Собрание сочинений в одном томе - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 130

130

ПЕСНИ ДЛЯ ТЕАТРА И КИНО

«ДЕСЯТЬ ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР»

«В куски разлетелася корона…»

В куски Разлетелася корона, Нет державы, нету трона, — Жизнь, Россия и законы — Всё к чертям! И мы — Словно загнанные в норы, Словно пойманные воры, — Только — кровь одна с позором Пополам. И нам Ни черта не разобраться, С кем порвать и с кем остаться, Кто за нас, кого бояться. Где пути, куда податься — Не понять! Где дух? Где честь? Где стыд?! Где свои, а где чужие, Как до этого дожили, Неужели на Россию Нам плевать?! Позор Всем, кому покой дороже, Всем, кого сомненье гложет — Может он или не может Убивать! Сигнал! — И по-волчьи, и по-бычьи, И — как коршун на добычу, — Только воронов покличем Пировать. Эй, вы! Где былая ваша твердость? Где былая наша гордость? Отдыхать сегодня — подлость! Пистолет сжимает твердая рука. Конец! Всему конец! Все разбилось, поломалось, — Нам осталась только малость — Только выстрелить в висок иль во врага. 1965

«Войны и голодухи натерпелися мы всласть…»

Войны и голодухи натерпелися мы всласть, Наслушались, наелись уверений, — И шлепнули царя, а после — временную власть, — Потому что кончилось их время. А если кто-то где-нибудь надеется на что, Так мы тому заметим между прочим: Обратно ваше время не вернется ни за что — Мы как-нибудь об этом похлопочем. Навовсе не ко времени вся временная власть — Отныне власть советская над всеми. Которые тут временные — слазь! А ну-ка слазь! Кончилось ваше время! 1965

«Всю Россию до границы…»

Всю Россию до границы Царь наш кровью затопил, А жену свою — царицу Колька Гришке уступил. За нескладуху-неладуху — Сочинителю по уху! Сочинитель — это я, А часового бить нельзя! 1965

«ПОСЛЕДНИЙ ЖУЛИК»

«Здравствуйте, наши добрые зрители…»

Здравствуйте, Наши добрые зрители, Наши строгие критики! Вы увидите фильм Про последнего самого жулика. Жулики — Это люди нечестные, — Они делают пакости, И за это их держат в домах, Называемых тюрьмами. Тюрьмы — Это крепкие здания, Окна, двери — с решетками, — На них лучше смотреть, Лучше только смотреть на них. Этот фильм — Не напутствие юношам, А тем более девушкам, — Это, Это просто игра, Вот такая игра. Жулики Иногда нам встречаются, — Правда, реже значительно, Реже, чем при царе Или, скажем, в Америке. Этот фильм Не считайте решением: Все в нем — шутка и вымысел, — Это, Это просто игра, Вот такая игра. 1966

«Здесь сидел ты, Валет…»

Здесь сидел ты, Валет, Тебе счастия нет, Тебе карта всегда не в цвет. Наши общие дни Ты в душе сохрани И за карты меня извини! На воле теперь вы меня забываете, Вы порасползлись все по семьям в дома, Мои товарищи, по старой памяти Я с вами веду разговор по душам. 1966

О ВКУСАХ НЕ СПОРЯТ

О вкусах не спорят: есть тысяча мнений — Я этот закон на себе испытал, — Ведь даже Эйнштейн, физический гений, Весьма относительно все понимал. Оделся по моде, как требует век, — Вы скажете сами: «Да это же просто другой человек!» А я — тот же самый. Вот уж действительно Все относительно, — Все-все, все. Набедренный пояс из шкуры пантеры, — О да, неприлично, согласен, ей-ей, Но так одевались все до нашей эры, А до нашей эры — им было видней. Оделся по моде как в каменный век — Вы скажете сами: «Да это же просто другой человек!» А я — тот же самый. Вот уж действительно Все относительно, — Все-все, все. Оденусь как рыцарь я после турнира — Знакомые вряд ли узнают меня, — И крикну, как Ричард я в драме Шекспира: «Коня мне! Полцарства даю за коня!» Но вот усмехнется и скажет сквозь смех Ценитель упрямый: «Да это же просто другой человек!» А я — тот же самый. Вот уж действительно Все относительно, — Все-все, все. Вот трость, канотье — я из нэпа, — похоже? Не надо оваций — к чему лишний шум? Ах, в этом костюме узнали, — ну что же, Тогда я одену последний костюм. Долой канотье, вместо тросточки — стек, — И шепчутся дамы: «Да это же просто другой человек!» А я — тот же самый. Будьте же бдительны: Все относительно — Все-все, все! 1966