Закон тридцатого. Люська - Туричин Илья Афроимович - Страница 54

— Внешность надо уметь делать!

Зазвонил один из трех стоящих на маленьком столике телефонов. Картинным жестом Лёдик снял трубку, сказал, протягивая гласные:

— Хэл-лоу! Да-а… Хорошо-у… Переда-ам… — Положил трубку, спросил у Люськи: — Каким ветром?

— По мирским делам. А ты, я вижу, преуспеваешь? — Люська вспомнила спор на выпускной вечеринке: — Сел в экспресс?

— Как видишь. Личный помощник директора завода! Правая рука! Веду дела…

— Я-асн-о-у… — протянула Люська, чуть передразнивая Лёдика. — Послушай! А тебе не кажется, что это несколько дамское дело?

Картинная улыбка Лёдика потускнела.

— Отчего же? У больших людей подавляющее большинство референтов — мужчины.

— Я-а-сно-у, — снова пропела Люська. — Я надеюсь, что ты пропустишь меня к директору по старой памяти.

Улыбка совсем сошла с лица Лёдика. Он вдруг важно надулся, глаза погасли, остекленели.

— Сожалею, но сегодня Никодим Алексеевич принять не сможет. Мы готовим отчет для министра.

На столе что-то затрещало, зажглась маленькая лампочка.

— Минуту.

Лёдик бесшумно исчез за обитой коричневым дерматином дверью. Люське даже показалось, что он и не открывал дверь, а каким-то немыслимым образом просочился сквозь нее, растворился.

Так же бесшумно Лёдик возвратился, взял из ящика стола папку и снова таинственно исчез.

Люська решила последовать за ним, но — вот уж верно чудо! — дверь оказалась запертой.

С минуту Лёдика не было. Люська отошла от двери и села на потрепанный диван; жалобно пропели пружины.

Когда снова появился Лёдик, она спросила:

— Как же мне попасть к директору?

— Это совершенно невозможно! Директор принимает трудящихся, — он интонацией подчеркнул последнее слово, — только по понедельникам, средам и пятницам. Часы приема вывешены на двери.

— А если не по-личному?

— Можешь оставить письменное заявление.

— Ну и бюрократ же ваш директор!

— Некоторым несведущим людям свойственно принимать всякое проявление порядка за явление бюрократизма.

— И я принадлежу к этим несведущим людям, — подхватила Люська, — а посему не подлежу пропуску в кабинет директора по причине исключительной своей несведущности.

Лёдик покраснел.

— Знаешь, Телегина, ты всегда не очень умно шутила. И эти месяцы, что мы с тобой не виделись, нисколько не изменили тебя.

— Зато ты, наверное, каждый день ешь дрожжи.

— Дрожжи? — насторожился Лёдик.

— Вон как тебя раздувает. Смотри не лопни.

Люська повернулась и пошла к двери. Лёдик зашипел ей вслед, но что, она уже не слышала. Злая вошла она в комитет комсомола. Кроме Игоря Строганова, в комнате сидел Миша Кротов.

— Черт знает что за бюрократы ваш директор и его секретарша в штанах!

Строганов засмеялся.

— У нас сперва говорят «здрасте», а потом выкладывают страсти. Садись, Телегина. Взбаламутила народ, а сама в кусты?

— Как это в кусты?

— Очень просто. На собрании выступала, слова красивые говорила, а как до дела — тянешь. Ладно, ладно — не кипи, не чайник… Мы как раз о тебе с Мишей Кротовым говорили. Вы не знакомы?

— Знакомы, — сердито отрезала Люська.

Миша взглянул на нее и опустил глаза.

— Думаем ему поручить твое дело, — продолжал Строганов. — Он у нас организатор отличный, людей знает. Начнем поначалу с двух-трех цехов.

— И мы так думаем, — подхватила Люська.

— Ну, вот видишь! Так не возражаешь поработать с Кротовым?

— Почему ж… Он человек энергичный.

— А ты говорил, что Телегина с тобой работать не согласится. — Строганов похлопал Мишу по спине. — Ну, теперь давай выкладывай страсти-мордасти про бюрократов.

И Люська выложила.

— М-да… Все я никак этого парня расколоть не могу. Туманный он какой-то… Сейчас проверим. Может быть, и вправду директор просил никого не впускать? — Он снял телефонную трубку. — Маруся? Добрый день! Давненько не слышал твоего голоска… Болела? А как сейчас?.. Зайди после смены… Дай-ка мне, пожалуйста, Никодима Алексеевича… Спасибо… Здравствуйте, Никодим Алексеевич! Строганов. Тут вот товарищ Телегина пришла, представитель из магазина… Я вам рассказывал. Сможете принять?.. Спасибо… А то, по образному выражению товарища Телегиной, ваш «секретарша в штанах» в приеме категорически отказал… Ясно! — Строганов положил трубку. — Пойдем, Телегина, к директору. Будут с твоей секретарши штаны снимать за превышение власти.

Лёдик все еще чистил ногти, когда они вошли в приемную. Он встал, заслоняя собой дверь.

— Никодим Алексеевич занят.

— Он ждет нас, — сказал Строганов и, обойдя Лёдика, открыл дверь. — Заходи, Телегина.

Люська не удержалась и, проходя мимо, процедила Лёдику:

— Хэл-ло-у…

Директор завода Никодим Алексеевич вышел из-за стола им навстречу, протянул руку.

— Здравствуйте, товарищ Телегина! Я вас представлял более… солидной, что ли… — Он улыбнулся. — А вы нашим комсомольцам ровесница. Это хорошо. Отличные у нас комсомолята на заводе! Вы с ними подружитесь.

— Уже подружилась, — весело откликнулась Люська.

— Вот и отлично! Прошу садиться. Слушаю вас.

С некоторым страхом шла Люська к директору завода. Будет ли слушать? Вникнет ли в дело? Мало у него, что ли, забот? Но искренняя приветливость этого грузного седого человека, его мягкое оканье, открытая улыбка так располагали к себе, что все страхи Люськины улетучились. И снова, как и на заводском дворе, она почувствовала себя своим человеком, которого выслушают, которому помогут.

— Под каким же предлогом вас секретарь не пропускал ко мне? — спросил Никодим Алексеевич.

— Мы, говорит, отчет министру пишем.

— Так и сказал: «мы»?

Директор нажал кнопку на столе. Тотчас в дверях вырос Лёдик.

— Подойди поближе, Володя. Ты как себя чувствуешь? Не болен?

— Н-нет…

— Может быть, у тебя суставы болят или там мышцы?..

Лёдик растерялся.

— Н-нет как будто…

— Здоровый, значит, парень? — Никодим Алексеевич снял трубку. — Кадры… Решкин?.. Есть один здоровый парень. Найди-ка ему стоящую работенку… Ничего как будто пока не умеет. Научится… А вот он к тебе сейчас придет. А мне подыщи секретаршу. Только не в штанах, а нормальную, в юбке. — Он положил трубку. — Переключи телефон на меня и иди в отдел кадров. Там тебе подберут дело по рукам. Ты же мужчина, Володя! И имей в виду: с завода я тебя не отпущу. Я виноват, что послушался твоего отца и по старой дружбе взял тебя на эту «легкую» должность. Тебе надо, как я в молодости, стальные болванки в руках подержать. Тогда поймешь, что работать надо честно везде. Иди.

Лёдик как-то сразу сгорбился, сник и медленно подался к дверям. Люське вдруг стало жаль его. Когда он ушел, она сказала осторожно:

— А не очень вы круто?

— Крутую кашу есть легче… Так слушаю вас.

Люська рассказала Никодиму Алексеевичу о том, как они хотят организовать доставку продуктов по предварительным заказам рабочих завода прямо в цеха. Попросила выделить транспорт. И под конец разговора робко попросила:

— Не могли бы вы сетки заказать за свой счет?

— Что за сетки?

— Вот вы, скажем, закажете несколько видов товара. Мы все это сложим в одну сетку с номером. В ней вы и домой можете продукты унести, а утром вернуть. Или в свою сумку переложить. Ведь заказы-то надо заранее подобрать, чтобы очереди не создавать.

— И во сколько это, по-вашему, может обойтись?

— Не больше ста рублей.

— А сколько будет стоить рабочему заказ? На процентах ведь столы заказов работают. Так? Кажется, один процент с суммы заказа?

— Если вы дадите транспорт, чтобы подвозить заказы из магазина в цех, никаких процентов с ваших рабочих брать не будем.

— Так-таки и не будете? — весело спросил Никодим Алексеевич.

— Не будем. Фасовкой мы и так должны заниматься. Заказы будут выполнены в служебное время. Доставка — ваша. И нам и вам это выгодно. Какие ж тут еще проценты!