История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 - Святополк-Мирский (Мирский) Дмитрий Петрович - Страница 41

тяжеловесная профессорская проповедь на тему: будьте верны себе, следуйте

своим личным наклонностям. А наклонности эти, проповедует Арцыбашев,

сводятся к половому желанию: тот, кто следует ему, хорош; тот, кто его

подавляет, – плох. Любви не существует – ее придумали в искусственной

культуре; единственная реальность – желание. Проповедь Арцыбашева идет

прямо от Толстого – только от Толстого, вывернутого наизнанку, и без его

гениальности. Но общая почва у них совершенно очевидна: презрение к

условностям и культуре, отрицание всего, кроме первичных импульсов. Санин

очень посредственная литература; это длинный, скучный роман,

перегруженный «философскими» разговорами. Арцыбашев не попадает в

модернистские ловушки, как Андреев, но психология у него одномерная, ее всю

можно свести к одной схеме, заимствованной у Толстого: он (или она) думал,

что хочет того-то и того-то, а на самом деле хотел лишь удовлетворить

сексуальное желание, которое является единственной человеческой

реальностью.

Другая реальность арцыбашевского мира – смерть; смерти посвящен его

второй большой роман У последней черты (1911–1912). Он тоже навязчиво

дидактичен, его тема – эпидемия самоубийств, разразившаяся в

провинциальном городе и уничтожившая всю верхушку интеллигенции. Все

прозаические произведения Арцыбашева – короткие и длинные –

тенденциозны, и тенденция одна и та же: показать бессмысленность

человеческой жизни, нереальность искусственной цивилизации и реальность

только двух вещей – пола и смерти. В романах, рассказах, зарисовках-притчах –

всюду одно и то же. С неутомимым и однообразным усердием проповедь

вбивается в читателя – если только читатель согласен слушать эти нудные

лекции.

После романа У последней черты Арцыбашев посвятил себя драматургии.

Его пьесы ( Ревность, Война и т. д.) тоже тенденциозны, и тенденция все та же.

Пьесы просто и последовательно построены – и в театре это уместно. Именно

благодаря организующей силе тенденции пьесы Арцыбашева, в отличие от

большинства русских пьес, имеют настоящий драматический костяк. Они

вполне пригодны к постановке и с хорошими актерами имели заслуженный

успех.

Большевики очень плохо отнеслись к Арцыбашеву: Санина и другие его

книги внесли в список запрещенных книг, а потом Арцыбашева и вовсе

выслали из России. Неудивительно, что он занял непримиримую

антибольшевистскую позицию. Арцыбашев занялся политической

журналистикой в русскоязычной прессе в Варшаве. Слава его в России

(включая эмигрантскую Россию) закатилась. Показательно, что Санин не

89

переиздавался даже вне России. Сейчас уже никто не считает Арцыбашева

значительным писателем – его воспринимают как забавный, а в целом

прискорбный эпизод в истории русской литературы.

8. СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ

Сергеев-Ценский никогда не достигал таких головокружительных высот

популярности, как Андреев и Арцыбашев, и вне России – где его самые

удачные современники стали международно известными – имя его практически

никому не знакомо. Но теперь, когда слава Андреева померкла, а слава

Арцыбашева прошла бесследно, он стал гораздо более заметной фигурой, а его

последние произведения представляются неожиданно многообещающими.

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский родился в 1875 г. и начал свою

литературную деятельность в 1904 г. Рассказы его скоро привлекли общее

внимание, были тепло встречены многими критиками, но порицались за

излишнюю вычурность стиля.

Главные произведения этого периода: Лесная топь (1907), Бабаев (1907),

Печаль полей (1909) и Движения (1910). В 1914 г. появилась Наклонная Елена –

роман, неожиданно свободный от всех прежних излишеств. Потом Сергеев-

Ценский на много лет замолчал. Все это время он жил в Крыму и писал

Преображение – роман невероятного охвата, задуманный как история

умонастроений русской интеллигенции от начала войны до

послереволюционных времен. Первая часть романа появилась в 1923 г. К

сожалению, роман был опубликован в Крыму, а в Советской России было так

плохо с транспортом, что только незначительное количество экземпляров

попало в Москву, а вне России книгу вообще невозможно было достать. Пока ее

не переиздадут в Москве или в Петербурге, мы можем судить о ней только

понаслышке. Говорят, что Горький объявил этот роман лучшей русской книгой

двадцатого века. И в это можно поверить, судя по сгущенному совершенству

того немногого, что дошло до нас из послереволюционных произведений

Сергеева-Ценского.

Раннее творчество Сергеева-Ценского отличалось излишествами и

вычурностью стиля: язык его перегружен образностью, сравнениями (часто

натянутыми) и дерзкими метафорами. Но у него единственного из всей его

литературной группы было чувство слова, любовь к словесной ткани

произведения. Его ранний стиль вибрирует жизнью и выразительностью. Это

«орнаментальная» проза, очень похожая на ту, что развивали ученики Ремизова

и Белого, но у них разные отправные точки, и на самом деле Сергеев-Ценский

не связан с модернистами. Поражает живость речи персонажей ранних

произведений: писатель в изобилии – точно и со знанием дела – пользуется

диалектом, жаргоном, неправильной разговорной речью. Разговоры героя

Движений

Антона Антоновича – шедевр точности и фонетической

действенности; неутомимая и непобедимая энергия этого выбившегося в люди

человека звенит в каждом слоге, в каждой интонации. Ценский точен во всем:

он знает все, о чем пишет, он упивается технической терминологией и

погружает персонажей романа Печаль полей в длинные технические разговоры

о строительстве дома – но, удивительное дело, технические разговоры у него

такие живые, что не надоедают. Мало кто из писателей так знает и чувствует

географию России и особенности ее губерний, как Цен ский. В Наклонной Елене

(это странное выражение – название угольной шахты в районе Донецка) стиль

Ценского вдруг успокаивается, писатель как будто специально стремится

избегать всех отвлекающих украшений – героическое усилие со стороны

человека с таким ярко индивидуальным стилем. В послереволюционном

90

произведении Рассказ профессора (1924) Ценский продолжает избегать

образности и украшений, но снова дает читателю услышать живую речь

персонажей: Рассказ профессора – это рассказ в рассказе, и внутреннее

повествование ведется от лица красного офицера, чей язык такой же живой и

характерный, как у Антона Антоновича в Движениях.

Сергеев-Ценский принадлежит к той же школе, что и Андреев и

Арцыбашев, – только стиль у него другой, а главные темы те же: смерть, власть

судьбы, непреодолимое одиночество, болезненные психические состояния, тяга

к преступлению. Лесная топь (одно из наиболее усложненных произведений) –

история крестьянской девушки, которая впадает в идиотизм после пережитого в

лесу страха, проживает жизнь в невменяемом состоянии, а потом умирает

трагической и отвратительной смертью. Печаль полей – жизнь женщины, у

которой дети умирают до рождения, и она живет в постоянном страхе перед

таящимися в ее чреве загадочными разрушительными силами. Бабаев –

молодой офицер, неврастеник, патологически жаждет совершить преступление

и находит выход своему желанию (и свою смерть) в подавлении революции.

Интересно, что Ценскому удается делать политические сюжеты совершенно

аполитичными. Движения – история гибели человека: непрерывные удары

судьбы доводят энергичного, жизнелюбивого Антона Антоновича до бесчестья