Черная вдова - Островская Марина - Страница 37

Засмотревшись на них, он чуть было не столкнулся лицом к лицу с очаровательной темноволосой молодой особой в потертом джинсовом комбинезоне.

— Пардон, — пробормотал Старостин и тут же впился взглядом в лицо незнакомки: его наметанный глаз отметил у нее на щеке небольшой шрам в виде креста.

— Ничего страшного, — сказала молодая особа и поспешила дальше по коридору.

Старостин обернулся и долго смотрел ей вслед. Затем быстро нагнал товарища и, схватив его за плечо, спросил:

— Слушай, Митя, ты всех в театре знаешь?

Тот неопределенно покачал головой:

— Из постоянных работников, можно сказать, всех. У нас, конечно, есть временные сотрудники, но это в основном творческие единицы — заезжие режиссеры, художники, солисты… Да еще массовка, стажеры, учащиеся хореографических училищ. С ними, сам понимаешь, мне общаться не приходится. А так…

— Посмотри туда. Видишь ту вертихвостку в джинсовом комбинезоне? Она кто?

Пожарник вытянул шею, высматривая втолчее незнакомку, с которой волей случая столкнулся Старостин.

— Вон та, высокая?

Из-за плеча начальника пожарной охраны вынырнула супруга Старостина.

— А что это тебя так интересуют театральные дамочки? — настороженно поинтересовалась она.

— Да погоди ты! — отмахнулся майор. — Я по делу. Вон та, видишь?

— Ничего деваха… — усмехнулся пожарник. — Она хоть и простая гримерша, но за нею даже кое-кто из начальства пытался ухлестывать.

Неприступная, как крепость Измаил.

— Ну, допустим, Измаил в конце концов оказался не таким уж неприступным — Суворов его после шести дней подготовки взял штурмом.

— Ты наш эрудит! — усмехнулся Дмитрий.

— У меня по истории всегда была пятерка. Но мы от темы отклоняемся. Как ее зовут?

— Наташка Мазурова.

— Давно в театре работает?.

— Давно. Не помню точно.

— А кто она, откуда? Москвичка?

— Понятия не имею. Судя по поведению, москвичка — в ж… спичка. К ней просто так не подкатишь, всех отшивает. Хотя… Есть тут у нее в театре один дружок, художник-оформитель. Молодой парнишка, Леликом зовут.

— Как фамилия? — с профессиональным интересом спросил Старостин.

— Ну ты, Вовка, загнул… Требуешь от меня невозможного. У нас тут сотни людей работают. Я каждого по фамилии знать не обязан. И вообще, ты на концерт пришел или следствие проводить?

Старостин смутился.

— А он всегда следствие проводит, — вставила Светлана. — У него ни выходных, ни праздников. Даже на дачу выехать не можем. Вечно его на осмотр каких-то покойников вызывают.

— Что поделаешь, — вступился за друга Дмитрий, — надо же кому-то и этим заниматься. «Убойный отдел», одним словом… А тебе, Светка, пора бы и привыкнуть.

— К этому привыкнуть невозможно, — парировала та.

— Ладно, хватит дуться, — постарался замять неловкость пожарник. — Пошли в буфет, а то без нас шампанское выдохнется.

Старостин еще раз-другой оглянулся и задумчиво пробормотал себе под нос, почти беззвучно шевеля губами: «Гримерша!»

Ресторан «Русский стиль», обосновавшийся в полуподвальном этаже внушительного здания дореволюционной постройки, интерьером напоминал трактир, хотя цены в меню больше соответствовали дорогому французскому заведению. В связи с этим посетителей было немного, что Баранова и Наталью вполне устраивало.

Они заняли места у стены, которая была завешана рыболовными сетями и предметами крестьянского быта — лаптями, плетенными из лозы корзинами и кузовами, деревянными граблями и посконными домоткаными рубахами. С потолка свисала люстра в виде колеса от телеги. В меню были окрошка, несколько разновидностей пельменей, стерляжья уха, осетрина, икра, зайчатина. К немалому удивлению Натальи, Баранов вместо спиртного заказал себе квас, и она, подыграв ему, тоже ограничилась этим традиционным русским прохладительным напитком.

Поначалу депутат держался скованно и почти сразу же объяснил причину этого:

— Понимаете, Наташа, дело в том, что я не совсем свободен в своих поступках. Другими словами, я не имею права, скажем, общаться с журналистами иначе как в присутствии кого-нибудь из моих советников. Чтобы встретиться с вами, мне пришлось пойти на хитрость и избавиться от них.

Наталья поспешила его успокоить:

— Не волнуйтесь, Сергей Тимофеевич. Я не собираюсь ничего предпринимать без вашего на то согласия. Текст интервью, когда он будет подготовлен, вы получите на утверждение и сможете показать своим советникам. Если им что-то не понравится, они смогут внести свои коррективы.

Баранова отпустило, он вздохнул с облегчением и заметно расслабился.

— Ну, тогда можно и водочки заказать. Приятно иметь дело с профессионалами.

Наталья в знак согласия улыбнулась. Она была все в том же строгом костюме со слегка укороченной юбкой.

— Итак, я включаю диктофон; — напомнила она, слегка поправив очки, после того, как депутат выпил первую рюмку.

— Валяйте, — махнул рукой Баранов, — выпытывайте у меня все, что угодно. Выложу как на духу. — "Приятно, когда тобой интересуется такая милашка, — подумал он. — Пусть даже в силу служебных, так сказать, обязанностей…

Впрочем, еще не вечер".

— Сергей Тимофеевич, я знаю, что вы родились в Томске. Никогда там не бывала, и вообще дальше правого берега Волги меня судьба не заносила.

Расскажите, что за город ваш Томск. Ведь это — Сибирь, тайга, романтика…

— Ну, насчет романтики… Ее там не много. Томск — обычный большой город, где много учебных заведений, театры и все атрибуты цивилизованной жизни.

О тайге там напоминают только комары, летом от них просто спасу нет.

— А зимой, наверно, знаменитые сибирские морозы?

— Что есть — то есть. Без полушубка и валенок зимой у нас не обойтись.

Да и то: ведь тайга рядом, начинается прямо за окраинами.

— Та самая дикая и непроходимая тайга, о которой рассказывают легенды?

— Именно та, Наташа, и легенд про нее — хоть отбавляй. У нас в округе до сих пор в скитах живут старообрядцы, которые давно порвали с цивилизацией и до сих пор стараются не иметь никаких контактов с внешним миром.

Один-единственный раз решили обратиться за помощью к государству. Это было в восьмидесятых годах. На них тогда стали совершать нападения беглые заключенные.