Виселица на песке - Уэст Моррис - Страница 11

Закончив еду, вымыли тарелки и поднялись на палубу. Сидя на крышке люка, наблюдали, как величественно опускается в море малиновый шар солнца, на фиолетовом небе зажглись звезды. Ветер переменился. «Вэхайн» медленно качалась, подчиняясь ритму волн.

— Хочу, чтобы вы поняли, Ренбосс.

— Что, Джони?

— Моя лодка, как жена, я понимаю ее, она меня. Пока мы здесь — я главный. На вашем острове — другое дело. Вы отдаете приказание, я выполняю.

— Ясно, Джони.

— Тогда нет вопросов.

— Одна мелочь.

— Какая?

— Перед тем как прийти к тебе, я позвонил другу в Сидней. Если будет необходимость, он присоединится к нам.

— Ваш приятель — что он за человек?

— Итальянец. Во время войны служил в ВМС водолазом.

— Вроде ничего. Он обещал приехать?

— Да.

— В такие моменты важно знать, что у тебя есть друзья. Спустимся, хочу вам кое-что показать.

Мы бросили сигареты в воду и вернулись в каюту. Джони Акимото открыл шкафчик под койкой, достал две винтовки армейского образца. Они были хорошо смазаны, я мягко передернул затвор.

Джони смотрел на меня, улыбаясь.

— Они у меня давно. Иногда стреляю кроликов и птиц, если что — встретим неприятность во всеоружии.

— Патроны?

Он опять улыбнулся.

— Две сотни. Запишите на свой счет. — Он убрал винтовки в шкафчик, закрыл дверь. — А теперь спать. Мы должны выйти с первыми лучами солнца.

Стянув одежду, я улегся и накрылся простыней. Засыпая, слышал, как Джони прошел на палубу, зажег огни, потом спустился вниз. Я спокойно уснул.

Нас встретило свежее утро и полнейший штиль. Я нырнул в воду освежиться, Джони взял винтовку против акул. Выкупавшись, я взобрался по якорной цепи на борт, и мы поменялись ролями.

После купания завели дизель, подняли якорь и взяли курс к проливу Витсандей и ярким островам, где отдыхают туристы.

Джони выпрямился у руля: он гордился лодкой, собой, своей властью над ней. Мы завтракали на палубе, наблюдая, как за кормой растворяется золотисто-зеленый берег, а маленькие пятна впереди вырастают в изумрудные острова, с кружевом белой морской пены.

Три часа плавания с крейсерской скоростью. Джони предложил пообедать на одном из островов, прежде чем отправиться дальше. Он объяснил это вежливостью. Одно дело — туристы, которые приезжали, швырялись деньгами, развлекались и уезжали. Единственное, что оставалось от них — громкий смех днем и тихий шепот под пальмами ночью. Другое дело — свои! Выпить виски, обменяться новостями, помочь друг другу — починить генератор, исправить холодильник, передать письмо на соседний остров. Конечно, мы должны заниматься своим делом, но не можем не считаться с их заботами. Теперь мы одна семья.

Я говорил об осторожности, напоминал, что рано или поздно Мэнни Маникс как охотник бросится по нашим следам, но все мои доводы Джони Акимото не принимал в расчет.

— Это хорошие люди, — сказал он. — Если вы станете одним из них, они не оставят вас в беде и всегда придут к вам на помощь.

У меня не было другого выхода, пришлось согласиться. Что бы я делал без этого серьезного, сильного жителя островов, в жилах которого текла чужая кровь, но все равно близкого мне? Он стоял у штурвала подобно древнему богу. Его руки играли с колесом, шелковая кожа блестела на солнце.

На полпути Джони передал мне руль, поднялся наверх и, в ожидании ветра, стал насвистывать, как старые капитаны. Внизу мягко стучал дизельный двигатель. Лодка разрезала воду со скоростью восемь узлов, но Джони мечтал о ветре. Он хотел поднять парус и показать, как ведет себя лодка, когда свежий ветер надувает полотно и она ложится на бок. Я радовался штилю, вести корабль по такой погоде — дело нехитрое. Мягкое очарование солнца и океана, безмолвия мужчин, понимающих друг друга без лишних слов.

Мы подошли к коралловому острову в одиннадцать часов. В центре его стояло длинное низкое здание, среди пальм мелькали маленькие белые хижины. Пляж неожиданно кончался глубоководьем. Мы выключили двигатель, и «Вэхайн» заскользила по инерции к берегу.

На пляж высыпали полуголые туристы — загорелые дамы в ярких купальниках, бронзовые парни в обнимку с девицами. За ними служащие в легких ситцевых платьях или коротких шортах.

Некоторые отдыхающие подплыли к нам и пытались вскарабкаться по якорному канату, но Джони Акимото отказался пускать их на палубу. Лодка была его собственностью, и он не хотел, чтобы по ней разгуливали посторонние люди. Мы спустились в шлюпку, подгребли к берегу. Джони серьезно ответил на приветствия и представил меня как своего друга мистера Ландигэна. Он сообщил, что я приобрел островок по соседству, и мы заехали за припасами. Местные оказали нам теплый прием, но не стали задавать лишних вопросов, удовлетворившись объяснениями Джони.

Мой груз благополучно прибыл. Я облегченно вздохнул и с удовольствием пил пиво, закусывая тропическим салатом и наслаждаясь гостеприимством островитян.

Они рассмеялись, узнав, что я арендовал остров, но, услышав о судоходном канале и запасах воды, многозначительно покачали головами и пришли к заключению, что правительство ничего не знает или притворяется, что не знает. Они были искренне заинтересованы подводными исследованиями, наивно и трогательно гордясь страной чудес, которая их окружает. У каждого из них были небольшие коллекции — каури, причудливые кораллы, плоские ракушки, вещи, смытые с кораблей во время шторма, обломки кораблекрушений.

Я снова услышал о девушке-натуралисте, путешествовавшей между островами короткими перебежками на открытом ялике с плохим двигателем. Выразив сожаление, что не встретил ее, понадеялся в душе, что это никогда не случится.

Обед закончился, наша помощь была не нужна, оставалось погрузить ящики на борт «Вэхайн» и отправиться на северо-восток к моему острову.

Соблюдая церемонию расставания, я улыбался налево и направо, говоря провожавшим банальности… Наконец мы вышли в море. Свежий бриз радовал сердце Джони Акимото, раздутый кливер позволил увеличить скорость на два узла.

Джони осторожно подставил паруса ветру, мастерски направляя лодку галсом. Он стоял у руля, широко расставив сильные ноги и откинув голову, глаза и белозубая улыбка светились триумфом.

— Она красавица, правда, Ренбосс? — крикнул он.

— Да, Джони. Когда мы будем у острова?

— Через полтора, может быть, два часа.

— Отлично. Можно разгрузиться и разбить лагерь при дневном свете.

В три часа пополудни появился остров, постепенно превращаясь из серого пятна в изумрудную кляксу и приобретая четкие очертания. Несколько минут спустя проявились контуры скал, отдельные деревья, цветущие группы кустов — признак близкого источника. Перед внешним рифом пенились волны, а в лагуне тихо качалась бирюзовая гладь воды. Постепенно остров заполнил весь горизонт. У меня было состояние человека, вернувшегося с войны в родной дом.

— Ты знаешь, где канал? — спросил я Джона.

— Да! Хочешь пройти с включенным двигателем? Канал очень узкий, там быстрое течение.

— Я смогу… смогу, — его глаза были полны отваги.

И он смог. Казалось, каждая нитка на парусе подтверждала его мастерство. В десятке метров от рифа он развернулся, выровнял судно параллельно западному мысу и направил его через барьер. Лодка подпрыгнула на первом буруне, Джони рванулся через узкий проход. Я замер, ожидая услышать треск разрываемой о кораллы обшивки.

Минуту спустя все было позади, мы скользили по хрустальной поверхности навстречу белоснежному пляжу, неопределенности и Мэнни Маниксу, который был от нас за тысячи миль. Радость переполняла меня…

Мы бросили якорь, сняли парус и собирались переехать на берег, как вдруг моя радость мгновенно испарилась и я в холодной ярости выругался.

У высоких деревьев, на самом краю пляжа, была натянута маленькая палатка: чуть выше отметки прилива, стоял ялик с поднятым мотором.

Глава 7

— Спокойней, Ренбосс, не волнуйтесь. — Джони Акимото стоял рядом. Его тихое ворчание погасило мой гнев. — Это всего-навсего девушка. Помните, мы о ней слышали?