Без надежды - Гувер Колин - Страница 25

Он опять упирается лбом, и наши тела готовы слиться, как два последних фрагмента пазла. Он медленно раскачивается надо мной, и при каждом наклоне его губы приближаются все ближе, пока не начинают чуть касаться моих. Зазор между ними все же остается, и это сильно досаждает мне. Наши губы сближаются вплотную, но мы не целуемся. При каждом движении он обдает меня своим дыханием, и я жадно впитываю его, словно от этого зависит моя жизнь.

Несколько минут мы продолжаем ритмично двигаться, и ни один из нас не хочет первым начать целоваться. Очевидно, что мы оба этого хотим, но ясно также, что по части упрямства я встретила достойного противника.

Он меняет положение, и каким-то образом моя голова запрокидывается, а с губ слетают слова: «О господи». Я не хотела отрываться. Ведь мне так это нравилось, но еще больше мне по душе новое состояние. В поисках некоего подобия стабильности я обнимаю его за спину и утыкаюсь головой ему в шею, потому что мне кажется, земля соскочила с оси, а Холдер – ее сердцевина.

Я понимаю, к чему идет, и начинаю паниковать. Мы полностью одеты, если не считать его снятой футболки, и даже толком не целовались… но все же его ритмичные движения так на меня действуют, что комната начинает кружиться перед глазами. Если он не остановится, я распадусь на части и истаю прямо под ним, и это будет, возможно, самый позорный момент моей жизни. Но если я попрошу его остановиться и он подчинится, это будет, возможно, самый неутешительный момент моей жизни.

Я пытаюсь дышать ровно и перестать издавать всякие звуки, но я совершенно утратила контроль над собой. Мое тело получает от этого трения без поцелуев слишком большое удовольствие, и у меня нет сил притормозить. Я воспользуюсь другим средством. Попрошу, чтобы остановился он.

– Холдер, – задыхаясь, говорю я.

На самом деле я этого не хочу, но все же надеюсь, что он поймет намек и сделает паузу. Мне надо, чтобы он остановился. Как за две минуты до этого.

Но он упертый. Он продолжает целовать меня в шею и тереться об меня, как парни делали и раньше, но нынче все по-другому. Это непостижимо, изумительно и ошеломляюще.

– Холдер! – Я стараюсь громче произнести его имя, но у меня почти не осталось сил.

Он целует меня в голову и замедляет ритм, но не останавливается.

– Скай, если ты просишь меня прекратить, я прекращу. Но, пожалуйста, не делай этого, потому что я совсем не хочу останавливаться. – Подавшись назад, он заглядывает мне в глаза, продолжая еле заметно двигаться. Глаза его полны боли и тревоги, и он говорит, задыхаясь: – Обещаю, мы не станем заходить дальше. Но, пожалуйста, не проси меня прекратить на этом месте. Мне надо смотреть на тебя и слышать, потому что я знаю, твои ощущения правильные, и это чертовски здорово. Ощущения просто потрясающие. И… пожалуйста.

Он приближает свои губы к моим и едва касается их легчайшим поцелуем. Этого достаточно, чтобы представить настоящий поцелуй, и одна мысль об этом вызывает у меня трепет. Он перестает двигаться и, ожидая моего ответа, приподнимается на руках.

Едва он отрывается, как меня охватывает разочарование и я готова расплакаться. Не потому, что он перестал и я в неведении, что делать дальше… но потому, что даже не представляла себе, насколько два человека могут быть близки и каким абсолютно правильным это может казаться. Как будто смысл жизни всего человечества вращается вокруг этого момента, вокруг нас двоих. Все, что происходило и произойдет в этом мире, всего лишь фон для творящегося между нами прямо сейчас, и я не хочу, чтобы это прекратилось. Не хочу. Я качаю головой, глядя в его умоляющие глаза, и могу лишь прошептать:

– Не надо. Что бы ты ни делал, не останавливайся.

Он просовывает руку мне под шею и наклоняет голову, прижимаясь лбом к моему.

– Спасибо, – еле слышно произносит он и осторожно опускается на меня, восстанавливая контакт между нашими телами.

Он несколько раз целует меня в уголки рта и начинает водить губами по подбородку и шее. Чем чаще он дышит, тем чаще дышу я. Чем чаще я дышу, тем быстрее он осыпает поцелуями мою шею. Чем быстрее он осыпает поцелуями мою шею, тем быстрее мы движемся в унисон в изматывающем ритме, который, судя по частоте моего пульса, долго не продержится.

Я вонзаю пятки в кровать и ногти ему в спину. Он перестает целовать меня в шею и пылко смотрит сверху вниз. Он снова сосредоточивается на моих губах, и, хотя мне очень хочется, чтобы он продолжал так же смотреть на меня, я не в силах разомкнуть веки. Они невольно закрываются, едва накатывает первый приступ озноба как предупредительный сигнал о дальнейшем.

– Открой глаза, – твердо произносит он. Я открыла бы, но совершенно беспомощна. – Пожалуйста.

Стоит мне услышать это единственное слово, и мои глаза распахиваются. Его упорный взгляд исполнен такого страстного желания, что мне начинает казаться, будто он уже целует меня. И хотя мне очень трудно выдержать это, я не свожу с него взгляда и комкаю простыню, возблагодарив провидение за то, что оно свело меня с этим безнадежным парнем. Ибо до момента, когда на меня снизошла чистая абсолютная нирвана, я даже не представляла, насколько мне его не хватало.

Я начинаю содрогаться под ним, а он все продолжает смотреть на меня широко открытыми глазами. Как бы я ни старалась, я уже не в силах держать глаза открытыми и закрываю их. Я чувствую, как он нежно прикасается губами к моим, но все же не целует меня. Наши губы упорно остаются без дела, а он не сбавляет темпа, отчего последние мои стоны, прерывистое дыхание и, может быть, даже часть моего сердца выскальзывают из меня и несутся к нему. Я медленно и блаженно спускаюсь на землю, и он в конце концов замирает, давая мне возможность прийти в себя после события, которое он каким-то образом сумел сделать совсем не стыдным.

Меня, совершенно выдохшуюся и эмоционально опустошенную, он продолжает целовать в шею, плечи и повсюду вблизи рта – того места, которое больше всего жаждет поцелуя.

Но он продолжает упорствовать, потому что, оторвавшись от моего плеча, приближает лицо к моему, но все же не собирается целовать меня в губы. Потом пробегает пальцами по моим волосам, отводя со лба выбившуюся прядь.

– Ты потрясающая, – шепчет он, глядя на сей раз только в глаза, а не на губы.

Эти слова извиняют его упрямство, и я невольно улыбаюсь в ответ. Он падает на кровать рядом со мной, все еще тяжело дыша и сознательно пытаясь обуздать желание, которое по-прежнему его обуревает.

Закрыв глаза, я прислушиваюсь к наступающей тишине, когда наше прерывистое дыхание постепенно затихает, сменяясь ровным негромким ритмом. Становится тихо и покойно, и, пожалуй, подобного умиротворения я никогда раньше не испытывала.

Холдер цепляет мой мизинец своим, словно у него нет сил удержать всю руку целиком. Но это очень мило, потому что раньше мы держались за руки, но никогда мизинцами… И я догадываюсь, что это еще один пройденный первый шаг. И это меня не разочаровывает, поскольку я знаю, что первые шаги не имеют для него значения. Он может целовать меня в первый раз, или двадцатый, или миллионный, и мне будет безразлично, первый это поцелуй или нет, потому что я точно знаю: мы только что выиграли конкурс на лучший первый поцелуй в истории первых поцелуев, даже не поцеловавшись.

После долгой безмолвной паузы он делает глубокий вдох, садится на постели и смотрит на меня:

– Мне пора. Больше не выдержу ни секунды.

Я поднимаю голову и уныло наблюдаю за тем, как он встает и натягивает на себя футболку. Увидев, что я надулась, он улыбается, потом опасно близко наклоняется ко мне:

– Я не шутил, когда говорил, что сегодня не стану тебя целовать. Но, черт возьми, Скай, я понятия не имел, как жутко ты все усложнишь!

Он дотрагивается рукой до моей шеи сзади, и я начинаю ловить ртом воздух, опасаясь, что сердце выпрыгнет из груди. Потом целует в щеку, и я чувствую его нерешительность, когда он нехотя отстраняется.

Не сводя с меня взгляда, Холдер пятится к окну. Перед тем как вылезти наружу, он вынимает телефон и быстро пробегает пальцами по дисплею, потом убирает в карман. Улыбнувшись мне, вылезает в окно и захлопывает за собой створку.