные контейнеры. Грустно сообщила:

— Последние крошки додохли. Только эти вот красавчики и остались. Но зато как пышно они расцвели. Алиска приказала их в спальню поставить.

Марго протянула мне ящичек с бархатными фиалочками завораживающе-необычного черного цвета. Я потянулась к ним носом, но тут же с отвращением отпрянула.

— Фу, гадость какая! Как же их в спальню ставить? Алиса их хоть нюхала? От них же падалью несет.

Марго удивилась:

— Да ну? А мне кажется, розой пахнут. И жасмином. И сиренью. И гиацинтом.

— Какой розой? — возмутилась я. — Каким жасмином? Запах разложившейся плоти. Не удивлюсь, если эти невинные цветочки окажутся хищниками.

— Да, да, — оживилась Марго, — я заметила: в оранжерее исчезли мухи и комары. Это меня заинтересовало:

— Да? Ну тогда и в самом деле отнеси их в спальню. Комары ночью прям-таки лютуют. Так и быть, отнеси в спальню, только от моей кровати подальше поставь Кстати, а куда делась Алиса?

Марго немедленно принялась ругаться.

— Слышать про нее не хочу! — закричала она. — Бледная! Круги под глазами! Еле ноги таскает, а по магазинам шляться силы нашла.

Меня захлестнула обида:

«Что же это она меня с собой не взяла? Впрочем, и я уже еле ноги таскаю. И кружится голова. И сухость во рту. Не до магазинов…»

Словно услышав мои мысли. Марго сказала:

— Чайку пойти выпить, что ли? Вроде не ела соленого ничего, а все пью и пью. Сухость во рту такая. И Алиска пьет как сумасшедшая. Нет, освятить нужно квартиру. Сделано здесь! Сде-ла-но. Хвороба от нее у меня, от квартиры этой. Завтра же пойду к попу.

Я слушала Марго, не очень понимая, о чем это она. Как-то странно кружилась голова, и перед глазами скакали черные точки.

— Маргуша, убери эти удушливые цветочки, — попросила я. — Дурно мне от них.

Я ткнулась носом в фиалку, проверяя, не ошиблась ли, не возвела ли напраслину на не повинные ни в чем растения. К точкам тут же прибавились мухи с серебряными крылышками. И звездочки.

«Скоро человечков видеть начну», — рассердилась я.

И тут меня осенило.

«А не в этих ли цветочках дело? Что там ботаник говорил? Фиалка свободы? Кстати, что-то нет ее, а ведь сегодня еще здесь, в холле, была».