Стихотворения и поэмы. Дневник - Ахмадулина Белла Ахатовна - Страница 6

6

Нежность

Так ощутима эта нежность,вещественных полна примет.И нежность обретает внешностьи воплощается в предмет.Старинной вазою зеленойвдруг станет на краю стола,и ты склонишься удивленныйнад чистым омутом стекла.Встревожится квартира ваша,и будут все поражены.– Откуда появилась ваза? —ты строго спросишь у жены. —И антиквар какую платуспросил? —О, не кори жену —то просто я смеюсь и плачуи в отдалении живу.И слёзы мои так стеклянны,так их паденья тяжелы,они звенят, как бы стаканы,разбитые средь тишины.За то, что мне тебя не видно,а видно – так на полчаса,я безобидно и невинносвершаю эти чудеса.Вдруг облаком тебя покроет,как в горних высях повелось.Ты закричишь: – Мне нет покою!Откуда облако взялось?Но суеверно, как крестьянин,не бойся, «чур» не говори —то нежности моей кристаллыосели на плечи твои.Я так немудрено и нежнонаколдовала в стороне,и вот образовалось нечто,напоминая обо мне.Но по привычке добрых бестий,опять играя в эту власть,я сохраню тебя от бедствийи тем себя утешу всласть.Прощай! И занимайся делом!Забудется игра моя.Но сказки твоим малым детямостанутся после меня.1959

Несмеяна

Так и сижу – царевна Несмеяна,ем яблоки, и яблоки горчат.– Царевна, отвори нам! Нас немало! —под окнами прохожие кричат.Они глядят глазами голубымии в горницу являются гурьбой,здороваются, кланяются, имя«Царевич» говорят наперебой.Стоят и похваляются богатством,проходят, златом-серебром звеня.Но вам своим богатством и бахвальством,царевичи, не рассмешить меня.Как ум моих царевичей напрягся,стараясь ради красного словца!Но и сама слыву я не напрасноглупей глупца, мудрее мудреца.Кричат они: – Какой верна присяге,царевна, ты – в суровости своей? —Я говорю: – Царевичи, присядьте.Царевичи, постойте у дверей.Зачем кафтаны новые наделии шапки примеряли к головам?На той неделе, о, на той неделе —смеялась я, как не смеяться вам.Входил он в эти низкие хоромы,сам из татар, гулявших по Руси,и я кричала: «Здравствуй, мой хороший!Вина отведай, хлебом закуси».– А кто он был? Богат он или беден?В какой он проживает стороне? —Смеялась я: – Богат он или беден,румян иль бледен – не припомнить мне.Никто не покарает, не измеритвины его. Не вышло ни черта.И всё же он, гуляка и изменник,не вам чета. Нет. Он не вам чета.1959

Мотороллер

Завиден мне полёт твоих колес,о мотороллер розового цвета!Слежу за ним, не унимая слёз,что льют без повода в начале лета.И девочке, припавшей к седокус ликующей и гибельной улыбкой,кажусь я приникающей к листку,согбенной и медлительной улиткой.Прощай! Твой путь лежит поверх меняи меркнет там, в зеленых отдаленьях.Две радуги, два неба, два огня,бесстыдница, горят в твоих коленях.И тело твое светится сквозь плащ,как стебель тонкий сквозь стекло и воду.Вдруг из меня какой-то странный плачвыпархивает, пискнув, на свободу.Так слабенький твой голосок поет,и песенки мотив так прост и вечен.Но, видишь ли, веселый твой полётнедвижностью моей уравновешен.Затем твои качели высокии не опасно головокруженье,что по другую сторону доския делаю обратное движенье.Пока ко мне нисходит тишина,твой шум летит в лужайках отдаленных.Пока моя походка тяжела,подъемлешь ты два крылышка зеленых.Так проносись! – покуда я стою.Так лепечи! – покуда я немею.Всю легкость поднебесную твоюя искупаю тяжестью своею.1959

Автомат с газированной водой

Вот к будке с газированной водой,всех автоматов баловень надменный,таинственный ребенок современныйподходит, как к игрушке заводной.Затем, самонадеянный фантаст,монету влажную он опускает в щёлкуи, нежным брызгам подставляя щёку,стаканом ловит розовый фонтан.О, мне б его уверенность на миги фамильярность с тайною простою!Но нет, я этой милости не стою:пускай прольется мимо рук моих.А мальчуган, причастный чудесам,несет в ладони семь стеклянных граней,и отблеск их летит на красный гравийи больно ударяет по глазам.Робея, я сама вхожу в игру,и поддаюсь с блаженным чувством рискасоблазну металлического диска,и замираю, и стакан беру.Воспрянув из серебряных оков,родится омут сладкий и соленый,неведомым дыханьем населенныйи свежей толчеёю пузырьков.Все радуги, возникшие из них,пронзают нёбо в сладости короткой,и вот уже, разнеженный щекоткой,семь вкусов спектра пробует язык.И автомата темная душавзирает с добротою старомодной,словно крестьянка, что рукой холоднойдаст путнику напиться из ковша.1959