Возрождение из пепла - Белова Елена Петровна - Страница 45

Подземная камера.

И снова то знакомое по прошлому видению ощущение мучительного бессилия.

И чужие мысли. И чужая боль.

Теперь он знает, для чего здесь нужны цепи. Если «гость» приходит один и жертву некому держать, то стоит нажать на рычаг – и цепи натягиваются, распластывая человека по стене, как лягушку для опытов.

Он не сможет ни увернуться, ни отшатнуться в нужный момент, смягчая силу удара.

Он не знал…

Зоя объяснила. Наглядно и обстоятельно. С примерами. Примеры шли один за другим уже второй час… или третий?.. Он сбивался со счета времени… хотя Зоя ни разу не дала ему потерять сознание.

– Ну-ка попроси меня еще раз, Алекс. Скажи, что я не такая, что не демон, что я человек и могу бороться. Ну еще раз попроси меня вспомнить, кто я!

В горло упирается рукоять плети и давит… давит… до темноты в глазах. До радужных разводов.

– Будешь просить или поумнел?

Ее нежное личико снова искажается демонской гримасой.

– Не смей говорить мне такое! Я демон. Высший! Сестра Хозяина мира!

Отпускает, когда Алексей начинает хрипеть.

– Ну поумнел? Говори. Повтори, кто я. Только на этот раз без глупостей, а то допросишься.

Она подносит к его лицу раскрытую ладонь, на которой растет, наливаясь кипящей энергией, клубок огня… Дышит жаром. Обжигает лицо. Волосы на левом виске начинают потрескивать.

– Так кто я? – почти весело спрашивает темноволосая девушка.

– Зоя… Соловьева, – упрямо шевелятся разбитые губы. – Это твое имя… Нашу мать звали Людмилой. Зоя… Вспомни…

В лицо врезается кулак.

Подземелье гаснет.

Она пришла в себя на руках у Алекса.

Подсознание вяло обрадовалось, но романтическую картинку (ночь, луна, плеск фонтана и объятия любимого) портило несколько деталей: совершенно мокрое лицо (водой он, что ли, в нее плескал?..), горящие от пощечин щеки и тело, скрученное тяжелой, дергающей болью.

– …Лина! Да очнись же! Милая…

– Ммм… – Девушка осторожно потрясла гудящей головой и, с трудом оторвав от земли неподъемную руку, потрогала губы… Крови нет. Странно…

– Тебе лучше? Лина… – В голосе Алекса слышалось немыслимое облегчение. – Что случилось? Что с тобой?

– Потом… – Девушка с помощью Алексея кое-как выпрямилась и попыталась собраться с мыслями.

Преисподняя, куда это нас занесло?.. Я еще и телепортировалась на автомате? Греческий сквер… Какого черта, что я здесь забыла?

– Лина… Держись. Обними меня за шею. Молодец. Пойдем. Ага…

– Пойдем… – согласилась она еле слышно. И перенеслась.

Алексей бережно уложил ее на собственную постель.

Но боль уже уходила, быстро и бесследно. Боль от побоев, от растянутых до дрожи мускулов, от ожога. Не ее боль. Но ощущалась как своя.

Пррроклятье! Что за силы закачал в нее Вадим? Ведь так и спятить недолго.

– Лина, ну-ка выпей. – Алексей поднес к ее губам резко пахнущую жидкость в мерном стаканчике. Обезболивающее?!

Феникс отвлеклась от своих невеселых мыслей и спросила:

– Ты умеешь готовить зелья?

Да… Когда она думает, что знает своего подопечного уже достаточно хорошо, что у него больше нет секретов, он тут же преподносит ей очередной сюрприз!

– Умею, умею. Пей давай.

Лина отстранила стакан.

– Не стоит. Все в порядке.

– В порядке?! – Алексей недоверчиво поднял брови. – Ты же только что чуть не умирала. Тебе же больно, я вижу!

– Я в порядке. Это не моя боль.

– Что?

– Ты спрашивал, как я заглянула в твою память? Вот так! Прикоснулась – и как провалилась.

Юноша поспешно отнял свою руку.

– Я не знал, что ты это умеешь. – Голос его зазвучал как-то напряженно.

Настороженный, испытующий взгляд. Да уж, можно понять. Блин, сама она такого умельца просто прирезала бы, чтоб не лез куда не просят. Неудивительно, если Алексей теперь начнет от нее шарахаться.

– А я и не умела. Это Вадимова награда, черт ее возьми совсем!

Поморщившись, она снова осторожно потрогала свои губы.

– Зою видела? – вдруг спросил юноша, не глядя ей в лицо.

– Ага. Как догадался?

Чуть отвернувшись, он повторил ее жест, коснувшись губ кончиками пальцев.

– По лицу только она била… Черт! – Алексей нервно вскочил, не зная, куда девать глаза. – Проклятье! Это что, это всегда действует?!

– Вряд ли. Да нет! – утешила его Лина. – Мы с тобой… ну столько раз уже, а твои воспоминания я вижу второй раз. Может, это действует, только когда объект на нервах?

Алекс вопросительно приподнял бровь.

– Прошлый раз явился Вадим, – пояснила Лина. – Сейчас – Зоя. Нервы помотали по полной.

– Ну, может, и так, – согласился Алекс и вдруг улыбнулся, правда как-то бледно, словно через силу. – Или когда объект под алкоголем…

– Точно! – Лина села на постели, обрадованная догадкой и тем, что Алексей не злится. – Это как раз общее в обоих случаях. Лешка, ты гений!

– Серьезно? – усмехнулся тот. – Ясно…

И осторожно, проверяя, коснулся ее руки…

– А сейчас?

Лина прислушалась к ощущениям.

– Ничего.

Бывший светлый выдохнул и после недолгой паузы вдруг покачал головой.

– Больше никогда не прикоснусь к спиртному.

Феникс виновато тронула его взъерошенные волосы. Тяжелый выдался вечерок…

– Прости, я не нарочно.

– Дело не только в этом. – Уже не напрягаясь, Алексей обнял ее и спрятал лицо в шелковую черную волну волос. – Я не хочу, чтобы тебе было больно. Мы когда-то с Вадимом…

Он замолк на полуслове и резко выдохнул:

– Видеть его таким сегодня – это страшно.

– А каким он был раньше?

– Дим? Ну…

Глава 29

Прошлое

Дим…

Они всегда были вместе, Вадим и Алексей Соловьевы, Дим и Леш, как их звали друзья. Они всегда были дружны. С детства.

Тебе два годика, ты уже понимаешь, что в мире есть не только она – теплая и ласковая, с которой так уютно. Мама. Ты понимаешь, что мир намного шире, потому что с тобой рядом появляется кто-то еще – большой человек с очень сильным и добрым голосом, от которого сразу хотелось засмеяться и протянуть ручки навстречу. Это папа. Иногда – женщина с лицом в складочку. Бабушка.

И еще кто-то. У него блестящие глаза, и появляется он не так, как остальные – из тучки. И рядом с ним всегда что-то веселое. Бабочки. Пушистый котеночек. Розовый пищащий шарик, в который надо ткнуть пальчиком – и он превратится во что-нибудь новое. Так весело!

– Вадик! Ну я же просила не переноситься в манеж братика!

– Ну ма-ам…

– Вадик… Леша ведь еще маленький. Он пока не умеет играть.

– Мам, он же все понимает! Вот смотри, видишь, он их ловит, бабочек, видишь? Ну мама-а-а-а-а!

Тебе четыре, и вы с братиком вовсю играете в прятки.

Ты прячешься в папиной лабол… рабор… в папиной комнате со всякими баночками, потом на голубятне… на чердаке… под столом на кухне – мама ахает и хватается за серебряный ножик, сердится, а потом смеется и говорит, что два сына-мага точно вгонят ее в гроб… Ты прячешься везде. Но он везде тебя находит – словно чувствует…

Тебе почти пять, и вы одни дома, папа снова улетел кого-то проверять, мама с бабушкой, кажется, у врача… Вы совсем одни, и очень гордый тем, что он старший, Дим заставляет съесть манную кашку всю до крупинки и, совсем как мама, довольно ерошит тебе волосы.

– А ты? – Димкина порция каши почти вся остается на тарелке.

– А я потом.

– Что? Вредина!

– Сам такой!

– А старшие должны младшим пример показывать! – Нет, ты прекрасно знаешь, что Дим с манной кашей не очень ладит, но… но… обещал же!

– А младшие не должны вредничать, а то им мультики не включат!

– А… а я сам умею! Они по седьмому каналу идут!

– А я тебе комиксы не позову.

– А я… А я… Ты вредина!