История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 - Святополк-Мирский (Мирский) Дмитрий Петрович - Страница 39

никогда больше не обрел прежнего счастья; мрак и пустота воцарились теперь в

его жизни, как и в творчестве. Андреев жил в Куоккале в Финляндии, где

построил претенциозный дом в стиле «модерн». Одевался он не менее

претенциозно. Ему нужно было постоянное возбуждение. Он не переставал

пить, но потребность в стимулянтах выразилась главным образом в быстро

сменяющихся увлечениях, которым он предавался с трогательной

искренностью: то он был моряком, то художником, – и все, что он делал, он

делал «на выход»: он любил грандиозное и в жизни, и в литературе. Работал он

так же, как и жил: приступами, диктуя всю ночь напролет, необычайно быстро

заканчивая рассказы и пьесы, а потом месяцами ничего не делая. Когда он

диктовал, то слова его извергались монотонным потоком ритмической прозы с

такой скоростью, что машинистки еле за ним поспевали.

После 1908 г. популярность Андреева пошла на убыль. Теперь против него

было не только старшее поколение, но и более опасный враг – молодые

литературные школы, чье влияние быстро росло: эти просто считали его

мыльным пузырем в литературе. Талант его тоже пошел на спад. После

Рассказа о семи повешенных (1908) он не написал ничего значительного. К

1914 г. он превратился в собственную литературную тень. Мировая вой на

пробудила его к новой жизни. Это был новый стимулянт. Он ударился в

патриотизм и антигерманизм, начал писать откровенно пропагандист ские

книги, в 1916 г. стал редактором новой большой газеты антигерманского

направления. В 1917 г. он, естественно, занял твердую антибольшевист скую

позицию и во время Гражданской войны – звуки которой доносились до его

куоккальской дачи, – внес большой вклад в антибольшевистскую пропаганду.

Его последнее произведение – S.O.S. – было страстным призывом к союзникам

спасти Россию от тирании большевиков. Он умер в сентябре 1919 г. под звуки

пушек красных, отражающих последнее наступление белых на Петроград.

Личность Леонида Андреева уже стала темой многочисленных мемуаров.

Самые интересные – Горького и Чуковского.

Андреев начинал как наивный, непритязательный, довольно

сентиментальный реалист в старой «филантропической» традиции, в манере,

больше напоминающей Короленко, чем Горького, – и именно этими рассказами

привлек к себе внимание ( Бергамот и Гараська, Ангелочек). Но довольно скоро

он выработал свой собственный стиль – вернее, два стиля, ни один из которых

не был вполне его собственным. Один из этих двух стилей, – и несравненно

лучший – был почерпнут из проблемных рассказов Толстого Смерть Ивана

Ильича и Крейцерова соната. Другой – «модернистское» варево из По,

Метерлинка, немецких, польских и скандинавских модернистов. Первый стиль

85

трезвый и сдержанный, второй – пронзительный, риторичный и, на

современный вкус, вялый и несъедобный. Но в русской литературе он был

новшеством, и поскольку темы Андреева были доступны и интересны среднему

читателю, он некоторое время пользовался фантастическим успехом. Стили эти

так различны, словно принадлежат разным писателям, но выражают они одно и

то же: нигилизм и отрицание. Человеческая жизнь, общество, мораль,

культура – все это ложь: смерть и уничтожение – вот единственная реальность,

«безумие и ужас» (начальные слова Красного смеха) – единственные чувства,

передающие человеческое понимание правды. Суть этого отрицания одна и та

же, независимо от того, излагается оно с риторическим нажимом или с трезвой

сдержанной силой. Таков неизбежный результат всей истории интеллигенции:

как только интеллигент теряет революционную веру, вселенная превращается

для него в бессмысленную, ужасную пустоту.

Если бы большая часть произведений Андреева осталась ненаписанной и

мы знали бы его только по трем лучшим рассказам – мы выше ценили бы его

как писателя и меньше сомневались бы в том, что он классик. Я имею в виду

рассказы Жили-были (1901), В тумане (1902) и Губернатор (1906). Все они

написаны в «толстовской» манере. Первый и последний идут от Смерти Ивана

Ильича, второй – от Крейцеровой сонаты. Андреев полностью и в то же время

творчески усваивает манеру Толстого. Жили-были – рассказ о провинциальном

торговце, умирающем в университет ской клинике; Губернатор, написанный во

время революционных волнений, рассказывает о провинциальном губернаторе,

который, отдав приказ расстрелять рабочую демонстрацию, узнает, что

революционеры его убьют. Тема рассказа – ожидание смерти. В обоих рассказах

рост осознания человеком предстоящей смерти написан сильной и твердой

рукой. Воздействие их тем могущественнее, что автор ни разу не повышает

голоса и тщательно избегает нажима. Концовка Губернатора – равнодушная

покорность неизбежному – сильно отличается от религиозного возрождения в

Смерти Ивана Ильича. В тумане – сильная и жестокая история мальчика,

обнаруживающего последствия своих рано начатых половых отношений, – он

убивает проститутку и кончает с собой. При появлении в печати его сочли

порнографией, но на самом деле он не менее морален и назидателен, чем

толстовская Соната. Он наполнен настоящим трагизмом, а разговор между

юношей и его отцом, который, не зная о болезни сына, читает ему лекцию о

вреде ранних половых связей, – прекрасный пример трагической иронии.

Андреев был неспособен к истинному юмору, но дар иронии у него был

очень силен. Он проявляется, например, в рассказе Христиане, где проститутка

отказывается приносить присягу в суде, мотивируя это тем, что не может

считать себя христианкой. Высмеивающий судей и чиновников диалог,

граничащий с гротеском, исполнен толстовского духа.

Но задолго до написания Губернатора Андреев согрешил с сиреной

модернизма. Его первый метафизический рассказ в риторической модер нист-

ской манере – Стена – был написан еще в 1901 г. За ним последовал ряд других

«метафизических» проблемных рассказов в том же напряженно-риторическом

стиле. Сначала Андреев придерживался знакомых форм реализма, но начиная с

рассказа Красный смех (1904) перешел к условному оформлению, скоро

ставшему в его рассказах преобладающим. Главные из таких проблемных

рассказов: Мысль (1902) – врач сходит с ума от гипертрофии чистой мысли,

работающей в пустоте; Жизнь Василия Фивейского (1903) – священник сходит с

ума, потеряв веру; Касный смех (1904) – «безумие и ужас» войны – самый

грубо-риторичный из рассказов Андреева; Так было (1906) – исконная тщета

политических революций; Иуда Искариот (1907) – проблема свободы воли и

86

необходимости; Елеазар (1907) – возвращение к жизни Лазаря, вкусившего

смерть; Тьма (1908) – «право быть хорошим»; Проклятие зверя (1908) – ужас

больших городов;

Мои записки

(1908) – воспоминания человека,

приговоренного к пожизненному одиночному заключению – тщета свободы.

Суета сует, бессмыслица, фальшь, пустота всех человеческих традиций и

установок, относительность нравственных устоев, бесплодность земных

желаний, непреодолимое отчуждение человека от человека, – вот темы

рассказов Андреева, а над ними одна великая реальность – смерть. Лишь два

рассказа этого периода выделяются своими литературными достоинствами:

Тьма (1907) и Рассказ о семи повешенных (1908). Герои обоих рассказов –

революционеры. В рассказе Тьма террорист, за которым гонятся, ищет убежища

в публичном доме (прошу прощения за постоянное упоминание подобных