Аль шерхин (СИ) - "Elle D." - Страница 37

- О мой господин, - услышал он голос, который сперва не узнал - так елейно заговорил вдруг Гийнар. - Вот тот мальчик, которого ты ждал так долго. Ныне он твой, дрожащий от нетерпения, жаждущий, чтобы ты им повелевал.

- Пусть он поднимется, - раздался ленивый, неторопливый, немолодой голос. - Я на него посмотрю.

Инди сглотнул и выпрямился, оставшись, как ему было велено, стоять на коленях.

Бадияру-паше с виду было около пятидесяти лет. Он оказался почти таким же тучным, как его главный евнух, но с густой растительностью на лице и руках - даже тыльную сторону его ладоней покрывал тёмный пушок. Это напомнило Инди пирата с чёрного корабля, первого мужчину, который с ним лёг, и он вздрогнул. Нет, Бадияр внешне не оказался страшен - наоборот, в нём сквозило что-то почти добродушное, будто он попросту ленился быть жестоким. Но он посадил в клетку мальчика, одетого в перья - Инди не представлял, как незлой человек способен сделать такое.

- Да, - после довольно длинной паузы проговорил Бадияр. - Он в самом деле красив. Необычен... Откуда ты родом, мальчик?

Инди снова сглотнул и, забыв все приказания, покосился на Гийнара, не зная, что делать. Тот кивнул, чуть более милостиво, чем прежде, и сказал вполголоса:

- Можешь говорить, Аль-шерхин, владыка не прогневится.

- Я... - голос прозвучал тихо и сипло, и Инди прочистил горло. - Я из Альбигейи... из города Аммендала... о владыка, - робко добавил он и замолчал, ужасно стесняясь. Он чувствовал себя таким маленьким, таким нелепым в этих своих пышных одеждах и с краской на лице, стоя на коленях в огромном, холодном, несмотря на обилие ковров, зале, перед человеком, по чьему слову он мог умереть в одну минуту. Внезапно он ясно услышал тихий смешок - и, вздрогнув, как будто впервые увидел то, что было перед самым его взглядом. До этого мгновенья глаза Инди были прикованы к паше, и он не обратил внимания на людей, которые стояли рядом. В большинстве своём это были рабы, прислуживающие владыке и незнакомые Инди. Но одного из них - мальчика, сидящего у самых ног Бадияра, - Инди знал. Это был Тарри. И это он смеялся, почти беззвучно, так, что мог слышать один лишь Инди - хотя Инди не знал, что тут смешного. Сам Тарри был в немногим лучшем положении, чем он: его горло охватывал кожаный ошейник, от которого шла длинная тонкая цепочка, которую владыка рассеяно теребил в унизанных перстнями пальцах. При этом не похоже было, будто Тарри это хоть чуть-чуть тяготит - он сидел в непринуждённой позе, закинув руку на колено, широко расставив ноги и бесстыже показывая обнажённое естество. Он был абсолютно голый.

- Алихалейн? - немилосердно коверкая слово, повторил Бадияр. - Никогда не слышал о таком крае. Должно быть, он совсем дикий. Ну, что, Аль-шерхин, ты рад, что наконец-то попал к своему законному господину? Я знаю, путь твой ко мне был долог и труден.

Он милостиво улыбался, говоря это. Инди стоял на коленях, не шевелясь, будто окоченев, чувствуя на себе издевательский взгляд Тарри, явно забавлявшегося происходящим. Нет, всё-таки Тхан ошибся: Тарри не видел в Инди соперника, только ещё одну жертву, которую можно безнаказанно мучить - как бессловесного Дайрара. Инди уже встречался с такими мальчишками - им сам бог велел быть хозяевами, но если они становились зависимы, то это ожесточало их ещё больше, делая безжалостными даже к тем, кто был им ровней.

- Отвечай нашему господину, не робей, - услышал Инди голос Гийнара, режущий, будто лезвие меча. Ах да, ему же задали вопрос... Он не помнил, какой, поэтому ответил:

- Да, господин мой.

- Славный мальчик, - довольно кивнул Бадияр, и крупный рубин, скреплявший его чалму, сверкнул в отблеске факела. Гийнар согнулся, благодаря поклоном за одобрение. - Гийнар, приведёшь его ко мне сегодня вечером. Познакомимся с ним поближе, - сказал Бадияр и улыбнулся Инди мягко и ласково, так, как улыбаются милым зверушкам, когда они берут подачку с руки. Инди, дрожа, опустил взгляд. По знаку Гийнара он неловко встал с колен и вместе с ним, пятясь, пошёл к выходу. Ну, вот и всё. Всё закончилось... и началось, потому что Инди слишком хорошо понимал, что означают последние слова Бадияра. Не важно, что говорил Тхан - он, должно быть, ошибся. Ночью Инди вновь ждёт унижение и боль - он это знал, неведомо откуда, просто - знал.

Он думал, что хуже, чем было, уже не будет. Он думал так каждый раз, вновь и вновь оказываюсь в чужой власти. И всякий раз жизнь заставляла его жестоко платить за своё заблуждение.

Инди долго колебался, прежде чем постучать в дверь комнаты Тхана. Но в конце концов мучительное предчувствие пересилило робость. На стук никто не отозвался, и он легонько толкнул дверь, никогда не запиравшуюся ни снаружи, ни, тем более, изнутри.

Тхан сидел у окна спиной к двери. Услышав шаги, он обернулся и встал.

- Разве я позволял тебе войти? - спросил он своим привычно сухим, отрывистым тоном, на который теперь, узнав его историю, Инди не обижался.

- Извини. Я стучал, но ты не ответил... Ты сказал, что я могу задавать тебе вопросы, если понадобится, - выпалил он и замолчал, готовясь встретить холодное молчание и уйти. Но Тхан немного смягчился - как и всегда, когда Инди позволял себе вспышку искренности и прямоты.

- Хорошо, спрашивай. Но только недолго. Я занят.

Инди не спросил, чем это он занят один в пустой комнате. Сейчас его волновало совсем не это.

- Сегодня меня показали Бадияру, - с трудом сдерживая дрожь в голосе, сказал он. - Вечером меня отведут к нему.

- Я вижу, - насмешливо сказал Тхан, и Инди вспыхнул. Ему запретили смывать краску с лица, и, идя к Тхану, он совсем не подумал о том, что выглядит, как какая-нибудь продажная женщина, вышедшая поискать себе клиента. От этой мысли он покраснел ещё гуще - и изумлённо вскинулся, услышав серебристый смех Тхана.

- Ты всё-таки совершенно очарователен, - сказал юноша, подходя к нему ближе. - Никогда не видел, чтобы мальчик с твоим опытом так стеснялся. Тут нечего стесняться, Аль-шерхин. Хотя, как на мой вкус, без краски ты лучше.

Инди слушал его с внутренним трепетом. Всё же очень странно было находиться рядом с этим невыразимо прекрасным созданием, слушать его речи, ловить на себе его взгляды - и не важно, как именно он смотрел и что именно говорил. Временами Инди сердился на него за надменность и издёвки, но моментально забывал о них, когда он говорил что-то такое, как вот сейчас... В последние месяцы он множество раз слышал из чужих уст, что красив, но никогда ещё в такие минуты сердце его не билось так сильно.

- Я боюсь, - не думал, что говорит, произнёс он. - Господи, как же я боюсь!

- Чего? Ведь ты раньше, как я понимаю, уже испытывал на себе мужскую похоть.

- Да... но... - Инди запнулся. Он не мог толком объяснить этот страх даже самому себе - что уж говорить о Тхане. - Там, на половине Бадияра...

- Ты опять называешь его Бадияром? Ох, доболтаешься ты.

- Бадияра-паши, - послушно сказал Инди, и, когда Тхан чуть улыбнулся, продолжал. - Там был мальчик... в клетке. Такой весь... - он умолк в совершенном смятении, не зная, как описать словами изумление и ужас, которые его охватили. Тхан чуть приподнял тонкие чёрные брови - и рассмеялся.

- А, так ты видел Иль-Гюна! Певчую нашу птичку. Редкая удача - он не живёт вместе с нами. Ты, собственно, видел, где он живёт.

Живёт? У Инди это не укладывалось в голове.

- То есть... ты имеешь в виду, что... эта клетка?!.

- Его дом. И личные покои. Не знаю, заметил ли ты там блюдо с зёрнышками и мисочку с пресной водой. Как раз достаточно, чтоб птичке клюнуть, - он опять засмеялся, хотя Инди не видел в этом совершенно ничего смешного. - Да, у нашего владыки богатое воображение. Погоди - ты ещё его Золотой Рыбки не видел.

- Золотая рыбка? Это как? - пробормотал Инди.

- Увидишь сам, если повезёт. Словами это не описать. О, да, наш Бадияр-паша такой выдумщик... - Тхан улыбался, но его глаза не смеялись. Инди какое-то время молчал, пытаясь собраться с мыслями.